Мир без силы. Антология боевой фантастики (СИ) - Коллектив авторов (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗
Пока комиссар прикрывал караван сзади, «Удалому» нужно было разобраться с пиратами, которые маячили впереди. И Рокотов, подавив сомнения, бросил эсминец вперед, намереваясь расчистить дорогу для танкера-флагмана.
Заработали импульсные лазерные излучатели, сминая активную защиту «скорпионов», устремились к цели интеллектуальные торпеды «шквал» – боекомплект эсминца ограничен, на этот поход «шквалов» выделили всего два, чего для пяти целей никак не достаточно… И одна из торпед быстро нашла свою цель. «Скорпион», который пытался обойти «Путь к коммунизму» по широкой дуге, разорвало, как воздушный шарик с водородом. Даже не разорвало – испарило.
Пираты, подгоняемые плюющимся огнем эсминцем, обратились в бегство. Рокотов гнал корабль вперед, но понимал – увлекаться нельзя. Можно не успеть вернуться…
«МиГ» тем временем сблизился с одним из «скорпионов» и лазером снес ему раструб главного ракетного ускорителя. Поврежденный истребитель пиратов, рассыпая искры, зигзагами помчался к астероидам. Выбыл из боя по крайней мере на несколько часов. Но второй «скорпион» прочно сел «МиГу» на хвост.
Смыков попытался уйти в открытый космос, сбросить «скорпион» с хвоста. Но пират оказался мастером пилотирования. Он не отпускал «МиГ», то и дело пытался ударить лазером в незащищенные сопла истребителя, отомстив за товарища, так что Смыкову приходилось постоянно менять курс, маневрировать и выбрасывать защитные сети. Запас зеркальных сетей у «МиГа» явно подходил к концу. Время жизни легкого корабля в активном космическом бою редко превышает десять минут. На это и рассчитан боекомплект и средства защиты. Всего должно быть в меру, иначе маневренность ухудшится.
– Сейчас он загонит Смыкова, а потом выпотрошит «Георгия Димитрова», – заметил опытный Черненко. – Если успеет, то и «Лунную радугу». Без вариантов.
– Варианты всегда есть, – раздался в динамиках голос Смыкова. Комиссарская программа, оказывается, все-таки позволяла прослушивать разговоры членов экипажа. – Помните, что я обещал?
Рокотов хотел ответить «да», но язык не повернулся.
А Смыков коротко хохотнул и совершенно спокойным, теперь уже не скрипучим, а звучным и даже приятным тенором провозгласил:
– Я люблю тебя, Аня! Не забудь прочесть мое письмо.
«МиГ» вздрогнул и совершил простой и, как правило, бессмысленный в космическом бою маневр – повернулся вокруг поперечной оси и стал к противнику носом. Стрелять теперь было удобнее, но вот маневренность корабля резко падала. Ведь, пытаясь ускориться с помощью главного двигателя, он бы только тормозил, становясь для противника малоподвижной мишенью.
Но Смыкову не нужно было ускоряться. «Скорпион» и так несся вперед с огромной скоростью – прямо на «МиГ». Комиссар включил главный двигатель и резко затормозил, катастрофически быстро сближаясь с преследователем. Несколько мгновений – и лазеры «скорпиона» изрешетили «МиГ». Но густое облако горящих обломков поглотило пиратский истребитель, «скорпион» разорвало в клочья.
– Таран, – прошептал Мезенцев.
– Таран, – кивнул Черненко. – Прости нас, комиссар. Ты настоящий герой.
– Пусть космос будет добр к тебе, – выдохнул Рокотов.
Сообщение запоздало. Смыков уже не слышал их напутствий. Как не слышал он и той отборной брани, которой разразились коммунисты и комсомольцы, когда из-за астероида вышел десантный бот американского производства «саламандра», способный тягаться в огневой мощи с эсминцем, и несколько космических лодок поменьше.
Жертвы оказались напрасны. Против «саламандры» и вспомогательных пиратских судов каравану не выстоять…
Не увидел комиссар и того, как воодушевленные его подвигом члены экипажа, все как один, потребовали поднять над эсминцем вымпел «Погибаю, но не сдаюсь», как «Удалой» пошел на «саламандру» в лоб, намереваясь или смести противника огнем, или протаранить по примеру своего комиссара. И как спустя сорок три секунды после начала обреченной атаки в район дислокации каравана на невиданной для пояса астероидов скорости ворвался крейсер «Юрий Андропов», одним залпом испаривший вражескую «саламандру» и походя сметая уцелевшие пиратские боевые единицы.
Засада была организована умело. Но не пиратами. «На живца» ловил сомалийских пиратов боевой космический флот Советского Союза. Утечка информации в стан врага шла прямиком из штаба флота на Луне, и никто из тех, кому довелось послужить приманкой, о своей роли не знал. Для достоверности. Из потайных нор в астероидах нужно было выманить как можно больше судов, а не пару истребителей «скорпион». Для этого пиратам был предложен жирный куш…
И пусть комиссар поплатился за скрытность командования жизнью, он погиб достойно, защищая интересы своей страны и своих товарищей. И его подвиг будет оценен государством.
В космосе не приходится стоять, дожидаясь отставших или пропуская кого-то, избегая опасности или определяясь, что предпринять. Здесь властвует закон инерции. Космические корабли всегда мчатся вперед. Лишь небольшие маневры может совершить танкер. Чуть больше свободы у эсминца. Но и они подчинены заданному еще при старте курсу, основной баллистической траектории.
«Юрий Андропов» унесся прочь, сбросив каравану пакет шифрованной информации, содержащий свежие приказы командования. А танкеры и «Удалой», оставив позади облака раскаленных газов и острова обломков, вырвались из пояса астероидов и направились к орбите Марса. Теперь путь пролегал по безопасному, пустынному и нейтральному пространству.
Позади остались похороненные в космосе останки комиссара Смыкова, позади был конфликт с комиссаром.
– Никому. Ничего, – приказал Рокотов.
Советские офицеры хорошо его поняли, хотя капитан не вдавался в подробности.
Никому. Ничего. Не надо. Рассказывать. Так будет лучше. Всем.
Правильную версию событий озвучит Рокотов.
– А комиссар погиб, как настоящий герой, – подытожил капитан.
– Так точно, – отозвался Черненко.
Аня всхлипнула.
– Он ведь оставил тебе какое-то письмо? – поинтересовался Мезенцев. – Облегчи нам душу, прочти. Сама, разумеется. И нам расскажешь – если там ничего личного.
Рассадова подсоединила накопитель к разъемам своего шлема и на минуту погрузилась в изучение документов. Потом опять заплакала. А потом сквозь слезы проговорила:
– Там личное. Но я прочту.
– Как хочешь, – деликатно предложил Рокотов.
– Я хочу… Там его последняя воля…
Письмо невзрачного мулата с большой душой оказалось коротким и вежливым.
«Дорогая Аня!
Теперь я могу называть тебя так. Ведь я ушел и не вернусь, значит, ты меня простишь.
Дорогая Аня! Не удержусь, повторю, ведь это так приятно…
Я желаю тебе счастья. Успехов. Интересной и красивой жизни. Любви, пусть даже с прямолинейным и суровым капитаном Рокотовым… Но я тоже хочу остаться в твоей жизни.
Поэтому я надеюсь совершить что-то значительное, защищая тебя и нашу Родину. И тогда, если мне удастся принести свою жизнь на алтарь победы коммунизма, ты будешь служить на корабле, названном моим именем. Наши судьбы хотя бы таким образом окажутся связанными.
Боевые товарищи не всегда понимали и не слишком любили меня, но, главное, меня не любила ты. Для настоящего строителя коммунизма – пустяк. Но от нашего общего курса я не отойду, не сомневайся.
Сейчас объявлена боевая тревога. Возможно, это мой шанс.
Я люблю тебя. Будь счастлива».
– Так вот почему он задержался в своей каюте, – протянул Рокотов. – Знать бы…
– А мы набросились на него, когда он пришел, – нахмурился Черненко.
Мезенцев понуро молчал. Что ему оставалось делать? Да и не он первый заподозрил комиссара. Только кричал громче всех.
После возвращения на Луну по ходатайству экипажа эсминцу «Удалой» было присвоено имя «Владлен Смыков». Статус Героя Советского Союза позволял назвать именем комиссара боевую единицу такого тоннажа. Не линкор, авианосец или крейсер, конечно, но родной эсминец – вполне.
