Рожден быть опасным - Самохин Дмитрий (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗

Когда убийца находится снаружи твоего жилища – это не так страшно. Плотно обороняй свои двери, и никто не проникнет внутрь. Но когда убийца трется рядом с тобой, а ты даже не в курсе, кого надо опасаться, то тут все намного сложнее. Благодатная почва для цветения паранойи.

– Абсурд какой-то! – тряхнула копной густых волос Марианна Иванихина, сорокалетний сетевой программист. – Объясните мне тогда, почему аборигены просто не спалили наши процессоры, а стали париться и подгонять артиллерию, да еще и огнеметами своими стенки шпарить.

– Берусь предположить, – подала голос Рената Музыкантская, с иронией взиравшая на происходящее в комнате, – что психоволна, которой абориген накрыл нас в комнате, является средством самозащиты.

– И что? – встряла Инна Клокова.

– Мне кажется, что волна эта может быть выпущена аборигеном только один раз. Она сжигает мозги не только противнику, но и аборигену. Как пчелы: они кусают обидчика и тут же умирают.

– Где доказательства? – спросила Иванихина.

– Доказательства на дне, – съязвил я и с ехидной улыбкой предложил: – Кто-нибудь хочет сходить?

Дамы промолчали.

– А сходить придется! – указал я. – Иначе мы так и будем блуждать в безызвестности относительно возможностей нашего врага.

– Кто пойдет?

Крысобой оглядел контингент и, кроме Гвинплея Планта, который поднял руку, не заметил желающих.

– Чего притихли, смельчаки?! – насмешливо спросил Марк. – Как базары точить, вы все первые. А как в деле поучаствовать, то и пыл теряете?

Его вызов принес еще две руки. В добровольцы записались Лукан Сваржич и Иоганн Форестер – чернокожие студенты, вздумавшие в дни каникул подзаработать.

– Значит, так: вшестером мы спустимся к подножию скалы и попытаемся найти вход в расщелину. Задача вторая: отыскать, если он есть, труп Чужого. А вам, братцы остающиеся, рекомендую сидеть смирно, ссор и войн не затевать. Приду – проверю!

Крысобой подкрепил свои слова зловещей ухмылкой.

Глава третья

Вход в расщелину мы обнаружили сразу же, спустившись к самому дну. Свет с поверхности планеты сквозь толщу воды сюда не пробивался, и мы оказались в полной темноте, которая тут же была разогнана шестью яркими лучами, выстрелившими из фонарей.

Вход представлял собой овальную дырку с неровными краями. В таких дырах в виртуальном кино скрываются чудовища, ждущие своего выхода. И стоит главным героям проникнуть в пещеру, как она тут же захлопнется, потому что окажется пастью чудовища, которое утробно заурчит, выплывая из широкого ущелья. Реальность разошлась с фантазиями создателей кино. Дырка, когда мы в нее вплыли, не пожелала превращаться в пасть и позволила нам исследовать ее.

Расщелину явно продолбили – мне это сразу стало ясно. На стенах были видны следы обработки. Неровные скосы. И рисунки. Крохотные, выковырянные маленькими резцами линии, сплетающиеся в картинки, которые даже при большом желании я не смог бы расшифровать.

Я поправил сползший с плеча «РАК» и нагнал ушедший вперед по горизонтальному туннелю отряд.

Крысобой и Музыкантская возглавляли процессию, а мне и Планту была доверена честь ее замыкать. В центр по обыкновению поместили жидкую начинку – Сваржича и Форестера, которые старались не показывать виду, но все равно тряслись от страха, грозя разбудить вулкан и замуровать нас под толщей камней и остывшей лавы.

Туннель дважды вильнул и вывел нас на дно колодца, который закупоривался жилой капсулой, светившейся в вышине.

– Мужики, вы задумывались, откуда в капсулах свет?

Голос Планта из-под пленки костюма индивидуальной защиты звучал глухо и настороженно.

– Это стены излучают, – несмело пролепетал Лукан Сваржич.

Его черное лицо в черных водах стало невидимым, только два белых глаза блистали из темноты. Зрелище, надо сказать, жуткое. Если бы Екатерина Бессмертная осталась жива и ей бы довелось взглянуть на Сваржича на глубине, ее сердце разорвалось бы от ужаса.

– Стены капсулы созданы из живой материи, которая преобразовывает воздух, а также впитывает крохотные рассеянные доли света, что достигают ее поверхности, собирает их вместе и переводит обратно в свет, которым и освещается наше обиталище.

– А ты, видать, умник! – возмутился Плант, хватая Сваржича за грудки. – Я умников не люблю. Так что запомни…

Что должен запомнить Сваржич, Плант договорить не успел. Пространство вокруг нас завибрировало.

Я сперва подумал, что началось землетрясение, но тряска внезапно прекратилась. Плант отпустил Сваржича, оглядываясь по сторонам. И тут к нашим ногам выпало, откуда-то с вершины колодца, тело. Тело принадлежало тому чудику, что разглядывал нас сквозь пол и от испуга (это мое твердое убеждение) сжег мозг Бессмертной. Абориген был еще жив. Невесть сколько времени он провисел, прилипнув к колодцу, словно дожидался нашего прихода, и теперь печальными глазами осматривал нас. Чувствовалось, что он умирает. Смерть читалась в его взгляде. Взгляде, который притягивал. Взгляде, который растворял. Взгляде, который уводил… за собой…

Я перестал видеть расщелину. Я перестал ощущать окружавший меня мир. Я стал частью целого, коллективного разума, который выплетался в умирающей частичке в образ грандиозной величины клубка, сплетенного из бессчетного количества нитей разных цветов. Я видел, как живут нити. Я видел, как они дышат. Как мечутся по клубку миллионы искр – мыслей. Я почувствовал себя на долю секунды частью целого. И целое испугалось. Оно отшатнулось от меня. Я увидел, как клубок трансформировался в лицо, которое кричало и агонизировало. Я ощутил толчок. Разум отстранялся от меня. Он выталкивал меня. В последний момент, возвращаясь в свое естество, я ощутил приближающийся отряд Чужих и выпал.

– Ах ты, сука!!! – ревел Крысобой, всаживая в тело аборигена пулю за пулей.

Я лежал на руках Гвинплея Планта, который вынужден был сесть на дно.

– Ты чего бесчинствуешь, Марк? – спросил я, подумав, что говорю слишком тихо и Крысобой меня не услышит.

Но Марк услышал, прекратив палить в кусок мяса, бывший когда-то частью коллективного разума.

– Я подумал, что эта тварь тебе мозги выела, – признался он.

– Ей показалось, что мои мозги не такие вкусные, как твои. Вот она и пыталась вызнать, с какой подливкой твои мозги жрать лучше, – сохраняя серьезность, выдал я перл.

– Я же говорил, что Чужие – мерзкие твари, которые только и ждут, чтобы нам все мозги выесть, а потом нами править как скотом, – обрадовался Гвинплей Плант, до которого ни одна шутка, связанная с аборигенами, просто не доходила ввиду особенностей его мыслительного аппарата.

Я поднялся на ноги. В теле витала слабость. Я взглянул на Крысобоя и сообщил:

– Сматываться отсюда надо. На нас движется маленькая армия, и настроение у них, надо сказать, не очень дружественное.

Крысобой скривился. Похоже, русалкозавры ему порядком надоели. Он передернул затвор. И подозрительно на меня скосился:

– А тебе откуда известно?

– От этого, – как нашкодивший ребенок, я указал пальцем на неподвижного аборигена.

– А больше он тебе ничего не сказал? – насмешливо спросил Марк, опуская ко дну дуло «РАКа».

Я не удостоил Марка ответом. На дно колодца вплыла Музыкантская, размахивая руками. Она казалась встревоженной, и по ее напряженному лицу я понял, что без боя нам не уйти.

– Там… – она пыталась отдышаться, – их тьма… они окружили наши капсулы… но огонь не открывают… выжидают чего-то…

– Пока мы не вылезем, – предположил я.

– Русс, тебе кто-нибудь говорил, что ты изрядная стерва? – спросил Крысобой.

– Нет. Ты первый, – ответил я.

За этой словесной баталией я и Крысобой пытались скрыть мучительный поиск выхода из сложившейся ситуации. Принимать бой с ордами туземцев нас не увлекало. В этом не было смысла. Мне довелось почувствовать их разум, и я знал, что их возможности в живой силе практически безграничны по сравнению с нашими. Тем более, мы раздражаем только одну колонию, которая при случае может обратиться за поддержкой к другой. Значит, нужно вступать в переговоры. Но как, если мы даже языка не знаем. Как с русалкозаврами разговаривать?