Особые поручения - Дакар Даниэль (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Вставший на четвереньки Борюсик решил под шумок смыться и бочком-бочком начал смещаться к двери, но его движение было прервано ботинком Терехова. Ударил лейтенант от души: пленный охранник отлетел шага на три, врезался в стену и бесформенной грудой свалился на пол.
— Повеселиться, значит… — пробормотал Терехов. — Повеселиться… А с этим что? — гадливо бросил он в сторону всеми забытого тела у ног Мэри, которое Одинцов попросту отпихнул в сторону, чтобы не мешало. Кречетов наклонился, перевернул мужчину на спину, одобрительно присвистнул и поднял голову:
— Падаль, господин лейтенант. Как есть падаль. Судя по всему, — он снова нагнулся, всматриваясь, — сукину сыну сладенького захотелось. И он освободил ей ноги, выпрямился и встал почти вплотную. К бельтайнскому пилоту. Кретин.
— И как, по-твоему, она это сделала? — Терехов подошел поближе.
— Как учили, похоже. Смотрите, — Кречетов быстро обозначил ладонью точки ударов. — Правой, левой, правой. Сначала в пах, потом в лицо, чтобы разогнулся и сделал шаг назад, а потом мыском ботинка в висок. Ботинок с титановой прокладкой, висок в кашу… Сами видите.
— Да уж вижу… Фадеев, что там у тебя?
— Почти готово, господин лейтенант. Еще немного… Все, снимаем.
В углу комнаты стояло что-то вроде топчана, и на нем вернувшийся Донцов уже расстелил невесть где раздобытое одеяло и свежую простыню.
— Федор, довернись немного влево… молодец… теперь стой ровно, я сейчас руки отпущу, а ты подхватишь под плечи… ага… с грудью осторожнее… давай потихоньку… клади.
Одинцов бережно опустил Мэри на топчан. Кречетов, порывшийся в карманах трупа, быстро отомкнул наручники найденной там ключ-картой, и руки девушки осторожно уложили вдоль тела. В тот момент, когда Фадеев уже заканчивал обрабатывать ожоги, она вдруг вздрогнула и приоткрыла глаза. Разбитые губы почти беззвучно шевельнулись:
— Кто?.. — но Савва ее услышал.
— Чшпнп, Мария Александровна. Свои. Молчите, вам нельзя напрягаться.
— Да… уж… намолчалась…
— Понимаю. Пить хотите? Впрочем, что это я… Просунув руку под простыню, Фадеев приподнял затылок Мэри и поднес к губам протянутую лейтенантом флягу. Она сделала несколько глотков и благодарно кивнула. Рядом мялся Одинцов.
— Это… Савва… может, самогону?
— Сдурел? — прошипел медик, не поднимая головы и начиная разбираться с порезами на ногах. Остатки брюк он просто обрывал и нетерпеливо отбрасывал в сторону. — Я ей столько всякого и разного вколол, что если для комплекта еще твое пойло добавить, она прямиком на небеса отправится. Ты давай готовься. Я сейчас закончу и понесешь. В коридорах с носилками не развернешься, узко… и в катере их не закрепить… да и нету тут носилок, на руках придется. Интересно, что там с погодой? Господин лейтенант, надо бы дать знать на «Александр». И с доктором Тищенко я бы хотел проконсультироваться.
Никита маялся. Больше всего ему хотелось быть сейчас на Черном Кряже. Или хотя бы в рубке. Вместо этого он сидел у себя в кабинете и в ожидании новостей в сотый, наверное, раз ободрял нахохлившегося у стола Тедеева, поднявшегося по приглашению контр-адмирала Корсакова на флагман. Умом генерал понимал, разумеется, что в его возрасте и положении возглавлять высадку десанта нонсенс, так то ж умом…
— Тяжко это, Никита Борисович… Тяжко чувствовать себя бесполезной старой развалиной.
— Алан Хазбиевич, ну что вы такое говорите! Все бы молодые так быстро ориентировались в обстановке!
— Эх, Никита Борисович, вашими устами — да мед бы пить…Только разве я не понимаю, что мне уже в катерах с орбиты не сваливаться…
И так по кругу. До бесконечности. Как, интересно, этот причитающий зануда ухитрился до генерала дослужиться? И ведь не где-нибудь, в десанте! А теперь он еще и наместник. Бедный Орлан. Ну вот, опять завел свою шарманку. Ох, да когда ж это все…
Стационарный экран в кабинете осветился. Каперанг Дубинин — воплощенная невозмутимость — коротко отдал честь и самым официальным тоном доложил:
— Ваше превосходительство! Группа лейтенанта Терехова сообщила об успешном завершении миссии. Графиня Сазонова в самое ближайшее время будет доставлена на борт «Александра».
— Принято, — бросил Никита, отключил связь и с силой потер лицо ладонями. Когда он поднял голову, то увидел, что Тедеев смотрит на него с едва заметной усмешкой. Ни следа уныния ни во взгляде, ни в осанке не осталось.
— Прости мне, Никита Борисович, мое лицедейство, — пророкотал он, переходя на «ты» и кладя руку ошарашенному Корсакову на плечо. — Прости великодушно. Пока ты был вынужден старого дурня утешать, тебе мысли всякие в голову не лезли. Встречать-то отправишься? Да ты кури, кури, я пока с полицией да с безопасностью свяжусь, рапорты приму…
Он отошел в сторону, негромко отдавая распоряжения в коммуникатор, и контр-адмирал поспешил закрыть рот. Что, Корсаков, получил? Сделали тебя, как мальчика. И поделом. Это что ж у тебя на лице написано было, Никита, что абсолютно посторонний человек прочитал без дешифратора?!
Гроза ушла в сторону океана. Дождь стих, и поддатый истопник-ветер уже вовсю раздувал угольки далеких звезд, встряхивая перед просушкой тяжелые мокрые тучи. Предупрежденный лейтенантом Горелик посадил катер совсем близко от того входа в комплекс, через который проникла внутрь группа Терехова. Сам Даниил прошел вперед, чтобы лично доложить обо всех обстоятельствах командовавшему операцией майору Стерлигову. Тот выслушал подчиненного, стиснув зубы так, что побелели скулы. Терехов постарался сделать свой доклад максимально кратким и сухим, но взгляд Стерлигова не сулил ничего хорошего согнанным в кучку охранникам шахт. Шахтеры, судя по всему, были кем-то вроде рабов. Опустившиеся люди, которых в случае исчезновения никто и не подумал бы искать. А вот охрана явно состояла из вольнонаемных. Поэтому их стерегли куда тщательнее, чем толпу безучастных ко всему мужиков с усталыми серыми лицами, выведенных из бараков и штолен.
— Вот что, лейтенант, — Стерлигов говорил негромко, но веско. — Чем меньше народу будет знать, что вы там нашли, тем лучше. Свидетели из местных есть?
— Никак нет. Был один, хотел удрать, так я малость того… перестарался…
— Это хорошо, это правильно. И своим объясни попонятнее, чтоб языками не трепали.
— Сделаем, господин майор, — увидев, как лицо Стерлигова делается совсем уж ледяным, лейтенант обернулся. Из освещенного прожекторами входа в подземный комплекс выбрался, морщась от яркого света, Одинцов с завернутой в одеяло Мэри на руках. Ее голову Фадеев пристроил сержанту на плечо, предварительно подложив для мягкости сложенное полотенце, край которого заботливо прикрывал рассаженную ударом кулака щеку. Капитан дернул головой и двинулся вперед. К трапу катера они с Одинцовым подошли одновременно.
Жестом остановив Федора, Стерлигов несколько секунд молча рассматривал то, что оставляли на виду одеяло и полотенце. Ноздри майорского носа раздувались от ярости, губы превратились в тонкую белесую линию на загорелом лице. Наконец он кивнул Одинцову, взмахнул рукой — мол, «на борт!» — и сделал два шага назад.
— Летите, Терехов. Отправляйтесь прямо сейчас. Мы тут сами почистим. Вон уже и полиция подтягивается… как всегда, кулаками после драки…
На землю один за другим опускались полицейские катера.
Когда Терехов поднялся в катер, Одинцов уже сидел в кресле. Соседние подлокотники был убраны, и успевший пристегнуться сержант готовился принять на руки Мэри, которую держал Кречетов. Фадеев руководил процессом, поправляя положение тела, поднимая ноги и заново подкладывая полотенце под голову. Несмотря на изрядные дозы медикаментов, девушка пребывала почти в сознании и это Савве не нравилось. Боли она, судя по всему, не чувствовала, вопрос только в том — надолго ли? Бельтайнский организм…
— Федор, смотри… точно удержишь? А то давай попробуем уложить?
