Заветы предательства - Аннандейл Дэвид (версия книг txt) 📗
Прорываясь наверх, я потерял из виду Торгуна. Лишь мои братья, которых я возглавлял в Крестовом походе на протяжении столетия битв, не отставали от меня. Мы мчались вместе, сметали всех, кто вставал перед нами, кричали и хохотали от неописуемого восторга. Пули непрерывно лязгали о мой доспех, но я не замедлялся ни на миг. Враги неуклюже замахивались на меня, но я отбрасывал секачи в сторону и сражал их хозяев. У меня звенело в ушах от воплей и рева зеленокожих, и это лишь распаляло мою жажду истреблять их. Я вдыхал смрад орочьих тел, орочьей погани и орочьей крови, жаркий мускусный запах нечеловеческих отбросов. Отовсюду, из каждого вонючего угла гнусной крепости, доносился звон сталкивающихся клинков, и на всех ржавых поверхностях отражались вспышки болтерного огня.
В тот момент я почувствовал себя живым. Неудержимым. Бессмертным.
— За Кагана! — вскричал я, пробиваясь все выше и выше, с огнем в груди и сверкающими глазами.
Я знал, что он должен биться где-то здесь. Я убивал и убивал бы врагов, самозабвенно разил бы их, искоренил бы всех до последнего, загнал бы себя до предела выносливости и дальше — только бы увидеть это.
Что бы ни думал Торгуй, я верил в успех. Я вновь увижу, как он сражается.
И тогда все, что произошло на Чондаксе, все долгие, долгие годы охоты оправдаются.
Я знал, что он будет там.
Пока мы неслись вперед, мне удавалось мельком разглядеть схватку, что бушевала внизу, на фланговых укреплениях цитадели. Решительные бои кипели на каждой площадке. На орудийных платформах и сторожевых вышках, в полной неразберихе и свалке, целые банды зеленокожих сходились в рукопашной с плотными отрядами окруженных Белых Шрамов. Повсюду взметались языки пламени, кормившегося из пробитых резервуаров с топливом в недрах крепости. По склонам впадины до сих пор спускались тысячи легионеров, примчавшихся на битву с равнин. Тысячи ксеносов выходили навстречу им, покидая дымящиеся логова и бункеры со свирепой, кровожадной решимостью на искаженных мордах.
Что до нас, то мы взбирались вверх быстрее и выше сородичей. Поднялись по разбитой горящей шахте подъемника, цепляясь за железные балки, что кренились под нами. Раскачавшись, перепрыгнули на широкую плоскую металлическую площадку, подвешенную между каменными зубцами, похожими на пальцы. Со мной был Джучи и еще десятки братьев в опаленной, расколотой, залитой кровью броне.
На дальнем конце платформы виднелись нижние клыки громадной орочьей башки, замеченной мною с утесов. Она оказалась даже крупнее, чем я прикидывал, — двадцать метров в длину и высоту, вздутая масса склепанного вместе металлолома и обломков, покрытых слоем ржавчины. Голову окружала неподвижная паутина мостиков и опор, напоминающая оплетку гигантского железного дирижабля.
Я хотел было скомандовать атаку, но слова застряли у меня в глотке. Постройка издала низкий рокочущий рев, от которого неустойчивые переходы вокруг нас затряслись и стали раскачиваться. Тонкая площадка под нами начала сильно крениться, и я с трудом удержался на ногах.
От основания вычурной искусственной башки отвалилась тяжелая металлическая панель, лязгнувшая о дальний конец платформы. За ней рухнула другая, и нам открылось светящееся пустое нутро головы, заполненной дымом. Я услышал, как втягиваются поршни, как с шипением и хрипом запускаются мощные подъемники. Из бреши повалили клубы охряного цвета, покатившиеся к нам через площадку.
— Убить! — приказал я, балансируя на содрогающемся металле, перехватил гуань дао одной рукой и вытащил болт-пистолет.
Открыв огонь, я присоединился к залпам моих братьев. Шквал наших болт-снарядов ворвался в неровное отверстие, что открылось у основания громадной головы. Изнутри донеслись отголоски разрывов и приглушенные вопли ярости. Мы явно в кого-то попали. Кто-то испытывал боль.
И лишь тогда, неразборчиво рыча, явился вожак.
Он вырвался наружу через оставшиеся панели внизу головы, шатаясь, словно пьяный, и отбрасывая прочь куски чадящего металла. Сначала возникла одна огромная рука, увитая канатами мышц, затем вторая, и за ними — великанское, непомерно разросшееся тело. Следом высунулась уродливая бесформенная башка с отвисшей челюстью и слюнявыми губами, усыпанная мокнущими нарывами и воспаленными ритуальными шрамами.
Под низким бугристым лбом слезились глубоко посаженные желтые глаза. Тварь зарычала вновь, скрежеща клыками и плюясь густой слюной из раззявленной пасти. При любом движении дородное тело колыхалось, сотрясая костяные амулеты и пластины брони, что висели, будто морские желуди, облепившие корпус судна.
Никогда прежде я не видел настолько огромного орка. Когда он шагнул на платформу, ее опоры согнулись под тяжестью чудовища. Руки зеленокожего были забраны конструкциями из металлических прутьев, откуда прямо под кожу, в мускулы, уходили какие-то трубки. На лапах он носил железные латные перчатки размером больше моего туловища. Их обтекали разряды зеленой энергии, которые шипели и трещали на коже создания.
Оно смердело — это была жгучая смесь мускусной звериной вони, запаха машинного масла и сернистого душка от включенных генераторов щита.
Конечно, прежде я встречал подобных ему вожаков, колоссальных здоровяков, которые вызывающе ревели в небеса и самозабвенно бросались в бой. Такими монстрами управляла свирепая жажда битвы, пылкое желание крушить, убивать, уничтожать и насыщаться.
Но этот оказался иным. Его жирное тело соединялось с лязгающими механизмами, скрепленными с доспехом, как у наших лоботомированных оружейных сервиторов. Неужели орки и такому научились у нас?
И гнев чужака оказался иным. Издаваемые им звуки, то, как он двигался, как порой становился размытым его звериный взгляд — все это было другим. Тогда я понял, что вижу, как меняются зеленокожие на грани неотвратимого поражения. Слепая ярость покидала их, но они не молили о пощаде и не начинали, в конце концов, испытывать страх перед врагами.
Они теряли разум.
— Свалить его! — взревел я, целясь в голову ксеноса.
Мы открыли огонь из всего, что у нас оставалось. Стреляли прямо в вожака и видели, как болты разрываются на его защитном поле. На моих глазах Джучи ринулся в атаку, пригибаясь и увертываясь от очередей, чтобы попытать удачи с клинком. Жестокий удар наотмашь разбил ему нагрудник, и легионер, вращаясь в воздухе, улетел за край платформы. Несколько братьев повторили его маневр, двигаясь с врожденным проворством и воинским умением. Никто даже не подобрался вплотную — орк раскидал их затрещинами железных перчаток, сбивая с ног, как детей. Чудище побрело к нам, размахивая руками, громадное, жуткое, пускающее слюни в лихорадочном безумии.
Я убрал пистолет и перехватил гуань дао двумя руками, одновременно бросаясь вперед. Заметив меня, вожак затопал навстречу, поднимая неуклюжие, но смертоносные лапы. Нырнув под одной из перчаток, я извернулся и сделал выпад глефой, целясь в пояс.
Лезвие клинка заскрежетало по силовому полю, выбивая пучки искр. Раздался резкий хлопок, завоняло кордитом, и защитная пелена над предплечьями твари погасла.
Не успел я воспользоваться этим, как вожак отмахнулся понизу вторым кулаком. Я попытался отскочить, но перчатка всей массой врезалась мне в бок.
Далеко отброшенный ударом, я с лязгом прокатился по платформе, но не выпустил оружие. Пока мир вертелся вокруг меня, я мельком увидел, что самая верхняя башенка крепости раскачивается на фоне неба.
Я не вывалился за платформу, но знал, что монстр совсем рядом. Остановившись, тут же вскочил на ноги и провел выпад глефой. Гуань дао снова попала в цель и рассекла одну из спиральных трубок, что подсоединялись к плечам орка. На меня хлынула горячая дурно пахнущая жидкость. При соприкосновении с расщепляющим полем клинка она вспыхнула, и нас обоих охватило яркое зеленое пламя.
Закрепляя успех, я описывал глефой стремительные зигзаги. Надеялся, что активная оборона поможет мне.
