Бешеный прапорщик. Части 1-20 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— По приказу генерала Келлера прибываем в расположение двадцать пятой дивизии, иду доложиться, а из дома, где штаб обосновался, крик стоит — чуть ли не на полверсты слышно, мол, «Не сметь!», «Под суд отдам!» и все такое прочее. Оказывается, командиру девяносто девятого полка разведка доложила, что на его участке германцы готовят газобаллонную атаку с последующим наступлением, вот он и просит разрешения отвести полк с позиций. Предложил свою помощь дивизионному начальнику, генерал Филимонов отправил на передок, и даже дал в помощьдвух, как он выразился, «телефонных жидов». Добрались до полка, а там — тихая паника. У всех глаза очумелые и мелкая дрожь в коленках, как же, — германец щас газы пускать будет! В окопах стоят ведра с… пардон, солдатской мочой, которая по идиотскому мнению каких-то наших «изобретателей» должна поглощать отраву. Я дурням объясняю, что ветер для атаки сейчас неподходящий, а им хоть кол на голове теши. В-общем, развернули батарею, приготовились, и пополз я с телефонистом к нейтралке, присмотрели там местечко, где обзор хороший. Нашел, где гансы баллоны устанавливают, дистанцию прикидываю, пока телефонист со связью возится, а сам сомневаюсь малость. Прислуга у гаубиц импровизированная, из Ваших, Денис Анатольевич, разведчиков. Я наводчиков, правда, потренировал за эти дни, но все равно — тревожно. Еще раз с ветром сверился, он как раз от нас дует, даю прицел, командую «Огонь!». Пристрелочный с большим недолетом ложится, даю поправку — дальше шестьсот, а этот сын израилев орет в трубку «Сеня, дороже на шесть рублей!». Я, господа, чуть не онемел от услышанного! Но следующие «подарки» прилетают правильно. Баллоны рваться начали, германцы в разные стороны, как тараканы, порскнули и давай дёру! А им вслед облако ползет… А этот гешефтмахер мои поправки влет в деньги переводит: «Сеня, влево двугривенный и больше на полтину!»… Вот так всю стрельбу он своими копейками и корректировал!
— И где сейчас это чудо природы? — Отсмеявшись со всеми, спрашиваю у Романа Викторовича. — Что ж Вы его с собой не забрали?
— Ну, почему же? Генерал поморщился, но разрешил с собой его взять. — Довольно улыбается Берг. — Сейчас со всеми в бане моется. Но, чур, он у меня в батарее останется!
— Надо будет с ним побеседовать, присмотреться к человеку. Кстати, наших обычаев никто не отменял. — Валерий Антонович подводит итог. — Вот сходит с разведчиками «в гости», принесет винтовку, тогда — не возражаю, забирайте!
— А второй, который Сеня, что с ним? Может, тоже к нам истребовать? — Роман Викторович хитро смотрит на комбата. — Они хорошо работали в паре.
— Ну, коль настаиваете, господин подпоручик, попробуем. Но имейте в виду, случись что, — спрошу непосредственно с Вас. — Капитан Бойко поворачивается ко мне. — Денис Анатольевич, сразу после обеда давайте побеседуем с новеньким. Остальному личному составу, господа командиры, привести себя в порядок и отдыхать. До утра…
Через неплотно прикрытую дверь в канцелярию короткий свист пробивается сквозь многоголосый гомон и веселый смех только-только прибывших с обеда бойцов. Смотрю на часы, засекая время, дневальному была дана команда сразу по прибытии роты прислать ефрейтора Хаймаевапредясны очи начальства, то есть к нам с Валерием Антоновичем. И свистнуть о выполнении поручения. Вот и посмотрим, как быстро наш распиаренный подпоручиком Бергом телефонист справится с задачей. Учитывая незнакомый коллектив и помещение… Ага, девятнадцать секунд, неплохо!
В дверь аккуратно стучат, затем раздается вежливое:
— Ваше благородие, разрешите войти?
На пороге появляется наш новичок, который тут же вытягивается в струнку и докладывает капитану Бойко:
— Ваше благородие, честь имею представиться, ефрейтор Хаймаев, явился в Ваше распоряжениедля прохождения дальнейшей службы.
Во время доклада стараюсь повнимательней рассмотреть пополнение. Невысокий, худощавого телосложения, слегка оттопыренные уши, нос с небольшой горбинкой, традиционно грустные и немного настороженные еврейские глаза. Но самое главное, что сразу сбивает с толку и, как магнит, притягивает взгляд — Георгиевский крест на гимнастерке, только вместо Святого Георгия изображен двуглавый орел. Так, а вот отсюда — поподробнее!..
— Вольно… Ефрейтор, тебя как по-человечески зовут? Ну, имя, отчество?
— Яков, сын Моисеев, Ваше благородие.
— А покороче?.. Ну, как на прежнем месте звали? — Странно, вроде бы Георгиевский кавалер, а мнется, как гимназистка на первом свидании. — Что замолчал? Я ж не из простого любопытства спрашиваю. Вдруг надо будет тебя очень срочно позвать, и что?.. Орать «ефрейтор Хаймаев» прикажешь? Только о первое слово язык сломать можно.
— … Телефонными жидами звали, Ваше благородие… Я — первый жид, Сеня — второй…
Нифигасе!.. Смотрю в нарочито-пустые глаза, за которыми где-то очень глубоко спрятаны все эмоции. Кажется, надо менять тему…
— Ну, здесь тебя так звать вряд ли будут… За что крест получил?
— Там в бумагах все указано, Ваше благородие. — Хаймаев отвечает чуть охрипшим голосом, кивая на папку в руках Валерия Антоновича.
— Ефрейтор!.. Неужели ты думаешь, что я дослужился до штабс-капитана и не умею читать?! — Подпускаю немного металла в голос. — Когда мне надо будет, прочитаю, а сейчас хочу от тебя услышать ответ! Понятно?
— Так точно, Ваше благородие! — Хаймаев снова вытягивается по стойке смирно. — За то, что под сильным артиллерийским и ружейным огнем, будучи тяжело раненым в ногу, поддерживал связь командира артиллерийского дивизиона со штабом 4-й Туркестанской бригады…
— Приказ войскам Кавказской армии от апреля 2-го числа 1915-го года за нумером… — Зачитывает из папочки Валерий Антонович. — А тако же отрыл из землянки, разрушенной снарядом, двух телефонистов и неоднократно восстанавливал порванные неприятельским огнем провода.
— Ну, так ты вообще — герой!.. Речь грамотная, акцента почти не слышно. Гимназию окончил?
— Так точно, Ваше благородие. Потом еще наборщиком в типографии работал.
— Надеюсь, не подпольной?.. Да не напрягайся ты так, шучу я… Последний вопрос. Про вероисповедание. Надеюсь, за гоев ты нас не считаешь, и в субботу работать можешь. — Дождавшись утвердительного кивка, продолжаю общение. — Короче, дела такие, Яков Моисеевич. Ты уже наверняка заметил, что у нас батальон не такой, как другие, и порядки в нем особые. Так вот, если ты не уверен, что сможешь сохранить в тайне от кого бы то ни было то, что узнаешь… Лучше скажи сразу, мы тебя обратно отправим, или другое место найдем. Но если ты остаешься в батальоне, ты — наш до последнего вздоха. И если выяснится, что ты кому-то что-то о нас сообщил, то… Ну, ты сам понимаешь…Минута — тебе подумать, время пошло. — Демонстративно достаю часы и смотрю на секундную стрелку.
— Ваше благородие, я согласен. — Ефрейтор честно смотрит на меня.
— Хорошо. Служить пока будешь в моей роте. На занятия — вместе со всеми. Может, еще и наставника к тебе приставлю. Через месяц вместе с разведчиками сходишь за линию фронта. Там тихонько прирежешь какого-нибудь германца, заберешь его винтовку, она будет твоим личным оружием. Сподобишься — станешь полноправным солдатом батальона. Вопросы есть?.. Нет? Замечательно… У меня к тебе последний вопрос: твой друг Сеня сможет у нас служить? Сразу отвечать не надо, через пару дней, когда прочувствуешь, что и как, подойдешь и скажешь. Договорились?.. Все, иди, найдешь фельдфебеля Остапца, он тебе койку определит…
Последнее и самое важное событие происходит после вечерних посиделок в абсолютно мужской компании. Маше срочно понадобилось что-то сделать в лаборатории, а моя ненаглядная сослалась не усталость и легкое недомогание и ушла к себе. Причем, жалобы на плохое самочувствие я слышу со дня приезда уже не в первый раз… Так что мы быстренько почаевничали, скорректировали планы на завтра и разошлись.
Не успеваю переступить порог, как меня встречает раздраженный Дашин взгляд и маленький монолог на повышенных тонах:
