Вне закона - Круз Андрей "El Rojo" (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Вроде любых банд, как «Латинские короли», например, — кивнула Сули. — Помнишь Джока?
Еще бы не помнить. Этот самый Джок был моим предшественником в постели у деловой колумбийки. И познакомились мы с ним при довольно нетривиальных обстоятельствах.
До этого
Прошла моя первая зима в Батлер-Крик, сплошь заполненная трудами и хлопотами, и к весне я убедился в том, что такая работа кормить может. В городе, кроме меня, был еще один оружейник, но тот больше торговал стволами, а я взялся за ремонт и за снаряжение боеприпасов. Это оказалось на удивление востребованным, у меня было немного дешевле чем у конкурента, а снаряжать самостоятельно умели далеко не все. Поэтому для многих проще было прийти ко мне с собранными гильзами. К тому же я и просто собирал патроны, выставляя их на продажу, зарабатывая с каждого от трех до пяти центов. В общем, великих миллионов я не заработал, но дело уже себя кормило, не требуя дополнительных затрат, а для первого года это немало.
Постепенно разобрался с тем, чем хорошо торговать, а чем и не очень, меньше стало нецелевых и бестолковых затрат. Например, быстро уяснил, что нет смысла заранее снаряжать латунные гильзы для ружей. Латунные покупали преимущественно охотники, которые спокойно складывали их в карманы после стрельбы по всякой птице, и они же сами их переснаряжали, благо это очень просто. А вот «ганфайтеры» и всякий подозрительный люд (включая даже меня самого) предпочитали гильзы папковые — их не жалко просто выбросить, благо дешевые, а возможность поднять или аккуратно сложить в карман в заварухе будет не всегда. Ну и переснарядить их пару раз все равно можно.
Следующим шагом к успеху оказалось почти случайное знакомство с седельным мастером, прозябавшим со своей мастерской на окраине Батлер-Крик. Конкурентов было много, а заказов на седла и сбрую куда меньше. Мастер, который сам был родом из Нью Мексико, начал прикладываться к бутылке, что здесь норма, и сильно горевать, но я, посмотрев на то, какие вещи он умеет делать, взялся подкидывать ему заказы. По моим чертежам Роберто — а так звали мастера, делал винтовочные ремни, кобуры, чехлы для винтовок, накладки на приклад с патронташами и ремни-патронташи. К тому времени, как конкурент спохватился, мы с Роберто уже заработали устойчивую репутацию и когда к весне покупателей прибавилось, за всем этим шли уже ко мне. Попытка переманить Роберто закончилась неудачей, а когда конкурент договорился с кем-то еще, мы уже открыли мастерскую, в которой над кожей корпели двое работников, а появившийся с началом навигации Колян сразу же накупил кучу нашего добра для продажи в других местах, попутно сдав на реализацию партию отличных ножей из Нарыма, которые у нас брали очень хорошо. И в довершение всего, я скупил всю седельную кожу, какую смог найти в городе, оставив конкурентов без сырья.
Следующим шагом стала работа с деревом — подгонка лож и прикладов, упоры под щеку, накладки на револьверные рукоятки под средний палец, а потом и новые ложи для желающих. Пришлось привлекать еще одного человека, столяра, но и это окупилось. К тому же я выигрывал в главном — у конкурента не было толкового оружейника, а я, да еще и при наличии инструмента, мог довести до ума или починить почти что любое оружие, так что смело скупал за бесценок сэконд-хэнд, приводил его в порядок и выставлял на продажу. И к середине лета мой магазин «Pete’s Arms» был уже не меньше чем «Outlaw guns», который расположился на Главной улице.
В июле меня пытались поджечь. Лето было в разгаре, дела шли отлично, а я пока еще жил при магазине, занимаясь им почти что круглосуточно. Маленькая комнатка в пристройке была мне и спальней, и кабинетом, и кухней и частично даже мастерской.
Сплю я обычно чутко. Точнее, даже не так. Есть основания полагать, что у меня в голове какой-то фильтр стоит, который отделяет звуки неподозрительные от подозрительных. Можно рядом песни петь и хороводы водить, а я так и не проснусь, если эти самые пляски с хороводами будут для данных обстоятельств нормальными. А могу вскочить как подкинутый от совсем слабого звука, которого, по моему мнению, здесь и сейчас быть не должно.
Отчего я проснулся в ту ночь я так и не понял. Просто пришел в себя уже тогда, когда сидел на кровати, а рука тянулась к помповому «винчестеру», сейчас заряженному картечью. Ощущение оружия в руке немного успокоило и я сосредоточился, прислушиваясь и пытаясь понять, что именно меня разбудило.
Ждать пришлось недолго, вскоре со двора донесся скребущий звук, словно кто-то карабкался через забор. Аккуратно выглянул в окно, стараясь не обнаружить себя — и не ошибся: темная фигура действительно перебралась через забор с заднего переулка. Забор был высоким, да еще и гвоздями поверху ощетинившимся, так что перебраться через него было не так уж просто, но карабкавшийся человек явно подготовился, накинув что-то на острия, насколько мне удалось разглядеть в неярком лунном свете.
Сунув ноги в войлочные тапки, я как был, в одних пижамных штанах, тихо перебежал к двери черного хода, ведущего как раз во двор, и медленно и аккуратно отодвинул хорошо смазанный засов. Потом потянул дверь на себя, одной рукой подняв ружье. Петли тоже были смазаны, так что все получилось беззвучно. И когда я осторожно выглянул наружу, то под самой стеной дома увидел силуэт опустившегося на колени человека, пытающегося, судя по звуку, открыть жестянку с чем-то жидким.
— Эй! — окликнул я его, наведя оружие. — А ну замер!
Человек испуганно дернулся и вправду замер.
— Руки подними!
Темная фигура не только подняла руки, но и встала на ноги. Разглядеть кто мне попался не получалось, луна, полная как круг сыра, светила на него со спины и тень падала на лицо, полностью его укрывая. Но револьвер в кобуре на поясе я все же разглядел, равно как и жестяную банку с ламповым маслом, стоящую у его ног. Более чем достаточная улика для того, чтобы разобраться с целью визита.
Странно, но первое, о чем я подумал в это время, было то, что ночи совсем теплые стали. Ни про прокравшегося поджигателя, ни про что другое, а вот так — про погоду. Про то, что лето совсем уже близко.
— Повернись боком, — я чуть приподнял ружье, направив его стволы в середину груди стоящего человека.
Медленно-медленно, чтобы не спровоцировать выстрел, повернулся ко мне боком и тут же был узнан.
— Гарри? И почему я совсем не удивлен? — спросил я, обходя его по кругу чтобы снова оказаться спереди.
Гарри — рыжий, конопатый, белолицый, невысокий и коренастый, работал продавцом в «Outlaw guns» — магазине конкурента, хозяином которого был Майк Келли, бледный и какой-то вечно невыспавшийся с виду ирландец, торговавший в прошлой своей жизни наркотой, за что, наверное, сюда и загремел.
— Ты зачем сюда залез? — решил я на всякий случай уточнить. — Сам придумал или Майк тебя послал?
— Майк послал.
Гарри был уже ни жив, ни мертв от страха, а я напряженно думал над тем, что делать дальше. Вообще в городе был выборный шериф, в прошлом аутфиттер и браконьер из Монтаны, а у него был офис, а в офисе была клетка, в которую он иногда запирал или буйных, или просто подозрительных. А потом отпускал их, оштрафовав, или просто отпускал, или отпускал, избив дубинкой предварительно, а изредка даже вешал, если сидящий в камере кого-то убил в нарушение существующих правил, то есть не в порядке самозащиты, не в своем доме и не на дуэли в присутствии надежных свидетелей.
А вот Гарри он, скорее всего, просто отпустит. Ну, может даже оштрафует в свою пользу. Потому что если я его поймал у себя во дворе, куда он залез с явно преступными намерениями, и ничего сам с ним не сделал, то с какой стати за меня будет это делать шериф Хадсон? Здесь у нас самообслуживание. Сам, все сам, не маленький.
И что теперь? Отпустить Гарри? Он ведь еще ничего не поджег?
Не поджег. Но хотел поджечь. При этом поджечь дом, в котором я спал. А это как?
