DOOM: По колено в крови - Хью Дэфид Линн аб (книга регистрации txt) 📗
Первой попалась желтая. Как только я всунул ее в щель, дверь злобно зажужжала, и в воздухе разнеслось омерзительное зловоние разлагающихся трупов.
Сглотнув в панике подкативший к горлу тошнотворный комок, я вырвал из щели желтую карточку и вставил на ее место голубую. Дверь мелодично звякнула и тяжело заскользила вверх. Я молнией проскочил внутрь, сорвал с плеча дробовик и принялся ждать, пока появится безымянная тварь.
Тяжелая, бронированная дверь медленно опускалась, словно издеваясь надо мной и испытывая мое долготерпение. Но счастье улыбнулось мне и на этот раз. Дверь хоть и закрывалась не спеша, но хрюкающий кошмар поспешал еще медленнее. Тяжелая, бронированная плита наконец захлопнулась, и существо, издававшее глухие, хрюкающие звуки, в бешенстве налетев на нее, глухо завыло от голода и бессильной ярости.
А я так и не увидел ни одной твари — они все время держались темных углов.
Хоть коленки у меня и дрожали, я продолжил путь и оказался у следующей двери. Чтобы пропустить меня внутрь, ей было нужно немного — желтой магнитной карточки. За дверью оказался лифт. Он, естественно, не работал. По стенам шахты спускались кабели коммуникаций. Для Флая по прозвищу «муха» этого было достаточно, чтобы спуститься. Я соскользнул метров на пятьдесят и увидел еще одну дверь.
На стене следующего уровня висела схема, над которой располагалась надпись: «Добро пожаловать в лаборатории Фобоса».
Пяти минут, проведенных в лабораториях, хватило, чтобы убедиться в том, что здешний командно-контрольный пункт далеко не самое худшее место. Ведь чем дальше вглубь Фобоса я продвигался, тем обстановка становилась опаснее и тяжелее. Но на самом деле это не имело ровно никакого значения. Если этот путь сумела пройти Арлин, значит, смогу и я. Я должен был ее найти, как и других людей, возможно, уцелевших в нечеловеческих условиях.
Для меня такого рода доводы звучали вполне убедительно. Однако как только я увидел очередной омут с ядовитой, зеленой, пузырящейся жижей, то в момент забыл о таких высоких материях, как честь, долг и преданность, потому что желал лишь одного — бежать отсюда со всех ног, как вор с места преступления. И все-таки мы — такие, как есть: верные до конца.
Я убеждал себя в необходимости преодолеть лужу отравы, а ботинки — часть легкого защитного скафандра — шипели, как ветчина на раскаленной сковороде. К счастью, они из достаточно толстого пластика, и ядовитая, бурлящая гадость не достигла моей бренной плоти. Как и в прошлый раз, обойти гнусную лужу стороной не было никакой возможности.
Что же предпринять? Без мощного фонаря я не мог найти дорогу, а если бы фонарь и был, я не осмелился бы его включить.
Стрелка указывала на противоположную сторону омута. Пришлось признать, что без небольшого купания не обойтись!
Единственное, что радовало, это эффект голубого шара, который, разорвавшись, наделил меня удивительным здоровьем и бодростью. Даже вспомнить не могу, когда я в последний раз так хорошо себя чувствовал. Теперь, как никогда раньше, я нуждался в такой же нежданной поддержке.
Я глубоко вздохнул — раз, другой, третий, — набирая воздух полной грудью. Как же мне все надоело! Однако это была единственная возможность оказаться по другую сторону стены, преграждавшей путь. Необходимо преодолеть это чертово препятствие снизу, нырнув в зеленую жижу. Проклиная ненавистных монстров, свалившихся на нас со звезд, я плюхнулся вниз.
Единственной разницей по сравнению с моим первым «купанием» в токсичной гадости было то, что я уже знал о боли, пронизывающей тело от нестерпимого холода. Теперь эта боль не стала для меня неожиданностью. Боль как боль — обычная пульсирующая острая боль, высасывающая все силы, все жизненные соки и перехватывающая дыхание. Так или иначе, заплыв мой не мог быть продолжительным. Жидкая отрава светилась жутким фосфоресцирующим зеленоватым светом, который, как ни странно, мне помог — благодаря ему я заметил металлический предмет, который в темноте проглядел бы наверняка.
Это было что-то похожее на совсем маленький — с ладонь величиной — телевизор. Я зажал предмет в руке.
Я очень постарался и представил, что жижа — заросший тиной и водорослями пруд, на который я частенько ребенком бегал купаться. Вот до чего мне хотелось, чтобы вместо густой, ядовитой дряни была вода!
Стена действительно доходила не до самого дна. Я зажал нос, крепко закрыл глаза и нырнул. В ледяной жиже меня стал бить страшный колотун; мне было так плохо, что я чуть не отдал концы.
Вынырнув на поверхность настолько быстро, насколько возможно, я ухватился за бортик с противоположной стороны омута. Никогда еще глоток воздуха не доставлял мне такого наслаждения, хоть вонь вокруг стояла непереносимая. Вдохнув полной грудью еще несколько раз, я снова надвинул на лицо воздушный фильтр и снова пожалел, что был не в скафандре для открытого космоса с автономным запасом кислорода. Но что бы это изменило? Морскому пехотинцу всегда чего-нибудь не хватает.
Не мог же я навсегда сохранить заряд здоровья и бодрости, который мне дал голубой шар. Пока я не искупался в отраве, мне невдомек было, что это за сила такая удивительная. Теперь же я чувствовал себя как выжатый лимон. Сетуя на несчастья и проклиная судьбу, я в то же время отлично осознавал: если бы не воздействие на организм голубого шара, купание скорее всего закончилось бы для меня плачевно.
А как же Арлин? Неужели она и через омут прошла? Может, я просто не заметил ее тело в зеленом, мерцающем мраке? На этот счет следовало основательно поразмыслить — за ядовитым омутом стрелки не было. Возможно, ей удалось найти менее опасный маршрут. Или она обзавелась приличным фонариком, а еще лучше — очками для ночного видения, так что отлично разобралась в ситуации? Не исключал я и того, что на ней мог быть вожделенный скафандр для открытого космоса.
Нельзя было сбрасывать со счетов и возможность встречи Арлин с голубым шаром. Словом, у нее было много возможностей спастись и выжить в этом аду.
Вместе с тем я не мог исключить и печальный исход. Однако о нем думать не хотелось.
Пора было идти дальше.
12
Наконец-то я снова мог довериться инстинктам Флая. Многие ситуации, с которыми мне приходилось теперь сталкиваться, были гораздо более запутанными, чем те, по которым должен был принимать решения лейтенант Вимс. Что-то в последнее время я стал о нем забывать… Губы мои скривились в недоброй ухмылке: я вовсе не исключал, что Вимс был первым встреченным мною зомби. Если бы я даже и мог снова превратить его в человека, очень сомневаюсь, что мне захотелось бы это сделать.
Тут до меня дошло, что я все еще держу в руке небольшой предмет со дна зеленого омута! Я поднес его поближе к глазам и в недоумении уставился на странную штуковину. Она щелкнула и сама собой включилась — оказалось, что это план, видеосхема того уровня, на котором располагались лаборатории. Пресвятые угодники — даже самые тяжелые и опасные передряги имеют свои светлые стороны.
Я решил не менять направления и спускаться все ниже, ниже и ниже. Задерживаться здесь не было никакого резона. Мне хотелось добраться до самого последнего уровня, двумя ярусами ниже, где — как я видел на схеме в помещении атомной электростанции — находился главный компьютерный центр. Однако отсутствие знаков Арлин вынуждало меня самого отыскивать туда дорогу. Это было значительно легче сделать, освоив управление игрушкой, которую я вертел теперь в руках.
Внезапно на меня накатила волна слабости и лихорадочного жара. Оставалось только надеяться на то, что, нырнув в зеленую отраву, я не подписал себе смертный приговор.
В лаборатории было темно, и вонь стояла, как в коллекторе канализации. Однако если где-то на базе оставались медикаменты, вероятнее всего, что именно здесь их легче всего отыскать; естественно, в том лишь случае, если их не постигла печальная судьба исковерканного оружия и вдребезги разбитых радиоприемников. Сейчас прежде всего нужно было найти средства против отравления и что-нибудь тонизирующее.
