Чертова принцесса (СИ) - Шепельский Евгений Александрович (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Не сомневалась в том, что именно она мне нужна. В общем, мое НЛП сработало и на принца, и на принцессу.
Принц стиснул зубы так, что я расслышал хруст.
– Что ты намерен сделать с моей сестрой?
Уууу, Фантомас разбушевался!
– С сестрой? О как, а я думал, ты о ней позабыл.
– Ответь!
– Я хочу на ней жениться. А может, изжарю и съем. Я еще не решил.
В каюте Вандоры чуть слышно охнули.
Прихватив еще одну гроздь, я перевернулся на другой бок, спиной к принцу, чтобы он не заметил широченной улыбки, которая помимо воли раздвинула мои губы.
– Смеркает... Не бузи, а то заставлю жрать бекон!
*Если вы помните, в самом начале я говорил, что ничего толком не умею. Так вот, я вам врал. Да, когда я говорю, что являюсь лжецом – это чистая правда.
Глава 10
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ (сноужасная)Мне приснился кошмарный сон*
У женщин, вопреки устоявшемуся мнению, все в порядке с логикой. Ее просто нет. Мы, мужчины, полагаем, что женщины в своих поступках советуются со страшным зверем — «женской логикой», хотя это – ерунда и сказки для самых маленьких. Женские поводыри – эмоции и интуиция. Первые побуждают совершать импульсивные поступки, вторая – служит чем-то вроде барометра-предсказателя, который присутствует у мужчин разве что в виде недоразвитого огрызка. Наша интуиция и вполовину не так развита, как у женщин. Именно поэтому мы совершенно не способны просчитать их поступки. С нашей точки зрения – они не дружат с логикой. Но на самом-то деле – именно благодаря интуиции, женщина на каком-то подсознательном уровне умеет просчитывать последствия того или иного своего поступка на сотню шагов вперед. Тот поступок, что кажется нам, мужчинам, верхом абсурда, на самом деле может привести женщину впоследствии к вещам, давно ею задуманным, к осуществлению тайных планов…
Ну, в общем, вы поняли, решая некую задачу — женщины сначала делают, потому думают, а мужчины — наоборот. Но, вот он парадокс, при этом женщинам удается лучше справляться с задачами, оставляя нас с носом.
Короче, черт его знает, от чего и почему Вандора сиганула из окна «Благодати». Интуиция ей подсказала так сделать. Зачем? Смотрите абзац выше. Ее интуиция подсчитала какие-то составляющие, надавила на эмоции, и — оп-па – принцесса уже барахтается в воде, а чуть погодя — полеживает на «Малке» в своей каюте, связанная… как… как… Ну, я не мастер бондажа и японского шибари, связал как мог, старался не слишком сдавливать. Она, на удивление, не сопротивлялась. Затем, переговорив с принцем Тендалом, я спустился к Вандоре еще раз и освободил ее от пут. Она и тут проявила кротость, свойственную, разве что, сытым кошкам. Теперь я спускался к Вандоре в третий раз, неся ей ужин.
Ключ в двери, повернуть, открыть, сделав щель, потом распахнуть во всю ширь: немного осмотрительности, когда вхожу в покои местной кавказской пленницы, чтобы не получить по башке подносом или табуретом, как Шурик – вот и все что требуется для общения с принцессой. Я поставил поднос на столик, и некоторое время смотрел, как Вандора посапывает на кровати в легкой пижамке (я нашел тут, на «Малке», полный гардероб принцессы — богатый, надо сказать, был выбор одежонок!), чуть прикрытая легкой простыней, из-под которой торчали босые ножки. Она была удивительно спокойна и ничуть не протестовала против своего пленения. Только посмеивалась и хмыкала — о, она умела иронично хмыкать, поверьте! Она словно решила для себя некую вещь, после которой в ее душе наступил абсолютный штиль – уютный и не оставляющий возможность для шторма.
Я сел на кровать, морщась от боли в пояснице, и пощекотал ее лодыжку.
Вандора потянулась, глянула на меня через плечо и отбросила простынь. Пижамка была свободная, нежного канареечного цвета, пуговичка на груди расстегнута — так что я мог созерцать весьма заманчивое декольте.
– Отпустил бы ты уже меня, дорогой.
Сердце мое екнуло.
Слово «дорогой» женщины используют в двух вариантах. Дорогой — в ироничном смысле. И дорогой -- когда считают, что вас приватизировали и вы уже никуда и никогда от нее не денетесь.
Так вот она, несомненно, использовала второй вариант. При этом, учтите, это она была моей пленницей!
– Завтра мы достигнем берега, и я тебя отпущу. И тебя, и брата.
– Можешь сделать это сейчас, только сначала раздень.
Мое сердце екнуло еще раз. Я поспешно встал, оправил безрукавку. Не люблю и не хочу пользоваться бедственным положением женщины. Каков бы я ни был подлец, у меня есть определенный кодекс, и первый его пункт гласит – никакого секса с пленницами!
Вандора снова потянулась, приняв такую позу, что я чуть не взвыл.
– Олег.
– Ну?
– Я слышала, как ты искал меня там, на «Благодати». Знаешь, дорогой, а ведь ни один мужчина до этого такого не делал…
Вот почему эта чертовка прыгнула следом за мной!
К чертовой матери первый пункт!
Я ее раздел.
Час спустя, когда ночь опустилась на море, я вошел в кормовую каюту, которую занимал алхимический движок. Сам механизм был почти весь скрыт тяжелой переборкой, наружу, на высоте примерно метра, выступала лишь его часть – стальная, размером с большой арбуз сфера на массивной деревянной платформе. Из ее основания, змеясь, под палубу уходил десяток толстых стеклянных трубок; по ним сбегала ярко-голубая, сверкающая субстанция.
«Питание для дефлекторов, которые расположены по всей длине корпуса, – вспомнил я слова одного из матросов. – Сияющий дистиллят. Если его подача прервется, мы шлепнемся в море и будем идти на веслах».
Заодно я вспомнил, как пытался попасть в клеть с движком (проклятое любопытство): обитая железом дверь была заперта на магический пароль, известный только Бакинчу.
«Первый раз не смертельно, – сказал матрос, когда я очнулся на полу, в замешательстве вращая глазами. – Второй тоже. А на третий шуранет заправской молнией и сделает в тебе прореху... Что там, внутри, нам знать ни к чему. Нам надо знать то, что снаружи. И благодари Уреша, что я связан».
Франног сидел на скамеечке дежурного матроса и, как зачарованный, наблюдал за циркуляцией алхимического дистиллята. Шитый золотом халат Бакинчу («Проклятье, Франног, мы не мародерствуем! Это трофеи!») был ему велик, старик подкатал рукава и зашпилил полы. Из-под них выглядывали складчатые малиновые шальвары. Мягкие туфли тоже были велики, словно аскет украл их у паяца.
В руках мудрец держал нити из конского волоса – и плел из них шнур, медленно, уверенно и не глядя на дело своих рук. Подле его ног стояли три сундучка Бакинчу – позолоченный, малахитовый и черный лаковый. Все они были открыты крышками ко мне.
– Устройство такой лодки обсуждалось на Пятой Ассамблее магов у нас, в Селистии, – вымолвил Франног, когда я с гримасой боли склонился над ларцом, что стоял на полке у стены. – Как секретарь Абу-Нишрама я был допущен на заседания... В книге, привезенной мастером Око из Йенди, утверждалось, что для постройки такого аппарата...
– Ходовик. Матросы называют его «ходовик».
– Пускай ходовик. Для его постройки нужны драконьи зубы и драконий же череп! А так как драконы у нас редки, а некоторые утверждают даже, что и вовсе не водятся, маги вынуждены доставать дракона из иной вселенной. Заметь, это не Нижний Аспект нашего мира, откуда я пытался призвать Вомака! Открытие врат в иной мир требует колоссальной энергии. Дабы открыть туда врата, нужна энергия, равная по массе своей... э-э-э... не помню... плюс масса вероятностного дракона, которого должно переместить... плюс поддержка портальной связи, плюс следить, чтобы дракон не загрыз мага... Масса на массу, три в уме... э-э-э...
– Бросьте, скучно. Если по правде, все эти теории скучны. Вашу Ассамблею разогнали жрецы Шахнара, и разговоры остались разговорами, а дверь в клеть нам не открыть все равно, так что болтовня о том, есть там череп или нет, чистая схоластика.
