Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) - Богдашов Сергей Александрович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— То есть, ни Андропов, ни Ельцин мне не помогут, — я выпнул с асфальтовой дорожки небольшой камешек, проследил его полёт и вопросительно посмотрел на куратора.
— У Андропова не лучшие отношения с Щёлоковым, а Ельцин… Осторожный он слишком, да и на расследование крупного хищения могут следователей и из Москвы прислать. Для них он не указ, — пожал майор плечами, и чуть заметно покачал головой, додумывая что-то уже про себя.
— Так, секунду… А что, тот директор, который деньги нам перечислит, он что, ничего не боится? — мне показалось, что я нашёл слабое место в рассуждениях куратора.
— Боится. Именно на этом его и зацепят. Предоставят право выбора. Или он в тюрьму поедет, допустим по той же самой статье, правда за свои грехи, или добросовестно отыграет роль пострадавшего. Он ещё и заявление тут же напишет про то, как бессовестно обокрала его предприятие ваша организация, и дополнительно укажет, что голос человека, который ему звонил, точь-в-точь похож на твой, — довольно цинично развеял майор мою наивную попытку поверить в кристальную честность советских руководителей.
Я тут же вспомнил свой первый опыт работы на заводе, и примерив директора с парторгом на роль "пострадавших", вынужден был признать, что майор прав. Ради спасения собственной шкуры такие люди перешагнут через любые понятия порядочности, и не поморщатся.
— И что? Никакого выхода?
— Я же сказал, что один тебе почти наверняка предложат, а второй… Можно попытаться успеть лечь под какое-нибудь ведомство. Хоть под нас, хоть под военных. Я, пожалуй, всё-таки тебе армейцев посоветую, хоть это и не совсем патриотично по отношению к родному Комитету, — слегка скривился майор, честно высказывая мне свои соображения.
— За сведения спасибо. Мне стоит всё хорошенько обдумать. На ужине встретимся, — поблагодарил я куратора, от души пожимая ему руку. Контакт!
Почти бегом я вернулся в свою комнату и начал торопливо рыться в вещах. В Москве сейчас шестой час утра. А вот и оба маячка нашлись.
Во время разговора с майором, отпинывая камушек с дорожки, я приглядел вполне себе уютную полянку в сквере, удачно прикрытую со всех сторон кустами. Чуть прикопав на ней свободный маяк, я телепортом ушёл в столицу.
Динамичная езда по ещё не начавшему просыпаться городу, и вот я у сталинской высотки на Кудринской. Молодец у меня куратор. Он не поленился узнать адрес моего недоброжелателя. А теперь и я его знаю. Недаром я так долго майору руку тряс, снимая через Контакт нужные сведения.
Тихо проскальзываю в подъезд, усыпляю заворочавшегося было консьержа, прикорнувшего в кресле и бегом бегу по лестнице на десятый этаж, вовремя заметив табличку с номерами квартир и указанием этажей. Перед нужной мне дверью притормаживаю и некоторое время примеряюсь, стараясь сформировать конус нужного размера перед использованием заклинания.
Бить буду Страхом, со всей дури. Ментальному заклинанию стены не слишком серьёзная помеха, если они и снизят силу удара, то ненамного. Кастую заклинание и через несколько ударов сердца слышу двойной вопль, а потом, на пределе слышимости, звон разбитого стекла.
Сработало. Теперь быстро вниз. Осторожно выглядываю из подъезда. Никого. Повезло, что у квартиры все окна выходят на другую сторону.
Дохожу до машины, и хотя понимаю, что нужно быстрее уезжать, но всё-таки проезжаю немного вперёд и сворачиваю на Конюшковскую. В какой-то момент замечаю два голых мужских тела, распластанных на земле, и толпящихся около них зевак. Похоже, что сыночек-то у милицейского начальника был изрядным шалунишкой…
Ну вот и открыл я в этой жизни своё кладбище. Когда я впервые попал в своё новое тело и знакомый мне мир, то даже не предполагал, что зайду так далеко. Убивать и до этой реинкарнации приходилось, но там я или был на войне, или защищал себя и своих друзей. А сегодня я впервые убил из-за Цели.
Цель появилась не сразу. Сначала я думал, что как и в прошлых мирах, я постараюсь прожить новую жизнь интересно для самого себя, и не более того. Но постепенно меня затянуло. Я стал понимать, что впервые могу сделать жизнь целого народа светлее и радостней и даже всерьёз повлиять на будущее. На ту Историю, которую нельзя переписать, но оказывается, её можно изменить. И теперь, когда у меня хоть что-то начало получаться, я не позволю чужой жадности лишить меня такого невероятного шанса. Я буду жесток, как дроу, и трудолюбив, как гном. Я помню, что война не окончена, и не собираюсь проигрывать.
Прожитые жизни научили меня простой истине — добренькие слабохарактерные слюнтяи рано или поздно превращаются в серое стадо. Из них не получаются Созидатели, более того, они, словно сорняки, стараются мешать жить другим и пытаются постоянно одёргивать тех, кто энергичнее их и талантливее. А потом сами удивляются тому, что их стадо непонятно куда гонят слепые пастухи. Так было при Брежневе, но больше такого не будет.
По дороге я избавился от ветровки и старых кроссовок, в которые переоделся, прибыв в столицу. Перестраховываюсь конечно, но мне так спокойнее. Руками я в том доме ничего не трогал, а теперь и от последних улик избавился, забросив далеко в реку свёрток, догруженный приличной каменюкой.
Телепортом вернулся в сквер у кампуса. Присел, осмотрелся. Подождал, пока мимо пройдёт пара студентов, и рысцой побежал к себе в комнату.
— Ты где так долго пропадаешь? Я уже один хотел на ужин идти, — встретил Володя моё появление недовольным бурчанием.
Где-то в глубине души я его понимаю. Сам жутко проголодался.
— Три минуты на душ, и я буду готов, как пионер, — бодро ответил я ему, на ходу сдёргивая с себя одежду.
Три не три, но управился быстро. И мы, в два молодых и голодных организма, целеустремлённо рванули на ужин.
Первым, кого я увидел, когда мы вышли из местной столовки, оказался майор. Он дожидался меня, сидя на лавочке, и ожесточённо смолил сигарету. Закурил таки. Похоже, за меня переживает. Признаюсь, такое отношение меня порадовало. Я сказал Володе, чтобы он возвращался один, и пошёл к куратору.
— Ну, и что ты решил? — спросил он меня, когда мы не спеша побрели к нашему обиталищу.
— Думаю, стоит довериться своим ощущениям. Я обычно неприятности заранее чувствую, а в этот раз как-то ничего тревоги не вызывает. Так что пусть всё идёт, как идёт. По крайней мере до тех пор, пока домой не вернёмся, — сытый желудок очень способствовал моему спокойному тону, да и вечерняя умиротворённость наложила свой отпечаток на сказанное.
— Интуиция, значит… Может кто другой в неё бы не поверил, но лично у меня был случай, и не один, когда она железно срабатывала. Служил со мной один занятный паренёк. Он неприятности дня за два чуял. Сначала мы над ним посмеивались, а потом поверили. И ты знаешь, может поэтому я живой остался. Несколько раз из жутких передряг выбирались только потому, что были к ним готовы. А Виталик погиб. За день до смерти мне нож свой подарил. Сказал, что он ему больше не понадобится. Так и вышло. Нашёл его снайпер, и не стало Виталика, — поделился со мной куратор воспоминаниями о своей боевой молодости. Где и когда это было, даже спрашивать не буду. Всё равно не скажет.
Утро следующего дня я встретил бодрый и хорошо отдохнувший. Такое впечатление, что вчера я скинул с себя тяжёлый груз тревог и сомнений, приобретя взамен уверенность в своих силах. Я даже на руках умудрился пройти по нашей небольшой комнате, чтобы выплеснуть избыток энергии.
— Не рановато ли ты распрыгался. Смотри не перегори до старта, — посоветовал мне Владимир, глядя на мою неуёмную жажду движений.
А в меня словно чёрт вселился. Хотелось прыгать до потолка, тормошить окружающих и в голос орать песни в открытое настежь окно. Между делом подумал, что вчерашнее событие сорвало у меня какие-то внутренние ограничители, и я перешёл на следующую степень свободы. Подозреваю, что чем-то мне помогли размышления куратора, которые я снял через Контакт, и в которых успел покопаться перед сном. Не всё он мне сказал. Сам-то он предполагал гораздо более радикальный метод моего устранения. Никаким СИЗО там и не пахло. Грохнули бы меня по заказу рейдеров, и всё.
