Рикошет сна (СИ) - Агеева Рита (книги онлайн txt) 📗
Безжалостно заточенный коготь небесной темноты глубоко вонзается в тропинку, полностью перекрывая нам лунный свет. Мы оказываемся зажатыми в коробку из плотных стен деревьев, спустившегося с высоты мрака и пустоты за спиной, к которой настоятельно не хотелось оборачиваться. Байт на руках у Кикко ерзает и тычется ментору лбом в грудь, как малыш лицом в подушку.
Вильгельм снимает с шеи пулю, подвешенную на серебряную цепочку, и вставляет, как ключ, прямо в коготь тьмы.
— Я восхищаюсь этими технологиями сканирования, — с придыханием шепчет Эмма, — темнота сейчас считывает ДНК Вильгельма и сверяется с имеющейся у нее базой данных лояльных и одобренных посетителей.
Одобрение получено. Пуля возвращается к ментору на шею — а чернющий коготь всверливается в землю все глубже, вырывая в ней широкий тоннель. Когда отверстие оказывается достаточным, чтоб на его месте можно было разбить туристическую палатку, облачное жало втягивается обратно в небеса, открывая нам винтовую лестницу вниз.
— Так это и есть знаменитый дворец Фаревда? — разочарованно мяукает Байт. — Я-то ожидал чудо архитектуры, роскошь и технологии, а тут какая-то нора кротовья…
Вильгельм уже наполовину исчез под землей и манит нас за собой. К моему — и не только моему — ужасу, оказывается, что у длиннющей винтовой лестницы нет перил. Один виток вниз, два, три… На десятом голова кружится так, что я понимаю: через пару шагов сорвусь в пропасть неизбежно.
— Ждали шедевра? А вот он, смотрите! — оборачивается к нам Вильгельм и… прыгает в пустоту.
Арчи бросается к нему, чтоб подать руку — и тоже падает с лестницы прямо на тяжелый, гибкий воздух. Воздух держит обоих, не давая соскользнуть ниже уровня тех ступеней, на которых они находились при падении.
Байт вздыхает с облегчением так шумно, что его дыхание чуть не сбивает с ног и меня, вслед за спутниками.
— На самом деле это не подстраховка от несчастного случая, а защита от грабителей и мошенников, — комментирует Эмма. — Фаревд не настолько человеколюбив, чтобы всерьез волноваться из-за того, что по пути к нему кто-нибудь сломает ногу или свернет шею. Зато разбойники не смогут попасть к нему напрямую, минуя ступени.
— Кстати, сколько их здесь? — спрашивает Арчи, поднимаясь на ноги.
— Пятьсот тридцать одна, — равнодушно отвечает Вильгельм.
Нас ждет еще целая бесконечность, завивающаяся к центру земли.
Бесконечность утыкается в пыльный фиолетовый полог, который Вильгельм отодвигает вполне по-хозяйски. За пологом открывается величественная пещера, декорированная как смесь прихожей и тронного зала: вешалки для одежды, открывающиеся пуфики, потасканные шлепанцы, неровно набросанные на пол смешные половички, машина для поп-корна, гильотина, три разномастные статуи рыцарей в латах и громадный, почти двухместный трон.
— И даже никакой охраны, никакого досмотра и обыска? — не верит Арчи.
— Да зачем тут живая охрана, — отмахивается Эмма. — Тут так все автоматизировано на энергетическом уровне, что присутствие живых людей в униформе становится не более чем формальностью.
Легендарный Черный оружейник выходит в зал из дальнего коридора, беззастенчиво шаркая по полу подошвами тяжеленных ботинок. Он давно не молод и не пытается молодиться, волосы его проедены сединой и залысинами, как шуба молью. Но главное — глаза. Каплевидные и поразительно раскосые, они словно приклеены на его лицо с морды некоего фантастического животного, которое умеет смотреть только по сторонам, но никогда прямо перед собой.
Никто с ним не здоровается — а он делает вид, что никаких посетителей в зале нет. Он шаркает к трону, плюхается на него, откидывается на спинку и вытягивает вперед ноги. Проходит около минуты.
Глаза Фаревда оживают: один упирается ртутным взглядом на Вильгельма, второй скашивается в противоположную сторону и блещет багряной искрой в сторону Эммы. Оба ментора заранее знают, что им теперь следует делать: подобострастно подходят к трону, садятся на колени и запускают руки глубоко под сиденье. Оружейник с удовлетворенным всхрапыванием ставит ноги им на спину, заваливая лопатки и поясницы визитеров мелкими комьями жирной земли.
Очевидно, Эмма и Вильгельм уже нашли то, что искали, так как оба перестали шарить под троном — но боятся пошевелиться и потревожить Фаревда. Он наслаждается еще целой минутой их унижения — а потом ставит ноги на пол, оперев пятки о половицы и задрав носки вверх:
— Приступайте!
Менторы синхронно садятся на колени каждый возле ближайшего к себе ботинка и принимаются начищать их щетками и тряпками, вытащенными из-под трона. Грабабайт тяжело пыхтит от возмущения, и Кикко незаметно тянет его за хвост, чтоб держал эмоции при себе.
Арчи тоже недоволен происходящим — но понимает, что высказывание собственного мнения сейчас может провалить всю коллективную миссию, и потому держится стоически. Просто я уже привыкла замечать в нем мельчайшие микропризнаки перепадов настроения и перемен карнавалентных состояний — потому и отмечаю про себя, как раздулись его ноздри и какая вовсе не глубокая, но разлапистая, похожая на наклонный трезубец, морщинка прошла по лбу в диагональ.
— Счастье полное, как луна, познается лишь теми, кто сполна испил ненависть к самому себе, — неожиданно начинает вещать Фаревд, не глядя на нас и не обращаясь к нам. — Счастье полное, незатмеваемое, открывается двумя ключами: "никто" и "ничто".
Перед экспедицией к оружейнику менторы не удосужились сообщить мне, Арчи и Байту, почем мы идем именно в таком составе. С Вильгельмом и Эммой все понятно: они, несомненно, знавали Фаревда и раньше и понимают, как с ним обращаться. Но что ждет в этом дворце-пещере остальных?
Эмма трет подошвы мастера от души, широко дергая плечом, и ее коса бьется по полу, как змея в припадке. Вильгельм с виду спокоен, как айсберг — но именно такое спокойствие зачастую выдает в нем высочайшее, электрического свойства напряжение.
— Ничего не бояться. Ни за что не волноваться. Ни за кого не отвечать. Ни с кем не общаться. Никому не доверять. Ни от чего не прятаться. Ни от чего не зависеть. Ни к кому не привыкать…
Да, точно. Вильгельм более чем в напряжении — он в бешенстве. Сложно объяснить, как я это чувствую… Но между лопаток ментора как будто сформировался огромный круглый магнит-мишень, притягивающий к себе взгляды — причем не только мой, но и юного карнавалета.
— Лестно, когда чистильщиками твоих сапог становятся бывшие наемники — и какие! — по-змеиному улыбается Фаревд. — Которые раньше клятву давали "Нет слова иного для меня, кроме окрика хозяина моего, и нет тяжести для меня иной, кроме золота в кошельке моем"!
От Арчи словно брызжет льдом. Он слишком мало знаком с менторами для того, чтобы смириться с их скрытностью — а скрывают они столько информации (в первую очередь о самих себе), что хватит на целый океан событий, имен, фактов и дат. Отлично, теперь один из участников миссии наглухо отгородился от остальных плащом недоверия.
Вильгельм и Эмма одновременно заканчивают натирать сапоги оружейника и — глазам своим не верю! — кратко и истово прикладываются к ним губами, точь-в-точь как к иконам. Почти ложатся грудью на пол и задвигают щетки с тряпками туда же, где они лежали — глубоко под трон. Фаревд довольно гладит себя по щекам тыльными сторонами ладоней и плотоядно чмокает губами.
— Теперь давайте мне заложника, — требует он, выдвигая обе руки к Байту.
Кот возмущенно кричит и вскакивает Кикко на плечо.
— Киса, это обязательное правило, — Эмма бесцеремонно хватает Байта за шкирку и несет к трону. — Когда к Фаревду приходит новая делегация и озвучивает свой запрос, на руках у него непременно должен находиться заложник.
Глухая стена недоверия и неприятия вокруг Арчи обрастает длинными колючими иглами. Он презирает нас, он не поддерживает нашу миссию, он готов вскипеть.
— Мастер, мы хотели бы получить такое же оружие, как то, что сегодня испытывали на Расстрельной Поляне, — без предисловий озвучивает наши желания Вильгельм.
