Русский супермен (СИ) - Рясной Илья (читать полную версию книги .txt, .fb2) 📗
— А что вас интересует?
— Нас интересуете вы.
— А что такого интересного во мне?
— Гораздо больше, чем вам кажется. Конечно, не ваша бурная биография. И не любовные похождения. — Он как-то ехидно улыбнулся. — Нас интересуете вы как человек. Человек незаурядный.
— Вы меня переоцениваете.
— Вряд ли. Мы хотели бы работать с вами. И у вас нет иного выхода.
— Понятно. Вам нужен "фантом". Цена обычная — жизнь, — усмехнулся я.
"Фантом", "двойник", "соловейчик" — каких только терминов не выдумано, чтобы окрестить сотрудников спецслужб, продавшихся врагам. Я решил: делать непонимающие глаза, валять дурака просто смешно. Они знают обо мне все.
— О, не нужно драматизировать. Жизнь, долг, честь, предательство. Вы вскоре поймете, что речь вовсе не об этом. Все гораздо сложнее.
Ну да, так и начинаются вербовки. Треп на общефилософские темы, заболтать, запудрить мозги, попытаться дать человеку моральные оправдания его предательства, чтобы ему было не слишком стыдно. Зачем он тратит время? Эти приемы для профессионалов моего уровня не годятся.
— Думаете, я займусь рассуждениями на общеэтические темы, чтобы оправдать в ваших глазах наше сотрудничество? — улыбнулся иронично Леонид Серафимович.
Будто мысли мои прочитал. Он далеко не дурак Затевать с таким игру нелегко. А надо. Надо что-то придумать, иначе я конченый человек.
— Такой разговор с вами бессмыслен. Хотите знать, кто я такой?
— Да, хочу, — вскипел я. — Кто вы? Кто ваши подчиненные? Что вам надо в этом лукоморье? Как вы умудрились свить такое уютное гнездышко и чтобы про него никто не узнал?
— Не горячитесь. Давайте по порядку. Моя фамилия Чаев. Она вам что-нибудь говорит?
Ничего себе... Мне захотелось хлопнуть еще коньяка. И не несчастную рюмку, а пол-литровую... нет, лучше литровую бутылку. Говорит ли мне что-нибудь фамилия Чаев? Еще как говорит. Леонид Серафимович Чаев с семьей, в кабинете, на работе. Чаев с любимой собакой. Чаев с любимой книжкой. Просто Чаев, в пальто и с зонтиком. И на каждой фотографии — лицо сидящего передо мной человека.
— Что, тот самый? — только и спросил я, дурацки хлопая глазами.
— Тот самый.
Конечно, я мог отдаться во власть фантазий о двойниках, об удивительном сходстве, о том, что я попал в лапы маньяка, страдающего манией величия, который нацепил маску или сделал пластическую операцию. Но к чему все это? Я чувствовал, знал — передо мной настоящий Чаев. Тот самый.
И еще я вспомнил, что такое Асгард. В скандинавской мифологии это крепость на поле Идавель, где живут боги и умершие люди. Небесный город мертвых.
— Чаев мертв уже давным-давно, — произнес я устало.
— Как писали в одной старой книге: слухи о моей смерти сильно преувеличены. Чтобы понять все, вы должны выслушать довольно длинный рассказ, часть которого больше похожа на лекцию по философии. Вы согласны?
— Еще бы.
— Начну с банального вопроса — что мы знаем об этом мире? Узким специалистам порой начинает казаться, что почти все. Физики считают, что чуть ли не до конца уяснили сущность атома, микрочастицы, эфирного океана. У химиков самоуверенности еще больше — они вообще изучили все вдоль и поперек, теперь остается только накапливать частности, уточнять несущественные моменты. Они искренне уверены в этом, пока не набредают на очередной пласт явлений, переворачивающих все основы. Биологам тоже время от времени становится все понятно... Перечень можно продолжить. Специалистам всегда ПОЧТИ все понятно. Но вот они наталкиваются на очередную глухую стену и расквашивают об нее свои носы. И тогда рождается, например, физика сверхтонких энергий, наука о непериодических явлениях, биоэнергоинформатика, теория не стандартных трансмутаций. Мы — дикари. Научились устанавливать кое-какие причинно-следственные связи в окружающем мире и использовать их. Нажимаешь кнопку — загорается лампочка. Связь есть? Несомненная. Вот палец, вот выключатель, нажимаешь — вот тебе свет. Но физический и технический смысл происшедшего скрыт от взора дикаря. Несмотря на некоторые успехи науки в последние десятилетия, мы почти ничего не знаем о сути окружающих нас явлений и предметов. Мы в упор не видим слона, а лишь пересчитываем пупырышки на его коже. Мы на ощупь приближаемся к таким неизведанным пластам, как энергоинформационные пространства, психомиры, параллельные независимые плоскости. А ведь еще древние писали об астральных и ментальных вселенных. Мы делаем робкие попытки при помощи эфиродинамики объяснить психотронику и непериодические процессы. Мы с ужасом видим, как загадочным образом могут меняться свойства вещей, как трещит по швам закон сохранения энергии и вещества, как летит к чертям теория вероятности — неколебимые, казалось, столпы. Не так ли, Александр Викторович?
— Скорее всего, так.
Что я мог еще сказать Чаеву? Споры о нетрадиционных научных методиках, о никак не желающих укладываться в современные научные парадигмы фактах ведутся не первый век. Нельзя сказать, что они не интересуют большую науку. Время от времени создаются мощные лаборатории, целые институты, порой они получают потрясающие результаты, о них ломают зубы теоретики, их никто не может объяснить. Потом "нетрадиционники" вновь попадают в опалу.
— И меньше всего мы знаем о самом большом феномене. Знаете, о каком?
— О человеке.
— Правильно. Мы немного научились лечить человека. Более или менее изучили структуру тела, научились фиксировать и использовать ауру, энергетические и информационные процессы. И все равно главного мы не знаем. Откуда берутся мысли? Откуда снисходят озарения? Рождаются в мозгу на химическом, биополевом уровне? Не получается. А механизм наследования — ДНК, РНК? Еще полторы сотни лет назад было понятно, что при их помощи можно закодировать информацию в миллиард миллиардов раз меньше, чем требуется для создания живого существа. Где тогда хранится эта информация? Последнее слово — теория эфирного клише. Звучит привлекательно, где-то соответствует действительности, но граница незнания лишь немного отодвинута. По большому счету, и тут ничего не понятно. Теперь берем эволюцию Великий Дарвин, теория естественного отбора. И тут тупик. Уже давно было замечено, что развитие жизни вовсе не походит на хаос естественного отбора. Оно больше похоже на действия Конструктора, изобретающего новые устройства.
— Какого Конструктора?
— А кто же это знает? Природа... Дух... Абсолют... Сознание космоса, ментальное поле планеты Земля. Слова слишком неуклюжи, узки. Но ясно одно все движется в определенном направлении, мир усложняется. Живая клетка, амебы, рыбы, животные, люди... Можно ли сказать, что некий план исполнен до конца? Вряд ли. Зачем все это, есть ли в действиях Конструктора смысл, или это просто игра-загадка. Но мы знаем, что сейчас реализуется очередная блестящая задумка Конструктора.
— Какая? — спросил я с напряжением. Чаев умел овладевать вниманием собеседника.
— Это вы.
— Хм-м... — Я понял, что надо мной просто издеваются.
— Конечно, не вы один. Это и я. И еще кто-то. Мы — новая игрушка Конструктора. И не усмехайтесь снисходительно, не становитесь в один ряд со скучными, недалекими, заурядными обывателями. Скажите, не замечали ли вы в себе каких-нибудь странностей? Не посещали вас темными бессонными ночами мысли, что вы не такой, как остальные люди?
— Если только очень темными ночами.
— У вас потрясающая реакция, потрясающая физическая форма. При вашем далеко не богатырском телосложении немного найдется противников, которые могут противопоставить вам что-то в бою. У вас блестящие математические способности, да и многие другие. Вы прекрасный работник. Вы выбирались целым и невредимым из таких ситуаций, из которых не выбрался бы никто.
— Это еще ни о чем не говорит, — нахмурился я. Он просто чуть ли не слово в слово повторял вопросы, которые одолевали меня всю жизнь.
