Смертельный огонь - Кайм Ник (полные книги txt) 📗
— Шестьдесят шесть воинов бросят вызов шторму в этом гигантском корабле. Это было бы поэтично, если б не было так опасно. И ты прав.
— Насчет чего?
Нумеон повернулся обратно к Тиэлю.
— Она уродлива.
Тиэль кивнул:
— Если в галактике еще существует удача, желаю, чтобы она тебя сопровождала, Артелл. Я не могу сказать, что верю, как ты, но, когда вижу силу твоей надежды, я тоже начинаю надеяться.
Они по обычаю воинов пожали друг другу предплечья.
— Спасибо, Эонид. Ты спас меня и воссоединил с отцом. Я перед тобой в неоплатном долгу.
— Доберись до Ноктюрна, покончи с этим, оправдай мою веру в тебя, — сказал Тиэль, — и мы квиты.
Нумеон кивнул. Над посадочной площадкой разнеслось вокс-объявление, что его транспорт скоро прибудет.
— Я сначала подумал, Жиллиман отправил тебя сюда, чтобы ты уговорил меня остаться, — признался он.
— Он и отправил, — ответил Тиэль. — Но если мой примарх не может тебя переубедить, то мне это тем более не под силу.
— Что теперь будешь делать? — спросил Нумеон, на секунду отвернувшись, когда в небе раздался низкий гул турбинных двигателей. К земле приближались три черных силуэта, а несколько Саламандр ждали их, задрав головы.
— То же, что и раньше. Командовать Отмеченными Красным и зачищать внешние миры.
— Инвиглио… — сказал Нумеон. — Мне жаль, что он погиб.
— И мне, брат. Но он не последний, и он знал, чем рискует. Мы все знаем.
— Да.
— Тебя ждут еще большие опасности.
— Боюсь, угроза смерти будет не самой страшной.
Тиэль невесело рассмеялся:
— Пожалуй. Но что бы ни ждало тебя и твоих братьев в этом шторме, желаю преодолеть все испытания. Удача тебе понадобится. Много удачи — больше, чем тебе положено.
— Может, мне передастся часть твоей, — улыбнулся Нумеон.
Позади него транспортники с громким лязгом коснулись железобетона посадочными опорами.
Посреди группы легионеров в змеино-зеленом висел саркофаг, поднятый гравитационными импеллерами на полметра от земли. Его окружали шестеро Саламандр, включая Вар’кира и Зитоса.
— Отвага и честь, Артелл Нумеон, — произнес Тиэль на прощание.
— Вулкан жив, — ответил Нумеон и направился к похоронному караулу примарха.
Встав у края посадочной площадки, Тиэль смотрел, как улетают Саламандры. Когда три штурмовика стали медленно подниматься к верхним слоям атмосферы, за которыми их ждала «Харибда», в голове вновь прозвучали последние слова Нумеона.
«Вулкан жив».
— Да, жив, — прошептал Тиэль. — В тебе.
Глава 19
Серый
Сначала пришла темнота, а за ней — медленное, но неуклонно растущее понимание, что он не мертв. С ним явилась полная потеря ориентации и желание избавиться от всего, что было в желудке. Он так и поступил, залив угол комнаты желчью.
Затем он откинулся назад, тяжело дыша, с тревогой осознал, что касается металла, и напряг память.
Даже собственное имя ускользало от него, а приступ клаустрофобии душил любые попытки вспомнить. Вдруг впав в панику, он заметался по крохотной камере. Она была низкой, и он несколько раз ударился головой, исследуя границы своего маленького металлического мира. Удары кулаками по стенам тоже ни к чему не привели.
Он ничего не помнил. Абсолютно ничего.
Он сел на пол и попытался вытянуть перед собой ноги, но они во что-то уперлись. Он слегка подтолкнул препятствие ногой. Оно оказалось тяжелым, но поддалось.
Это было тело. Он был не один. Рефлекс заставил потянуться к оружию, но оно отсутствовало. Тогда он сжал кулаки.
— Кто ты?
Он опять запаниковал, не узнав хриплый голос, сорвавшийся с собственных губ. Провел дрожащей рукой по лицу, но черты тоже были незнакомы.
— Кто ты? — повторил он, с силой пнув тело, чтобы добиться ответа.
Ничего. Ни звука, ни движения.
— Мертв?
Он понял, что говорит вслух, только когда услышал ответ эха.
Он с трудом поднялся на четвереньки и прополз до тела. Глаза уже привыкли к темноте, так что ему удалось различить очертания трупа, с которым делил камеру. Труп был в броне, судя по силуэту и четкости линий. Он осторожно постучал по нему пальцем, и в ответ раздался звук нерушимого металла.
Керамит. Адамантий.
Слова без спроса вспыхнули в сознании, но он знал, что они имеют прямое отношение к броне воина.
Легионерские доспехи.
Да, это он тоже вспомнил, как и то, что на нем такие же.
Его словно закрыли от света тончайшей завесой, но сквозь нее постепенно пробивалось все больше лучей, и он начал собирать разбитый разум по кусочкам.
— Свет.
По его приказу вспыхнул магниево-яркий луч. Он исходил из фонаря, встроенного в доспехи, и освещал камеру, больше похожую на какой-то грузовой контейнер. На дальней стене был люк. Свет также позволил в подробностях разглядеть второго обитателя камеры.
Трансчеловек. Мужчина.
— Легионер… — произнес он, постепенно привыкая к собственному голосу. — Или нет?
Мертвый воин был облачен в серые доспехи со шлемом. Никаких символов. Никаких знаков различия.
Только один опознавательный знак, такой неяркий, что он едва его не пропустил — стилизованный глаз, вписанный в старинную букву йоту.
Знак был выгравирован на серой броне. Небольшой, незаметный. Незнакомый.
— Кто ты?
Как и следовало ожидать, мертвый воин не ответил.
— Это я сделал?
На его латных перчатках не было крови.
— Мы союзники? Пленники?
Обыскав тело, он нашел оружие.
«Болт-пистолет», — сообщил ему медленно прояснявшийся разум.
Помимо болт-пистолета у воина обнаружился тактический пояс с боевым ножом, которые он тоже забрал.
— Что-то пошло не так…
На задней части шеи мертвого воина алела кровь. Небольшая капля. Он чувствовал ее запах, этот влажный металлический запах, который был пугающе знаком. Тонкий как игла клинок укатился к стене контейнера, где теперь и лежал, ненужный и почти не заметный.
В памяти всплыла сцена борьбы. Недолгой. И команды, брошенной с последним выдохом.
«Спать».
Даже от этого смутного воспоминания клонило в сон.
В сознании начала проступать другая команда. Достав пистолет и направив его на стену контейнера, он произнес:
— Выход.
Люк открылся с резким лязгом отодвигающегося засова. Он распахнул его ногой, продолжая целиться в направлении, где могли ждать враги.
Снаружи оказался захламленный отсек. Было темно, а воздухе стоял гул от расположенных неподалеку двигателей.
Небольшой грузовой корабль.
Покинув контейнер, он огляделся и нашел выход — короткую лестницу, ведущую к площадке, которая заканчивалась овальной дверью.
Свобода.
Он уже хотел уходить, когда вдруг остановился и посмотрел вниз. Его броня была жертвенно-красной, как кровь. Пластины покрывала клинопись.
Колхидский.
— Я — Бартуса Нарек, — произнес он, и память вернулась, вызвав широкую улыбку на угрюмом лице. В ней оставались пробелы. Он не помнил ничего, что следовало за последним допросом Тита Прейтона. Ни этот корабль. Ни побег из Восточной цитадели. И тем более ни мертвого легионера, с которым делил камеру.
Сам не понимая зачем, Нарек вернулся в контейнер и поменялся с трупом броней. Она на удивление хорошо ему подошла.
— Запереть, — сказал он, и контейнер закрылся.
Труп и снятые доспехи остались внутри. Уверенный, что никому на борту этого корабля не вскрыть люк — во всяком случае быстро, без хороших режущих инструментов, — он направился к выходу.
Многое оставалось неизвестным, в памяти зияли огромные провалы. Но почему-то Нарек твердо, на уровне подсознания помнил, что у него есть миссия. Он только не знал, в чем она заключается.
Пока.
Часть вторая
Одиссея
Глава 20
Среди теней
