Око за око - - (бесплатная регистрация книга txt) 📗
— Да, я понимаю, — кивнул Мойше. — Вы можете доплыть обратно до Гибралтара под водой?
— Мы воспользуемся дизельным двигателем, чтобы подзарядить аккумуляторы, — ответил капитан субмарины.
Далеко не сразу Русецки понял, что Стэнсфилд не дал полного ответа. «Морская нимфа» подвергалась серьезной опасности, доставляя Мойше и его семью на место встречи.
Стэнсфилд достал секстант, и тут из боевой рубки вышел матрос и сказал:
— Сэр, мы засекли корабль в полумиле по правому борту. Похоже, они нас не заметили. Это то судно, которое мы ищем?
— Вряд ли здесь будет болтаться другой корабль, — ответил Стэнсфилд.
— А если и так, они все равно никому про нас не расскажут. Мы об этом позаботимся.
Мойше не сразу понял, что имеет в виду Стэнсфилд. Капитан был военным человеком — и совершенно спокойно говорил о необходимости убивать людей.
«Морская нимфа» почти бесшумно заскользила навстречу другому кораблю. Мойше хотелось выйти на палубу, но он понимал, что будет только путаться у матросов под ногами, в точности как Рейвен. Мойше не любил, когда за него решали его судьбу — это случалось слишком часто.
Послышался стук шагов по ступенькам железной лестницы, ведущей в боевую рубку.
— Сэр, мадам, капитан просит вас собрать вещи и пройти со мной, — сказал матрос.
Речь матроса была не слишком чистой, но это не смутило Мойше, который и сам говорил с ошибками. Они с Ривкой подхватили свой скромный багаж и, пропустив Рейве-на вперед, начали подниматься вверх по лестнице.
Мойше вглядывался в темноту. Грузовой пароход покачивался на волнах совсем рядом с «Морской нимфой». Даже в темноте Мойше разглядел, какой он старый и грязный. Подошел капитан Стэнсфилд и показал на стоящее рядом судно.
— Это «Накос», — сказал он. — Он отвезет вас на Святую Землю. Удачи вам. — Он протянул руку, и Мойше пожал ее.
Зазвенели цепи, и с «Наксоса» спустили шлюпку. Мойше помог жене и сыну забраться в нее, затем перебросил вещи и сел сам. Один из матросов на веслах что-то сказал на не знакомом Мойше языке. К его удивлению, Рейвен ответил. Матрос удивленно посмотрел на мальчика и расхохотался.
— Это какой язык? Когда ты успел его выучить? — спросил на идиш у сына Мойше.
— Что значит, какой язык? — ответил Рейвен тоже на идиш. — Матрос сказал те же слова, которые говорили близнецы Стефанопулос, и я ему ответил. Мне нравилось с ними играть, хотя они и не евреи.
— Он выучил греческий, — с укором сказал Мойше Ривке, но уже в следующую минуту рассмеялся. — Интересно, успели ли близнецы Стефанопулос продемонстрировать матери знание идиш?
— Да, они пользуются моими словами, папа, — сказал Рейвен. — В этом нет ничего плохого, правда? — Мальчик встревожился, не выдал ли он своим друзьям какую-то тайну; в гетто быстро узнаешь, что болтать опасно.
— Все в порядке, — успокоил сына Мойше. — Более того, я горжусь тобой. Ты быстро выучил слова чужого языка. — Он почесал в затылке. — Надеюсь, что не только ты сможешь объясняться с матросами.
Когда они поднялись на палубу «Наксоса», капитан испробовал несколько языков, прежде чем выяснилось, что оба говорят по-немецки.
— Меня зовут Панайотис Маврокордато, — сказал капитан, театрально ударяя себя в грудь. — Они наши общие враги, но мы вынуждены пользоваться их языком, чтобы говорить друг с другом. — Он сплюнул на палубу, чтобы показать, что он думает о немцах.
— Теперь общими врагами стали ящеры, — сказал Мойше.
Грек поскреб подбородок, кивнул и вновь сплюнул.
«Морская нимфа» исчезла под волнами Средиземного моря, и Мойше вдруг почувствовал себя одиноким и беспомощным. Он доверял британским матросам. Кто знает, какие планы у команды маленького греческого парохода? Если они решат выбросить его за борт, кто им помешает? При желании капитан может передать их первым же попавшимся ящерам.
— Куда мы поплывем? — осторожно спросил Мойше. Маврокордато, загибая пальцы, принялся перечислять города:
— Рим, Афины, Тарсус, Хайфа. В Хайфе вы сойдете на берег.
— Но… — Неужели Маврокордато пытается его обмануть? — Рим находится в руках ящеров. Ими захвачена большая часть Италии.
— Вот почему мы отправляемся туда. — Маврокордато сделал вид, что слизывает что-то с ладони. — Ящеры будут очень gamemeno рады нас видеть.
Мойше не знал, что значит слово gamemeno. Рейвен ахнул и захихикал, что приоткрыло завесу тайны над смыслом слова. Впрочем, Мойше уже догадался, о чем говорит грек. Значит, он перевозит имбирь. Инопланетяне будут рады его видеть — а капитан не сдаст семейство евреев официальным властям ящеров.
— Они отдают нам немало интересных штучек в обмен на… — продолжал Маврокордато, вновь сделав знакомый жест. — Мы привозим то, что им нужно. У нас отличные доходы. А когда англичане заплатили нам за вашу доставку… — Он поднес пальцы к губам и поцеловал их.
Русецки впервые видел этот жест, но понял его и без переводчика.
Капитан «Наксоса» отвел их в каюту. В ней стояла узкая койка для него и Ривки, на полу лежал соломенный тюфяк для Рейвена. Каюта была тесной и грязноватой, но после пребывания на борту «Морской нимфы» новое пристанище показалось им загородной виллой.
— Зажигайте свет только после того, как плотно закроете дверь и опустите занавеску на иллюминатор, — предупредил Маврокордато. — Если вы этого не сделаете, мы будем очень вами недовольны, сколько бы англичане за вас ни заплатили. Вы меня поняли?
И, не дожидаясь ответа, он присел на корточки и, обращаясь к Рейвену, медленно произнес короткую фразу на греческом.
— Нет , нет , — ответил Рейвен — или так только показалось Мойше? Его сын явно рассердился, что с ним говорят, как с ребенком, и добавил: — Malakas.
Глаза Маврокордато округлились, и он принялся неудержимо хохотать. Выпрямившись во весь рост, он сказал:
— У вас замечательный мальчик. Из него получится настоящий мужчина, если его кто-нибудь не задушит раньше.
Через пару часов, когда взойдет солнце, у нас будет завтрак — булочки и паршивый чай. Присоединяйтесь к нам. — Коротко поклонившись, он вышел из каюты.
Ривка закрыла дверь, опустила затемнение на иллюминатор и включила свет. Загорелась тусклая лампочка на потолке, защищенная металлической сеткой, очень похожая на те, что были на борту «Морской нимфы». Однако Мойше пришлось прикрыть веки — после темноты глаза начали слезиться.
