Игра вслепую - Елисеев Григорий (книги онлайн полностью .TXT) 📗
– Так точно. – Голос российского пилота то появлялся, то пропадал. – Нам только что сообщили с земли, что над Москвой сильная гроза, все аэропорты закрыты.
– Принято, «Якут». – Летчик из «Blindwater» поморщился и помотал головой, глядя на своего напарника. – Что теперь?
Судя по звукам, пробивающимся через вновь появившиеся помехи, пилот истребителя консультировался с на-чальством.
– «Лань»? – через пару секунд отозвался он. – Слышите меня?
– Да. – Пилот транспортного самолета щелкнул реле, изменив угол наклона закрылка на правом крыле.
– Штаб велел использовать резервный маршрут. Мы будем садится на Юго-Западную базу.
– Принято, «Якут», – кивнул пилот корпорации и потянул штурвал в сторону.
Тяжелая летающая машина загудела турбинами и словно нехотя пошла на разворот. Истребители сопровождения на пару секунд разошлись веером, а затем снова взяли С-5 в кольцо.
– Кажется, поворачиваем, – проговорил Джон Майкрофт, поморщившись.
Хофф знал о том, как сильно Майкрофт ненавидел летать. Вернее, он нейтрально относился к вертолетам и парашютам, но самолеты… самолеты рядовой просто не переносил.
Александр открыл глаза и заерзал на узкой стальной лавке, пытаясь устроиться поудобнее. Весь семичасовой перелет от базы в Бейруте до российской границы сержант безуспешно пытался уснуть. Помотав головой, он обвел глазами салон. Большинство молодых людей и девушек, сидевших напротив, спали, свесив головы в шлемах на грудь и упершись лбами в приклады штурмовых винтовок. Немногие разделявшие бессонницу Хоффа расположились прямо на полу возле колес тяжелого бронетранспортера, играя в покер. Смит, кажется, выигрывал, однако точно Александр рассмотреть не смог.
Вместе с солдатами летели и боевые машины, перехваченные громадными тросами, пропущенными через металлические скобы в полу. Хофф наконец понял, что за странный звук он периодически слышал сквозь полузабытье, которое ни один нормальный человек не смог бы назвать сном. У приземистого «Абрамса», стоящего в пяти метрах от сержанта, при попадании в зону турбулентности покачивался ствол. В замкнутом пространстве самолета этот глухой скрип звучал угрожающие и напоминал ворчание рассерженной собаки.
Хофф отстегнул ремень безопасности и, поднявшись, двинулся по салону. Пройдя мимо тяжелого грузовика с транспортной платформой, на которой возвышался закрытый брезентом «Апач», он заметил Еву. Откинув край темного покрытия, девушка лежала под вертолетом. Рядом с ней стоял красноватый ящик с инструментами. Пилот копалась под днищем боевой машины, что-то негромко насвистывая.
Александр остановился возле небольшого иллюминатора и, уперевшись рукой в стену, посмотрел сквозь прозрачный пластик.
Внизу проносились бесконечные осенние леса, рассекаемые серыми линиями автострад, убегающих за горизонт. По далеким железнодорожным путям тащился пассажирский поезд, похожий отсюда на несколько карандашей, положенных в ряд.
– Ну и как оно, сэр? – осведомился подошедший Джон. – Что чувствуете, вернувшись на историческую родину?
Солдат старался не стоять на месте, разминая затекшие ноги.
– Честно? – Хофф обернулся и посмотрел на друга. – Мне омерзительно.
– Почему? – удивилась, спрыгнув с края транспортной платформы, Ева.
Девушка протерла руки ветошью и, бросив ее в ящик с инструментами, смахнула пот со лба.
– Я думала, всегда приятно снова оказаться там, откуда ты родом.
– Ну, как бы вам объяснить… – Александр отвернулся к иллюминатору. – Конечно, я всегда об этом мечтал. Но… Я не хотел вернуться вот так.
– Что вы имеете в виду, сэр? – Джон склонил голову набок.
– Понимаешь, – Хофф машинально постучал пальцами по алюминиевой переборке над головой, – мой прапрадед служил еще в имперской армии и воевал в Первой мировой и в Гражданской войнах. Причем, судя по дошедшим до меня документам, в последней не на победившей стороне. Затем мой прадед. Он прошагал с ППШ от Москвы до Берлина и участвовал в самых кровопролитных сражениях Второй мировой. Домой вернулся без правого глаза и трех пальцев на одной руке. Его сын, мой дед, служил в Европе. Во время операции «Дунай» он пересекал на Т-54 границу Чехословакии и въезжал в составе танковой колонны в Прагу. А мой отец… Он был одним из тех, кто стоял с автоматом на Берлинской стене в ГДР. Там же он и встретил мою мать. А я родился в тот год, когда стена пала и Германия снова стала единой. Для них это было… Не знаю, своеобразным символом, что ли? Они хотели, чтобы в мире, где будет жить их сын, не было больше разделенных стран и наций, умирающих из-за идеологий. Они, чьи деды сражались по разные стороны баррикад в самой страшной войне в истории человечества, хотели, чтобы я смог жить в мире, где никогда больше не будет литься кровь. Они хотели, чтобы маленький Саша стал уважаемым врачом или юристом, купил небольшой домик в пригороде Мюнхена и каждую осень вместе с друзьями надевал широкополую шляпу с пером, широкие тирольские штаны и шел пить пиво на Октоберфест. Они хотели, чтобы я лечил людей или защищал невинных в суде…
Хофф обернулся.
– А что вместо этого умеет делать маленький Саша? – Сержант вздохнул. – Он умеет спускать курок. И убивать людей. Афганистан, Сербия, Китай, Филиппины, Мексика, Коста-Рика, Новая Зеландия, Ливан. Да Александр Хофф объездил полмира! Попутешествовал, так сказать!
Александр грустно усмехнулся.
– У меня в загранпаспорте нет ни одной свободной страницы. На каждой стоят штампы стран, где я служил. И убивал. А теперь я лечу на землю своих предков. Не с фотоаппаратом и в сопровождении семьи, а со штурмовой винтовкой в руках и в компании таких же головорезов, как и я. Вот поэтому мне и омерзительно. Потому что вместо того, чтобы исполнить мечту своих родителей о мире, я стал одним из тех, кто пытается спалить его дотла.
– Сэр, – Майкрофт помотал головой, – вы не правы. Мы не убийцы. Мы миротворцы, мы никогда не лишаем жизни без причины. И мы защищаем невинных людей, людей, которые не могут сами постоять за себя. Сэр, вы знаете, что я начал уважать вас после того, как вы выносили на руках детей из того горящего приюта в Косово…
Хофф помотал головой.
– Мы наемники, Джон, – объявил сержант. – Нам за это платят. Какие бы ярлыки мы на себя ни навесили, правда-то одна. Мы не миротворцы. Мы солдаты удачи, псы войны, жадные до денег. И всегда ими будем. И всегда там, где мы окажемся, будет литься кровь. Вот поэтому я и не хочу лететь домой.
Александр снова отвернулся к иллюминатору и замолчал. Некоторое время все трое стояли молча.
– Тот приют, – тихо, так, чтобы его слышала только Ева, проговорил Джон, – находился в пяти километрах от маршрута следования конвоя. Нас там вообще не должно было быть. Но, увидев дым, Александр велел остановить колонну, и мы поехали узнавать, в чем дело. Из-за этого приказа мы опоздали к точке сбора на полчаса. И спасли сто пятьдесят детских жизней.
В холле «Санатория» молодых людей уже ждал Владимир.
– Ну что? Утро добрым не бывает? – осведомился он вместо приветствия.
Анна усмехнулась. Роман, обменявшийся со Свистуновым рукопожатием, коротко кивнул. Сталкеры быстрым шагом направились к лестнице. Навстречу им почти бегом спускался Сигма. Снайпер был настолько погружен в свои мысли, что даже не поздоровался, пройдя мимо. На его плече болтался армейский рюкзак. Длинноствольная снайперская винтовка, обмотанная полосками маскировочной ткани, была перекинута за спину.
– Это будет непросто… – пробормотал глава охраны. – Кого же выбрать…
Он направился в сторону конференц-зала, на ходу загибая пальцы.
– Куда это он? – шепотом осведомилась Волкова.
Нестеров пожал плечами.
– Спроси чего полегче, – развел руками Гольф.
Молодые люди поднялись на второй этаж и направились к кабинету Рене. Буквально в паре шагов от двери Роман вскинул полусогнутую руку со сжатым кулаком и резко остановился. Налетевший на него сзади Владимир тихо выругался.
