Лес проснулся (СИ) - Седов Константин (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Алла объявилась через пару недель. Пришел тот самый салага, у которого я реквизировал коммуникатор, а потом вернул, и с кислым выражением протянул его мне.
— Ты, конечно, дед. Бугор. И с бугра тебе виднее, но ты не мог бы сначала закончить со своими личными делами, прежде чем возвращать листок? Думаю, это не мне написано.
Алла спрашивала, как дела и что нового? Отвлеченный разговор, но чувствовалось, что она пыталась наладить контакт. По осторожности фраз мне показалось, что эти две недели она ждала, что я первый дам о себе знать. Я вежливо отвечал дежурными словосочетаниями, разговор не развивал и ждал, что она, в конце концов, отвяжется. Длилось это еще две недели, она пробовала разные подходы, разыгрывая снизошедшую богиню, развязную деваху и под конец, всепонимающую лапочку. Когда ничего не сработало, она выдала следующую фразу:
— Знаешь, такой момент в моей жизни настал. Когда поняла, что пора выбирать. А я не могу.
Уверен, считала, что делала мне одолжение. И, по всей видимости, я должен был начать убеждать выбрать меня. Я сдержался, чтобы не отправить ее по тому же адресу, что и Веронику когда-то, и забанил. После чего отдал планшет салаге с концами. В чем-то этот разговор мне помог. Если до этого было тоскливо и противно, теперь стало просто противно. А это пережить проще.
Лето кончилось.
В ноябре мне предстоял дембель, затем профессиональная служба. Я надеялся, что проблем с контрактом быть не должно. Показатели отличные, я лучший стрелок и по ЗВО и по ЦВО, куда надеялся вернуться служить. На дембель должен был получить старшего сержанта.
А потом все полетело к чертовой матери. И именно из-за бабы.
Глава 15
— И последнее, что помню, как мой командир навел на катер лазерный целеуказатель и как я выпрыгнул за борт, — закончил я рассказ.
— Садитесь, — сказал судья.
Сел. Силовой барьер огораживавший мою скамью слабо подсвечивался, отражал ламповые блики и мне казалось, что сижу в пробирке.
— У обвинителя есть вопросы к подсудимому? — спросил судья крепыша-полковника.
— Есть, и много. Но, чтобы не повторять одно и то же, а заодно для получения полной картины произошедшего, я предлагаю дать слово свидетелю.
— Пригласите.
— Обвинение вызывает лейтенанта космическо-десантных войск Михаила Ефимцева.
Секретарь направился к двери, а я довольно зло спросил судью:
— А мне защитник не полагается?
— Это закрытое заседание. Рассматриваемое дело может привести к разглашению государственной тайны.
— Но даже в этом случае мне полагается адвокат. Пусть военный.
— Вот это он уже выучил, — кивнул судья обвинителю, после чего обратился ко мне, — собственно, военных адвокатов, не существует. Речь идет лишь о специализации обычных адвокатов, которые ведут гражданские и уголовные дела военнослужащих. Рассматриваемое дело к ним не относится. Это военный трибунал, сынок. Говорильни будет мало. Красноречивые болтуны не нужны. Все только по делу. Если ты невиновен, как утверждаешь, то убеди нас в этом.
В открытую дверь вошел Ефим. Новая форма, осанка, выправка. Шаг, пока подходил к свидетельскому креслу, едва не чеканил.
— Представьтесь, — попросил его обвинитель.
Дурацкие церемонии. Ты сам его только что вызвал, и знаешь, как зовут. К чему все это?
— Михаил Ефимцев, лейтенант КДВ 315-го отдельного разведывательного батальона, 109-ой гвардейской космическо-десантной дивизии.
— Лейтенант, расскажите, что произошло на планете двести семьдесят один шестьдесят пять эй-эйч-зед, во время выполнения вами задания.
Ефим тяжело вздохнул, поправил зад на сиденье, выдержал паузу и начал:
— Боевики напали в районе полудня, атаковав нас сначала с помощью минометов, затем приблизившись, стрелковым оружием. Несмотря на то, что нас было меньше, приняли бой.
— Как вел себя младший сержант Олег Кузнецов?
— Честно говоря, — Мишка поморщился, — не видел. Дрались ребята бесстрашно, но многого я не скажу. Меня ранили, потерял сознание и очнулся уже после боя. Видимо приняли за убитого, раз остался жив. Очнулся, посмотрел на убитых ребят, разозлился, — он покачал головой, — знаете… еще до того, как понял, что нескольких ребят увели в плен, такая меня злость взяла! Я бы и так, наверное, за ними пошел. Хоть и не по уставу это было. Я и пошел.
Я сидел и ненавидяще пялился на убийцу и лжеца, бодро рассказывающего, как героически он воевал.
— Наткнулся на небольшую группу боевиков. Оружия у меня не было, начал ножом, а потом они оружием поделились.
Я с тоской посмотрел на судей. Должны же видеть, что он врет. Герой девяносто шестой пробы.
Судьи внимательно слушали.
— Допросил одного из пленных чхоме, куда увели ребят, положил его рядом с остальными и пошел дальше…
— На каком языке ты его спросил?! — не выдержал я.
— Тишина в зале! — рявкнул на меня судья. — Подсудимый, вам дадут слово. Но позже!
— Ты знаешь, — герой снизошел до ответа, — я спросил так, что он понял.
На его лице отобразилась снисходительная улыбка, и он продолжил:
— Направление я получил, пройдя пару километров нашел следы и двинулся по ним…
— Ты след не узнаешь, даже если тебя мордой в него ткнут! — я вскочил.
Судья щелкнул тумблером и я мой голос стал гулким как в бочке. Силовое поле теперь пропускало звуки только в одном направлении. Я их слышал, они меня нет.
— Спросите его, как эти следы выглядели?! — не успокаивался я, звеня цепями, как призрак во второсортном ужастике, — что он увидел? Как выгля…
Между стенок «пробирки» треснул синий заряд. Я вскрикнул от удара током.
— Вам уже давали слово и дадут снова. Но как я уже сказал, — позже.
Я сел и наклонив голову, слушал.
— Следы привели меня к стройке. Конечно, я удивился, хотя удивился, — это слабо сказано. Первобытная планета, сплошные леса, в противниках только одичавшие террористы. Выбрал точку, стал смотреть. Капитальное строительство, современная техника. Люди, судя по виду, — не чхоме. Говорили на английском. Выводов делать не стал, хотя предположений было много, сосредоточился на наблюдении. Заметил, что наружный подвал центрального здания охраняется, но это ладно. Мало ли. А вот, то, что туда несут еду, заинтересовало. Ночью подобрался, уничтожил охранников, освободил ребят.
— Кого именно?
— Стаканыча, Вжика, Цезаря и Аку.
— По именам, пожалуйста.
— Виноват, привычка. Леонида Уварова, Виталия Петренко, Юрия Церенова, Вячеслава Лисовца.
— Подсудимого Олега Кузнецова среди них не было?
— Не было. И это первое, о чем я спросил ребят.
— Что они ответили?
— Сначала глаза прятали, потом Петренко сказал, что Скиф… то есть, младший сержант Кузнецов в плен-то попал, вместе с ними, но потом… Как бы это сказать помягче. Пошел на сотрудничество с противником.
— Что за оговорка «помягче»?
— Ну, — Ефим говорил показательно неохотно, — Вжик… то есть Виталий Петренко сказал, что Кузнецов, не слишком сопротивлялся, а Юрий Церенов сказал, что у него сложилось мнение, что он и эти ребята вроде как… даже не знаю. Знакомы, что-ли. Нет, не знакомы, а знали друг о друге. Так Цезарь… то есть Юрка сказал. Олега не били, как их всех, даже голос не повышали. Как знакомого встретили. Я опять выводов делать не стал, не до этого было. Тревога поднялась. Мы побежали к речному причалу, я завел катер, стали убегать с ребятами по реке.
— Когда вы в следующий раз встретили Олега Кузнецова?
— Да через пару минут и встретил. За нами погнался тилтротор. Армейский Twister. Он догнал нас, завис над катером, но не стрелял. Открылась дверь, высунулся Олег и стал уговаривать нас «не делать глупостей», как он сказал.
— Он был в наручниках? Связан? Под прицелом, может быть?
— Да нет. Стоял, держался за что-то внутри, чтоб не вывалится и заливался соловьем. Говорил, что надо вернуться, тогда, во-первых, в живых останемся, во-вторых будущее себе обеспечим. «Это нормальные ребята», «пора взрослеть», и то, что выбора у нас все равно нет. Это все его слова.
