Безудержный ураган (СИ) - Игнис Данта (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Услышав крики ребенка, часть ворлоков развернулась и побежала к нему. Элерии показалось будто ее сердце перестало биться. Она нашла глазами Бруснира. Его тяжелый взгляд был устремлен на мальчишку и мать, а высокий лоб омрачился морщинкой. Он думал недолго, потом приказал:
— Всем защищать таверну.
А сам пошел в самую гущу чудовищ. На ходу поднял руку с раскрытой ладонью, совершил несколько вращательных движений, словно собирая и замешивая пространство. Воздух вокруг почернел, заклубился и, набирая силу, превратился в вихрь. Мощные потоки заискрились синими молниями. Сквозь буйную круговерть иногда был виден меч вальдара, сверкавший холодным пламенем. Штормовой волной Бруснир врезался в толпу ворлоков. Пошел сквозь них, не сбавляя темпа. Они отлетали, сбитые смерчем, покалеченные молниями, рассеченные мечом.
Элерия, изумленная неукротимой мощью этого человека, прошептала:
— Безудержный ураган…
Он почти успел. Несколько шагов оставалось пройти, когда из толпы вырвалась уже напившаяся жизненной силы тварь. Огромным скачком преодолела расстояние и вцепилась в мать мальчика, закрывшую его своим телом. Бруснир рванулся вперед. Острием меча достал чудовище со спины. Тварь взвыла, кинулась на вальдара. Легкое ранение только разъярило ее. Он отскочил, но существо достало его. Острая боль обожгла плечо, располосованное когтями. Воин не сбился с ритма, сумел уклониться. Промахнувшись, чудовище подалось вперед, обдало его смрадным дыханием. Ударом сбоку вальдар разрубил шейные позвонки.
Ворлоки подступали. Бруснир подхватил ребенка на руки и помог подняться женщине. Тонкие детские ручки крепко обхватили воина, и мальчик затих, прижавшись к его груди. Сил на обратный путь, сквозь пусть и поредевшую толпу чудовищ, у вальдара не осталось. Все запасы магии он вычерпал досуха. Оставалось одно — укрыться в церкви.
Под ударом ноги Бруснира дверь затрещала, жалобно ухнула и подалась. Распахнулась, пропуская по праву сильного, но с петель не слетела, удержалась, протяжно заскрипев.
Бруснир вошел внутрь церкви. Множество удивленных глаз смотрели на него. И только самые деятельные бросились прилаживать дверь на место. Жрец злобно сощурился и приказал своим сподвижникам:
— Чего вы ждете? Убейте его! Жертва должна быть принесена, иначе всех нас ждет смерть!
Люди боялись вальдара. Никто не спешил напасть на него.
— В нем нет больше магии! Он все израсходовал! Неужели не видите? Даже дверь выбивал ногой! Он измотан физически после боя. Его голыми руками можно брать. В конце концов, он один, — прокричал Деян и добавил коронный аргумент уже спокойнее. — Я озолочу любого, кто убьет его.
Нихрай с дружками переглянулись и взялись за ножи. К ним присоединились еще два мужика из паствы жреца. Бруснир усмехнулся. Спустил мальчика на пол и отодвинул за спину. Там его подхватила перепуганная мать.
Трое напали сразу. Действовали слаженно. Вальдар сместился с линии удара. Схватил одного из нападавших и, воспользовавшись его собственной инерцией, направил в то место, где за миг до этого стоял сам. Нихрай не успел прервать выпад. Его нож глубоко вонзился в живот соратника. Изумление отразилось на лицах обоих.
Еще трое обходили Бруснира по дуге. Окружали, намереваясь, напасть сзади. Вальдар завертелся, вышел за пределы круга. Нанес несколько быстрых ударов. Один противник упал, рассеченный почти надвое от плеча. Другой — взглянул на живот, хотел закричать, но забулькал, захлебываясь кровью. Мужик-прихожанин передумал нападать. Испугался настолько, что завопил и бросился к двери. Нож Бруснира, как приговор, сверкнул в полете и впился в спину труса.
Белобрысый охранник жреца сжал зубы, напал, преодолевая страх. Вальдар уклонился, ушел вправо и в страшном замахе с полуоборота отрубил ему голову. Она покатилась по полу и замерла у стены, зловеще оскалившись. Паства Трехликого забилась по углам церкви, женщины плакали. Бруснир занес меч над Нихраем. Тот закрылся руками и запросил пощады.
Заслуживает ли пощады человек, только что принесший в жертву мать с ребенком и пытавшийся убить тебя самого? Вальдар задумался лишь на секунду. Негодяй рванулся и схватил девочку-подростка. Приставил нож к ее горлу. Гаденько ухмыльнулся:
— Отпусти меня. Или я убью ее!
Бруснир устало вздохнул, ответ пришел сам собой — не заслуживает. Собрал крупицы магических сил, поднял руку и с силой сжал кулак. Нихрай поперхнулся. Его нож звякнул, упав на пол. Неудачливый убийца схватился за горло и тяжело повалился на пол. Из груди вырывались свистящие хрипы. Тело его забилось в предсмертных конвульсиях и вскоре затихло.
Бруснир, склонив голову, смотрел на мертвеца. Черные волосы скрывали выражение лица. В полумраке церкви зловеще прозвучал его вопрос:
— Кто выгнал женщину с ребенком за дверь?
Тишина стала ему ответом. Вальдар окинул присутствующих буравящим взглядом. Светлоглазая девочка молча подняла руку и указала на жреца. Женщина с дряблым лицом шикнула на нее. Бруснир повернулся к жрецу и медленно пошел на него. Деяном завладела паника, глаза выпучились от ужаса. Он бросился на улицу. За дверью стояли вальдары. Они уже разделались с оставшимися монстрами.
— Добрый вечер, — расплылся в улыбке Шаймор. — Желаете прогуляться?
Лицо жреца вытянулось, рот приоткрылся, а руки, словно плети, повисли вдоль тела. Он обернулся к Брусниру, протяжно завыл, закрываясь ладонями. Неумолимый меч опустился сверху, отсек пальцы и глубоко вонзился в тело. Бруснир покинул церковь, переступив через труп Деяна. За ним вышла женщина с мальчиком на руках — несостоявшиеся жертвы. Следом выскочила девочка-подросток.
***
Элерия не могла уснуть. Мир, который она знала, перестал существовать. Сегодня ей пришлось воочию в этом убедиться. Возможно ли хоть что-то теперь исправить? Или остается только смириться с неизбежностью? Шантаху конец? А за ним и всему остальному миру? Бесконечные вопросы, роившиеся в голове, не давали расслабиться. Отчаявшись, талийка встала и спустилась в гостевой зал таверны. Там в полном одиночестве сидел Шаймор.
— Что, тоже не спится? — улыбнулся вальдар. — Присоединяйся, я угощу тебя твоим же вкусным элем.
Элерия и правда налила себе полбокала напитка и присела рядом.
— Я не знала, что вальдары владеют такой сложной магией, какую продемонстрировал Бруснир сегодня…
— Вообще-то мы и не владеем, — перебил ее Шаймор. — Все что мы умеем это простые ударные заклинания и, чуть более мощные, щитовые.
— Тогда, что же это было? — спросила талийка.
— А кто его знает. У Бруснира спроси, — улыбнулся воин. — Он тот еще фрукт, умеет удивить даже меня, хотя я знаю его много лет.
— Но ты-то верно уже спросил?
— Спросил… Говорит после Волны его магия усилилась. Знаешь, он умеет перекраивать реальность под себя в безвыходных ситуациях. Помню битву за Азирон, во время войны с фаурренами, мы тоже почти проиграли… Наши войска пошли в наступление, а маги в тылу противника начали уничтожать бойцов издалека. Магия вальдаров может какое-то время противостоять чародеям, но она не так дальнобойна. Ситуация была хуже некуда. И тогда Бруснир решился на вылазку в тыл. Нам не только удалось зайти за спину врага незамеченными, мы еще и вырезали большую часть чародеев еще до того, как противник опомнился. Фауррены были вынуждены отвлечься и заняться защитой собственных тылов. Атака магов была остановлена, а наше войско смогло перегруппироваться и атаковать. Конечно пришлось нелегко… Когда союзники пробились к нам, в живых остались только я и Бруснир.
Шаймор замолчал и Элерия спросила:
— Что было дальше?
— А что было дальше? Тут самое место для конца истории. Дальше ничего интересного. Победа далась нам тяжело. Потеря друзей, с которыми сражались бок о бок много месяцев, ставила под сомнение саму победу. Бруснир закрылся в себе. Все время молчал. Это ведь была его идея совершить эту вылазку. Он буквально чувствовал кровь парней на своих руках. А все вокруг считали его героем. Да он и был героем. Выиграв ту битву мы фактически выиграли войну. Вот только героем быть тяжело. Но это была война и события развивались стремительно. Бруснира приставили к награде, повысили и мы затеяли унылое празднование. Унылое, в основном, из-за Бруснира, — улыбнулся Шаймор. — Он предпочитал не праздновать, а оплакивать погибших. Впрочем, тот день лучше и вовсе не вспоминать, так страшно он закончился…
