Стратегия обмана. Трилогия (СИ) - Ванина Антонина (бесплатные серии книг txt) 📗
А с другой стороны, как-то же умудрились английские полицейские выбить из гилфордской четверки признательные показания о теракте, который совершили не они, а Алекс. И потому приходилось готовиться к худшему, что в ночи в камеру могут ворваться охранники с дубинками, выволочь её в коридор, чтобы избить или сделать ещё что похуже. Но страха в ожидании кары не было. После концлагеря в Терезиенштадте трудно начать бояться простого тюремного насилия. Всё-таки англичане в отличие от чехов еще не додумались обливать заключенных бензином и сжигать их заживо.
То, что призрачными слезами разжалобить констебля не получилось, Алекс поняла на третьем допросе, который продолжался без перерыва пять часов, если не больше. Менялись только дознаватели, а вопросы оставались теми же. Забавная тактика: вывести из душевного равновесия, пытаясь вызвать усталость и отупение от монотонности. Они же не понимают, что человека, которого нельзя убить, нельзя и утомить, тем более за какие-то пять часов.
- Кончай уже строить из себя безвинную овечку, - стукнув кулаком по столу прокричал молодой дознаватель с раскрасневшимся лицом, - если не хочешь по-хорошему, значит готовься к плохому.
- А ты не кричи на меня, мальчик, - глядя ему в глаза, холодно произнесла Алекс. - Или предъявляй неопровержимые доказательства, что я террористка, или отпускай.
Дознаватель даже растерялся от такой расчетливой и взвешенной наглости, видимо он ожидал слезы и истерики. Но нет, сегодня Алекс выбрала себе другую роль.
Он сунул ей протокол признательных показаний.
- Подписывай.
Алекс взяла в руки бумагу и стала неторопливо читать. Дойдя до конца, она размеренным движением скомкали листок и отшвырнула в сторону:
- Пиши лучше, сочинитель. Это фэнтези мне не нравится.
- Ты чего добиваешься, стерва? - начал опять закипать следователь. - Видишь бутылку на окне? Хочешь, чтоб я тебя прямо здесь ей оттрахал?
По его глазам, Алекс поняла, что это не более чем угроза, чтобы запугать и сломить и произносил он её в этом кабинете не раз. Очень сомнительно, чтоб хоть когда-то угроза у этого паренька пошла до дела.
- Да? - вздернув бровью, беззаботным голосом произнесла Алекс. - А что, иным путем удовлетворить женщину ты больше не можешь?
Тут терпение дознавателя лопнуло и, подскочив к Алекс, он звонко надавал ей пару оплеух. В силу выработанного рефлекса, Алекс не могла не ответить. Она вмиг набросилась на парня, пытаясь придушить его одной рукой и отбить сопротивление другой. На шум возни прибежала охрана. Алекс без церемоний оттащили от дознавателя за волосы и всю дорогу до камеры лупили дубинкой по корпусу, рукам и ногам, не трогали только голову. К утру она отлежалась и была как новенькая, даже синяки рассосались. Прежний дознаватель принял её только в присутствии охраны, и, видя это, Алекс не сдержала ехидного звонкого смеха.
- Ну что, писатель, - как ни в чём не бывало, заговорила она, - сочинил новый роман? Ну, давай, я всю ночь не спала, думала, что же ты еще придумал для меня.
Дознаватель уже не пытался ни кричать, ни запугивать. Он просто покинул кабинет вместе с охраной, а на их место пришёл другой человек. Это был Доминик
- Здравствуйте, фрау Гольдхаген, - привычно бесстрастным голосом произнёс он, усаживаясь напротив Алекс. - Как вам новое место жительства? Кормят неплохо?
Он протянул ей пачку сигарет и любезно подставил горящую зажигалку. В этом жесте Алекс тут же вспомнился Джейсон, её вербовщик, её первый куратор, который так же обходительно подносил ей зажигалку, всячески пытаясь расположить к себе, лишь бы заманить в сети разведки. У него это мастерски получилось, что теперь Алекс и не знала, как выпутаться их этой ловушки.
- Место жительства? - переспросила она, демонстративно не притрагиваясь к пачке сигарет. - Так это вам я обязана столь роскошными апартаментами?
- Да, можете не благодарить, - сказал он, захлопывая зажигалку. - Управление не скупится на выходные пособия.
- Ипотека? - ухмыльнулась Алекс. - Ну, надо же, за семнадцать-то лет службы на вас заработала себе скромную комнатушку с видом во двор. Спасибо Доминик, не ожидала такой щедрости.
- Не понимаю, чем вы недовольны, - всё так же равнодушно говорил он. - Чтобы вы ни говорили следствию, вашего положения здесь это не изменит. Суд учитывает раскаяние и смягчает наказание. Подумайте об этом.
- О чём подумать? - сохраняя спокойствие в голосе, но глядя на него зверем, говорила Алекс. - Как я не готовила бомбу для Тэтчер? Или то, как ты меня сдал властям и пытаешься этим бравировать?
- Я предупреждал вас, не надо подрывать экономику, в стране сейчас и так непростое время.
- Я подрывала инкассаторский бронеавтомобиль, а не экономику. Почему бы не вменить мне это, а не покушение на Тэтчер?
Доминик пожал плечами.
- Так сложились обстоятельства, было легче свести вас с Меджи, чем раскручивать следствие о сгоревших в пламени двух миллионах фунтов стерлингов и четырёх полицейских. - Немного подумав, он добавил. - В Брайтоне погибли пятеро.
- Ах, ну конечно, что может быть важнее бесценных жизней лидеров правящей партии? Уж точно не жизни каких-то никому не известных провинциальных полицейских. Я понимаю, разные касты и всё такое.
- Я надеялся, что в тюрьме у вас будет время понять многое.
- Да? И что же?
- Что вам надо было внять моему совету и вовремя остановиться. Вы не захотели. Я терпеливо ждал, но вы проигнорировала мои просьбы. И вот теперь вы здесь, и у вас есть уйма времени, чтобы о многом подумать, вспомнить и переоценить, ведь так?
Этот намёк на полную изоляцию только разозлил Алекс. Теперь стало понятно, кого конкретно стоит благодарить за одиночную камеру. Проведи она в ней ещё неделю и неминуемо захочется чей-нибудь крови. А никого рядом не будет.
- Да, я вспомнила о многом. Об ОПЕК, например, Альдо Моро, папе римском. Я всех их прекрасно помню, как и инструкции, что получала от вашего управления перед началом каждой акции. Я же не нужна вам живой, Доминик. Зачем этот цирк с обвинением?
- Но вы же не безвинная жертва. Скольких людей за свою жизнь вы убили?
- Одних я убивала на войне, других по вашему приказу. За такое в военное время не судят.
- Британское правительство считает иначе.
- А что считают в вашем управлении, а, Доминик? Если я преступница и выполняла преступные приказы, то как назвать тех, кто отдавал эти преступные приказы мне? Безвинными стратегами-бюрократами или заказчиками преступления? А это статья, Доминик.
- Не здесь, - парировал он.
- У вас же преступное государство, - продолжала бесцветным голосом говорить Алекс, - оно же совершает террористические акты против других стран. Такие приказы отдают не один и не два человека, это же система. И ты на неё работаешь.
- Я патриот, если вы понимаете, о чём я.
- И я патриот своего нового отечества, которое оказалось разделенным и под оккупацией.
- Но вы проиграли, а я нет. Победителей, как известно, не судят.
- Прямо как в Нюрнберге, - ядовито усмехнулась она.
- Ну, до этого мы не собираемся доводить. Просто будьте благоразумной хоть раз. Признайте свою вину за Брайтон и получите всего-то лет десять-пятнадцать как соучастница.
- А может сразу пожизненный?
- Нет, - с неизменной серьёзностью отвечал Доминик. - Это удел Меджи, он ведь принёс бомбу в отель. А вы будете просто его сообщницей.
- Он меня не знает.
- Ничего страшного, он сделает вид, что вы давно приятельствовали.
- Зачем всё это, Доминик? Почему вам просто меня не убить и не похоронить вместе со мной все секреты тайных операций РУМО и ЦРУ? Что вам мешает?
- А вы так сильно хотите умереть, фрау Гольдхаген?
Не раздумывая, Алекс ответила:
