Неуязвимых не существует - Басов Николай Владленович (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
21
Белье я купил в ближайшем автоматизированном магазинчике, без продавцов. В них всегда мало людей, слишком многие любят, чтобы тебя обслуживала живая девчонка, с откровенными манерами, улыбочками и жестами, хотя ни на что большее они, как правило, не соглашаются, это уже проверено и даже отслеживается менеджерами. Не знаю, как именно это получалось, но если кто-то из продавщиц в какой-нибудь момент ведет себя неправильно, из солидного магазина она скоро исчезает.
В выбранной мной лавочке все было пуритански строго, и я был уверен, что охранник за камерами сидит вполне живой, а это значит, система записи у них сделана дешевой, и по ней впоследствии никто меня вычислить не сумеет.
Я выбрал себе несколько комплектов с отчетливым запахом искусственной свежести, кажется, в последнее время так делали одежду для бомжей, и пожалел, что не посоветовал выбрать этот тип тряпок и Джину. Запамятовал, к сожалению.
Поменяв белье, я отправился в магазин, торгующий машинами, конфискованными за долги. Так уж было признано почти во всех русских полисах, по условиям контракта на закладную, если машина не выкупалась в обговоренный срок, то некая фирма имела права утащить ее, даже не поставив об этом владельца в известность, и пустить с молотка.
Машины в выбранном мной магазинчике были разные, и все стоили вполовину дешевле даже подержанных, главным образом потому, что оформление документов сплошь и рядом не признавалось полицией, и тачку могли на первом же посту тормознуть, если бывший владелец все-таки расплачивался с долгом и подавал заявление об угоне. Иногда так и выходило, и никто из полиции не нес за это ответственности, зато получал благодарность за бдительность.
Я походил мимо машин, отбрил двух продавцов, которые, увидев в окошко мой интерес, тут же попытались на меня насесть. Мне не хотелось, чтобы хоть кто-то рассматривал меня слишком внимательно, а кроме того, хотелось заниматься своим делом без постоянного продавщического дребезжания. Потратив почти четверть часа, я неожиданно набрел на вполне приличный байкер.
Байкер – такой компактный коптер. Подняться на большую высоту он не может, лучшие взлетали только на несколько сот метров, лишь чтобы перемахнуть на другой уровень, если застрял в пробке. По виду похож на старинный трицикл, хотя и поуже спереди. Руль, передняя подвеска, задние крылышки и общая посадка напоминают легендарные древние мотоциклы, что-то вроде «Харлея». К тому же, как и на трициклы, на эти машины садятся только ребята, которым своя жизнь не мила, а о чужой они вообще никогда не думали.
Сейчас я находился в похожем состоянии, и потому все решилось прямо тут же. Потом шеф конторы, возбужденный идеей, что комиссионные, как и много лет назад, пойдут в карман ему, а не подчиненным, принялся оформлять документы, разумеется, липовые, потому что красть машину с документами эти орлы не удосуживались. Это для них слишком сложно, да и нет в том нужды, когда на лазерном принтере, стоящем на столике в углу конторы, можно изготовить отменный дубликат любой лицензии… И тут по постоянно работающему в углу офиса телику объявили о моем розыске.
Сначала я напрягся, когда увидел на экране свою физиономию. Такое уже случалось, но это всегда было на территории противника, условного или политического, и я оставался спокойным – таковы правила игры, и к ним следует быть готовым. Но теперь меня разыскивали в родном городе власти, которым я некогда служил верой и правдой. Это значило много разных вещей одновременно.
Во-первых, мой любезный друг Мих Саныч Мелкович доложил начальству, что я в городе. Во-вторых, что власти настроены на мой счет куда как решительно, хотя я все еще надеялся, что прямой конфронтации не состоится, что кровь не прольется, что меня лишь постращают. В-третьих, это значило, что со всеми этими продавцами и продавщицами мои дела обстояли куда сложнее, потому что теперь они были обязаны заявлять обо мне куда следует. В противном случае их ждали неприятности – мы жили в Московии, недоносительство со времен богом обиженных коммунистов считалось едва ли не более страшным грехом, чем соучастие.
Я обострил слух и отошел к стеллажу с разными причиндалами. Ничего очень полезного я не нашел, зато обнаружил глухой шлем почти такой, о каком мечтал с юности. Пока я изображал рассеянного покупателя, голос диктора во всеуслышанье доложил, что по моему следу пускается свора гончих.
Гончие – это плохо, очень плохо. Собственно, «гончими» называли роботов, изготовленных в виде крупных собак, например мастифов, которые были электронным образом настроены на индивидуальный запах цели. Он высчитывался по генокоду, записанному в цифровом виде раз и навсегда, и по личным вещам цели, которые попали в руки следствия. Мой был известен в наиболее чистом виде – после цифрового сканирования, ибо работать в нашей Конторе и не дать генокод, запах, отпечатки пальцев рук и ног, рисунка на сетчатке глазного дна, образцы волос, спермы, спинного мозга, крови и слюны – невозможно.
Формально собачкам давалась команда найти цель, оповестить об этом все окрестные патрули, прижать к земле, и лишь если цель начинала рыпаться, ей разрешалась впрыскивать какую-нибудь наркоту до прибытия группы захвата. Но это все – для лопухов, на такое я даже не надеялся. Я знал, что в нашей Конторе собачкам выдавалась только команда на убийство, что потом списывалось на повышенную агрессивность цели или на трагическую ошибку техников, обслуживающих роботов.
В конце XXI века многие уголовники, получив доступ к этой технологии, тоже использовали гончих для убийств, но тогда народ жил плотнее, да и слабые анализаторы не позволяли идентифицировать объект с достаточной достоверностью, и они угробили массу народу. Поэтому со временем для всех частных лиц эта технология стала уголовно наказуемым деянием, да так и осталась в некоторых странах, в Поволжье, например. У нас в Московии по конституции это допускалось, только полагалось предупреждать по телику о начале операции, чтобы наиболее нервные граждане не выходили из дома.
Сила этих собачек состояла в том, что разбредаясь везде и всюду, один раз напав на оставленный след, они различали его и начинали гнаться, пока не настигали цель или пока гончую не удавалось уничтожить. Сбить ее со следа или остановить другой приманкой было практически невозможно, тем более что работали они по двадцать четыре часа в сутки, и с подзарядкой у них проблем не возникало, они бесплатно откачивали энергию на электрокарных клеммах любой заправки мобилей.
В целом, при достаточном обслуживании гончих, это была удобная и эффективная технология. Мне оставалось только надеяться на то, что мой «Забор» уже начал действовать. Ну и, конечно, на то, что это просто один из факторов запугивания, что моя Контора не хочет драться со мной всерьез, и количество собачек окажется незначительным, что не позволит отыскать меня слишком быстро.
Наконец я отрегулировал шлем и вернулся к владельцу конторы. Он укладывал какие-то документы в пакетик, но определенно пребывал в ужасе. Значит, тоже взглянул на телик и сделал свои выводы. Их срочно полагалось переориентировать.
– Ты же мог оформить мне машину и до того, как услышал это объявление, верно? – Я посмотрел на него в упор, давая понять, что предлагаю ему вполне действенный выход и мне не придется его калечить. Теперь он откровенно посмотрел на экран телевизора, облизнул губы. Я прочитал в его сознании массу сомнений. – А еще лучше, ты забыл меня или вовсе не обратил внимание на мою наружность. Ведь я специально сделал так, что меня твои продавцы практически не видели, только ты. От тебя все и зависит.
– А собачки? Если они пойдут по твоему следу? Они неминуемо придут сюда…
– Они не придут, я принял меры. Поверь, об этом мало кто знает, но их можно обмануть.
Он подумал. И вдруг я понял, что он согласится со мной. Но при этом ему захотелось наварить пару тысяч.
– Идет, только плата… Не люблю торговаться, но цена этого байкера чрезвычайно низкая, и мне придется ее поднять, если ты не купишь.
