Гильдия - Голотвина Ольга (серия книг txt) 📗
Глянув вниз, Нитха увидела, что ворота и впрямь заперты на массивный висячий замок.
– Долго так сможете высидеть? – с усмешкой поинтересовался хозяин.
– Сколько получится, господин, – вздохнула Нитха.
– Ладно, курочки, – подмигнул мужчина, – прыгайте с насеста. Разрешу переждать заварушку в доме.
– Нельзя нам в доме, господин, у нас спешное дело.
– В такой день – спешное дело? – удивился мужчина. – Ладно, прыгайте. Выпущу через заднюю калитку в другой переулок. Там тоже была драка, но вроде уже буяны разбежались.
Нитха колебалась. Предложение было заманчивым, но девушке не нравился взгляд мужчины – цепкий, насмешливый.
Тхаи молча вслушивалась в разговор на чужом языке. Она не понимала почти ни слова, но догадывалась, о чем идет речь.
В это время из гущи боя раздался пронзительный, душераздирающий крик, переходящий в вой. Это голосил из-под чужих тяжелых каблуков бедняга, которого угораздило споткнуться. От этого вопля Тхаи дернулась и едва не сорвалась вниз.
Это помогло Нитхе решиться. Да, опасность может настигнуть их по обе стороны забора, но здесь все-таки есть надежда.
Девушка перекинула ноги через планку ворот и спрыгнула во двор. Прыжок вышел довольно ловким, если не считать того, что проклятое платье задралось чуть ли не до пояса. Под веселым взглядом мужчины Нитха быстро поправила подол.
Смуглое лицо Тхаи стало бледно-серым от страха, но остаться на воротах одна она не решилась. Судорожно сжимая резной столбик, она перенесла ноги через планку и замерла.
– Прыгай, я тебя поймаю! – подбодрил ее мужчина.
Тхаи поняла не слова, а жест – вскинутые вверх руки.
Зажмурив глаза, она выпустила столбик, коротко вскрикнула и мешком полетела вниз. Хозяин дома подхватил ее на лету, бережно поставил на землю. Но когда пришедшая в себя наррабанка попыталась отстраниться от мужчины, объятия не разомкнулись.
В это время скрипнула дверь дома.
– Эй, братишка, – послышался с крыльца точно такой же лениво-насмешливый голос. – Что тут еще такое?
Тот, кто вышел на крыльцо, был точной копией мужчины, позвавшего наррабанок во двор. Разве что старше, в плечах пошире… ну, еще борода длиннее. Зато остальное – один к одному: и черты лица, и фигура, и это выражение «я-хозяин-всего-что-вокруг». В руке широкогорлый глиняный кувшин – праздновал человек, из-за стола встал.
– Две голубки из Голубиного переулка, – весело объяснил ему младший брат, не выпуская онемевшую от страха Тхаи. – Подарочек к празднику.
– Ты обещал выпустить нас через вторую калитку, – напомнила Нитха.
– Выпущу, не себе же оставлю! Только сначала вы нам с братишкой отплатите за нашу доброту…
Обрамленные бородой губы расплылись в ухмылке – злой, властной, обнажившей оскал ровных белых зубов.
«Ах ты, шакал!..» – взвыла про себя Нитха. Перевела взгляд на крыльцо – и увидела на втором лице ту же хищную, похотливую, беспощадную усмешку.
Король в смятении решал: что делать? Вернуться во дворец? Или приказать охране атаковать толпу, которая свирепо настроена, но скверно вооружена? Ведь надо завершить обряд обхода храмов!
– Отходим! – каркнул Эшузар с черных носилок. – Отступаем!..
Зарфест почувствовал нечто вроде благодарности: теперь легче было принять решение. Какой там обход храмов, если нарушено ритуальное молчание! Причем нарушено не им, а отцом, будет на кого свалить вину!
Рука с золотым топориком поднялась, указывая на восток, в сторону дворца.
– Отступаем! – зычно приказал командир «щеголей», перекрывая крики толпы.
Продолжая держать щиты поднятыми и сомкнутыми, стражники принялись шаг за шагом отходить по Тележной улице.
Толпа, наседая и рыча, следовала за ними, выталкивая, выдавливая прочь этих нарядных, ухоженных, блистающих драгоценностями людей. Если бы кто-то мог взглянуть на схватку сверху, ему бы показалось, что на улице идет битва меж двумя гигантскими змеями – и серая змея гонит золотую прочь.
Придворные (по обычаю, безоружные) за спинами стражников образовали второе кольцо обороны, прикрывая собой женщин. Щедрые Дамы, еще недавно с милостивыми улыбками бросавшие в толпу медь, теперь сами стали мишенью для всякой дряни, летящей из толпы. Бедняжки покинули седла и юркнули под носилки.
И лишь фигуры трех правителей оставались на виду, неподвижные и величественные, словно ничего не произошло. Страх напоказ – слишком большая роскошь для короля.
Те, кто купили место на крыше «Шумного веселья», не жалели о потраченных медяках. Зрелище стоило куда дороже.
– Что ж ты, Уншис, смугляночек во дворе держишь? – попенял старший брат младшему. – Зови в дом, найдется чем угостить.
– Говорил паук мухе: «Зайди ко мне, красавица, в кружева одену!» – ответила Нитха наррабанской пословицей.
Старший брат, сощурившись на дерзкую девчонку, поднес к губам кувшин, сделал глоток, неспешно спустился с крыльца и зашагал к Нитхе, не сводя с нее хищных глаз.
– Люблю таких бойких, – сообщил он. – В постели ой как хороши!
– Господин, – взмолилась Нитха, – мы порядочные девушки, беда привела нас на этот двор! Ради ваших богов… ну сегодня же праздник… пожалуйста, отпустите нас!
– Сказано уже: отпустим, не съедим, – хохотнул хозяин дома. – А что праздник, так вместе праздновать веселее. Я как раз Уншису говорил: «Еда есть, вино есть – баб нету!» Вот пойдем в дом, мы с тобой в одну старую игру поиграем, а Уншис с твоей подружкой позабавится. Потом винца выпьем, закусим – да и поменяемся. Ты братишку моего приласкаешь, а я с другой смуглянкой потолкую… Верно, Уншис?
– Верно, – отозвался Уншис. Не выпуская толстушку-наррабанку и обернувшись к старшему брату, он с удовольствием слушал его. Бедная Тхаи, сжавшись, боялась пошевелиться в его объятиях и молча молилась всем богам, которых могла припомнить.
Девочка судорожно глотнула воздух пересохшим ртом. Ах, почему на ней дурацкие мягкие башмачки, а не сапоги с ножом за правым голенищем? Ух, она бы тогда…
А негодяй продолжал с той же обстоятельностью:
– Визжать и звать на помощь не советую. Вон как в переулке кричат. – Он кивнул в сторону забора, из-за которого и впрямь неслись вопли, сливаясь в вой. – На выручку никто не прибежит, у этих дурней своих забот хватает. А я послушаю визг, да и осерчаю…
И снова поднес ко рту широкогорлый кувшин.
И тут Нитха с яростью и отчаянием ударила в глиняное дно!
Голова негодяя метнулась назад, края кувшинного горла впились в лицо, ломая переносицу и круша зубы.
Ручищи взметнулись к разбитому лицу, кувшин упал к ногам хозяина, горлышко отбилось. Нитха поспешно подняла разбитый кувшин – хоть по башке насильника ударить…
Из глотки хозяина вырвался вой, который захлебнулся в вине и превратился в хриплый кашель. По ухоженной бороде на чистую рубашку хлынуло вино пополам с кровью.
Одновременно с воплем старшего брата раздался крик младшего.
До сих пор тот, обернувшись, слушал умные речи. Но когда брат произнес слово «поменяться», Уншис не выдержал: крепче сграбастал пухленькую гостью – пока еще не надо меняться! – и приблизил усатую похотливую рожу к ее помертвевшему личику.
Тут наррабанка очнулась и забарахталась в крепких объятиях. Отбивалась она молча – голос отказал от ужаса. А когда совсем обезумела от смрадного дыхания на своем лице – вцепилась зубами насильнику в нос!
Уншис, не ожидавший такого отпора от робкой толстушки, взвыл (тут-то его голос и слился с воплем брата) и, выпустив жертву, закрыл лицо руками. Тхаи не стала ждать, пока этот ужасный человек опомнится. Она завизжала и припустила наутек.
Поминая всех демонов, Уншис кинулся вслед за ней. Нос его побагровел и кровоточил, глаза тоже налились кровью – от злобы. Перед глазами металась по женской спине длинная черная коса. Намотать эту косу на кулак…
Бедная толстушка с немыслимой для себя ловкостью полезла на высокую поленницу – единственное место, которое казалось ей спасением.
