Трилогия об Игоре Корсакове - Николаев Андрей (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
– С богом, – женщина перекрестила ее.
Неся в одной руке чемоданчик, в другой сверток с бинтами, девушка прошла к входной двери. Кривокрасов, растерянно поглядев на старуху, захлопнул дверь в комнату, пошарил по карманам в поисках сургуча и печати, но, вспомнив, что сургуч был у Четвертакова, выругался и погрозил пальцем старухе.
– До обыска не входить.
Он нагнал девушку на лестнице. На первом этаже кто-то заскребся за дверью, в образовавшуюся щель выглянуло любопытное лицо мальчишки лет десяти. Кривокрасов цыкнул на него, обогнал спускавшуюся по ступеням девушку и первым вышел во двор.
Дождь прекратился. Серый рассвет заливал двор рассеянным светом.
Девушка приостановилась возле тела Четвертакова, приложила пальцы к шее, поднялась, качая головой.
– Ему уже не помочь.
– Сам знаю, – буркнул Кривокрасов.
На улице все было тихо. Сержант взглянул на часы – половина пятого. Дождевые тучи, казалось, нависли над самыми крышами. В безветренном воздухе стоял запах пороха и крови, заглушивший тонкий, почти неуловимый аромат распускающихся листьев. Здоровяк, которого Кривокрасов приложил в лоб рукояткой «ТТ», пришел в себя и, лежа на боку, поглядывал на стоящего над ним дворника. Вид у того был воинственный: с метлой наперевес он похаживал между лежащими, косясь на сидящего в машине Валиулина.
– Издрастуй, Лада. Вот, видишь, совсем война тут.
– Здравствуй, Равиль.
– Товарищ командир, – дворник вытянулся, поставил метлу к ноге, как винтовку, – вот этот, – он указал на здоровяка, – просил сильно: развяжи, говорит, черт не русский, я тебя резать стану! Ха, нашел дурака – я его развяжи, а он меня резать…
Белозерская присела возле Скокова, отвела его руку и, обернувшись к Кривокрасову, попросила помочь уложить раненного. Вдвоем они помогли Скокову прилечь прямо на тротуар. Лада вытащила из брюк окровавленную рубашку и развернула свой медицинский набор. Оторвав кусок марли, она смочила его из банки. В воздухе поплыл резкий запах спирта. Осторожно протерев кровь вокруг раны, она слегка надавила на края. Из ровного разреза булькнула кровь.
– Так, его надо срочно на операционный стол, – сложив марлю в несколько слоев, она прибинтовала ее к разрезу, опустила рубашку, – кто еще ранен?
– В машине сидит, – буркнул Кривокрасов.
Вдвоем они стащили с Валиулина гимнастерку. Тот морщился и охал, Белозерская обработала рану на плече, повернулась к Кривокрасову.
– Пуля застряла в мягких тканях, рана болезненная, но ничего серьезного. Надо только удалить пулю. Я думаю, проблем не будет. Вы вызвали врача?
– Вызвал.
– Я могу осмотреть других? – она кивнула в сторону бандитов.
– С ними порядок.
– И все-таки…
– Нет, – отрезал Кривокрасов, – садитесь в машину.
– Давайте, хотя бы, перенесем сюда раненного.
С помощью дворника они перенесли Скокова к машине, положили на заднее сиденье. Лада, несмотря на недовольство Кривокрасова, обработала рану на голове уголовника. Тот смотрел на нее снизу вверх прищуренными глазами, морщась, когда спирт попадал в ссадину. Перебинтовав ему голову, Белозерская шагнула к второму бандиту.
– Садитесь в машину, – скомандовал сержант.
– Но…
– Он не ранен, – Кривокрасов усмехнулся, – просто, возможно, детей не будет. Оно и к лучшему.
– К ушибленному месту надо приложить лед и…
– Ага. И в санаторий отправить. Об этом мы позаботимся.
Белозерская приподняла лежащего навзничь на сиденье Скокова и устроила его голову у себя на коленях. Сержант захлопнул дверцу и подошел к лежащим на мостовой бандитам.
– Ну-ка, Равиль, погуляй чуток.
– Слушаюсь, товарищ командир, – дворник сделал почти идеальный поворот «кругом» и отошел в сторону.
Кривокрасов присел на корточки, не спеша вытянул из пачки папиросу, закурил. Парень с повязкой на лбу настороженно следил за ним. Ноздри бандита задергались, ловя табачный дымок.
– Ну, парень, рассказывай, – мирно предложил Кривокрасов, – кого ждали, кто навел?
– Так исповедь не ведут, начальник, – лениво процедил парень, – ты меня за стол усади, папироску предложи. Тогда и разговор будет. А так базарить – порожняк гонять.
– Ты думаешь, на уголовку нарвался? – сержант затянулся, вынул из кармана удостоверение, – на, смотри, – раскрыв книжечку он поднес ее к прищуренным глазам парня. – Читать умеешь?
Бледное лицо парня побелело еще больше, хотя казалось, что это невозможно. Он сморщился, словно проглотил что-то гнилое, гадкое, выругался сквозь зубы.
– Так-то, друг, – Кривокрасов убрал корочки, – хочешь спокойно на кичман попасть – говори, как дело было. Хочешь кирпич нюхать – вольному воля.
Парень засопел. Кривокрасов прямо-таки почувствовал, как в его проспиртованном мозгу ворочаются тяжелые, как булыжники мысли.
– Ну, чего решил? Сразу скажу: будешь мне семерки плести – к барину кореш твой поедет, а на тебя повешу все, что есть. И товарища нашего убитого, и наган, и организацию нападения на работников НКГБ СССР. Вышак тебе светит, милый.
– Дай дернуть раз, – попросил парень.
Сержант откусил обмусоленный кусок папиросы, поднес окурок к его губам. Всосав оставшийся табак с одной затяжки, парень снова выругался.
– …твою мать! Кругом вилы! Значит так: стукнули нам, что гастролеры с Питера к бандерше пойдут. Мол, барыгу маранули, в теплые края собрались, а здесь шухер пересидят. И рыжья у них, мол, мешок. А товарища твоего Шнурок на перо посадил, я тут побоку. Вон Шнурок лежит, макинтош деревянный примеряет.
– Кто про гастролеров стукнул? – быстро спросил Кривокрасов.
– Бобер питерский. Его одна лярва на малину в Рощу привела. Ну, фарш сняли с него, а он и говорит: дело двинем – я в доле. Гастролеров кончим, барыш поделим и разбежимся. И жульман один подтвердил: в Питере шухер, барыгу известного приморили. Ссучился, стало быть, гаденыш.
– Какой он из себя?
– Кто?
– Бобер.
– Такой гладкий, важный. Чисто аблакат под деловыми.
Со стороны Новослободской послышалась сирена кареты скорой помощи. Кривокрасов поднялся на ноги.
– Ладно, потом подробно опишешь. Если не соврал – слово сдержу. «Скок» вам сошьем и лети в дом родной, там тебе уже клифт правят.
– Слышь, – парень перекатился на бок, – откуда феню знаешь?
– Пообщался с вашим братом, было дело, – усмехнулся сержант.
В домах уже зажигался свет – разбуженные выстрелами жильцы, наблюдавшие из темных окон, собирались на работу. Из подъехавшего автомобиля выскочил врач с двумя санитарами, тащившими носилки. Осмотрев Скокова, он тихо переговорил с Белозерской, дал знак санитарам. Раненого погрузили в карету. Кривокрасов залез внутрь, положил ему руку на плечо.
– Ты, это, держись, Семен.
– Миша, – прошептал Скоков, – это не она блатных наняла, – он показал глазами на девушку, – я уверен на все сто. Не тот человек.
– Разберемся, Семен. Ты, давай, не залеживайся.
Валиулина подсадили в карету, врач посмотрел на лежащих бандитов.
– А с этими что?
– С этими мы сами разберемся, – успокоил его Кривокрасов, – вы еще карету пришлите – у нас тут два трупа.
Скорая укатила и почти сразу вслед за ней появилась машина майора Кучеревского и тюремный фургон. Приехавшие с майором оперативники рассыпались возле места схватки. Из подворотни принесли тело Четвертакова. Кучеревский поманил к себе сержанта.
– Ну, давай, докладывай.
– Как я уже говорил, на подходе к дому попали в засаду. Четвертаков был сразу убит, Скоков тяжело ранен, Валиулину пуля попала в плечо. Их уже отвезли в госпиталь. Нападающих было трое. Один убит, двое задержаны. Арестованная Белозерская в машине, – Кривокрасов кивнул в сторону «ЭМ»-ки.
– Так, – протянул майор, доставая коробку «Казбека», – ну, и что думаешь?
– Я допросил одного из уголовников. Вон того, с забинтованной головой. Их навел кто-то неизвестный. Засаду ставили на гастролеров из Питера, несколько дней назад ограбивших скупщика краденного.
