Вавилонская башня - Разумовский Феликс (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗

– А, значит, науку грызёшь, сынок… – умилился генерал. Ему все казалось, что нежданное счастье должно было вот-вот исчезнуть, рассеяться, точно сон, слишком хороший, чтобы оказаться реальностью. Почему-то оглянувшись на портрет Дзержинского, Владимир Зенонович крепко зажмурился, словно кто мог подсмотреть за ним в этот миг. – Ну давай, давай.

– Да, собственно, я уже заканчиваю. Сейчас обедом займусь, – улыбнулся в трубку Эдик и звучно взял аккорд на своём ноутбуке. – Маму я отпустил к подруге детства, пусть отдохнёт от быта… Ты, отец, что хочешь на первое?

Мы совсем забыли сказать, что среди прочих способностей, в одночасье пробившихся у Эдика, обнаружился и кулинарный талант. Вот только предаваться любимому хобби у него получалось нечасто, ибо занятость Эдика вполне соответствовала его новым возможностям. Поэтому в генеральской семье серьёзно подумывали о домработнице.

А этажом ниже в кабинете у Кольцова тоже не сидели без дела – прорабатывали варианты встречи американцев. Собственно, генератором идей выступал в основном чекист в белых кедах. Скудин с Кольцовым больше помалкивали. Тоже, нашли кому пыль в глаза пускать. Американцы и так никуда не денутся. И кредиты дадут. Всем лучше, если русский медведь сытый…

– А может, встретить их на танке? Среднем гвардейском?.. – задумался над очередным вариантом чекист в белых кедах и почесал круглую, начинающую лысеть башку. – А лучше на двух. Или на трех. Под гимн, с триколором. И мы на броне…

– Нет, под этот гимн нельзя, не так поймут. Лучше уж под марш. – Кольцов пожал плечами, тяжело вздохнул. – А потом, танки ведь траками всю полосу испоганят. Да и шуму будет, вони… Нет, не пойдёт.

– Да? – расстроился генератор идей. – А может, снять траки-то? И шуму будет меньше.

Скудин с Кольцовым переглянулись.

– Ладно, – капитулировал Скудин. И тоже вздохнул. – Есть у меня массовик один… затейник. Ему придумать – раз плюнуть. Разрешите озадачить виртуоза?

Было отчего впасть в тоску. Три здоровых мужика, да ещё в погонах, а занимались, извините, фигнёй. Проблему решали. Вселенского свойства…

Прибыв к себе, Кудеяр первым делом вызвал Евгения Додиковича и без обиняков, прямо в лоб поставил ему боевую задачу

– Не беспокойся, командир, все будет сделано тонко. – страшно обрадовался Гринберг. – Встретим американцев по высшему разряду. Я сказал!

Чем-то он здорово напоминал Остапа Бендера, подряжающегося нарисовать агитационный шедевр.

– Ну и ладно, дерзай, – отпустил его Скудин, облегчённо вздохнул и сразу забыл об импортной делегации. Своих дел хватало. Однако скоро выяснилось, что делать эти самые дела ему предстояло в гордом одиночестве. Чёртов Гринберг мигом увёз всех на репетицию. И Бурова, и Капустина, и Ефросинью Дроновну. В неизвестном направлении. На казённом бронированном авто…

Американцев встречали на следующий день в Пулково-2. Простенько и со вкусом. Вначале прямо к трапу направились Буров и Ефросинья Дроновна. Чинно, степенно, с чисто русским достоинством. Глеб передвигался на четвереньках. Он был наряжён бурым лесным медведем. В шкуре, с клыками, когтями и хвостом. Выглядел, кстати, Глеб нисколько не смехотворно. Натурально выглядел. Даже страшновато – пока в глаза не посмотришь. Фросенька была одета, что называется, на грани фола: а-ля царевна Лебедь. Но, как и Глеб, соответствовала образу идеально. Она несла огромный пшеничный каравай. Никакой не муляж и не ширпотребовскую безыдейную булку, а самый настоящий каравай, с крепенькими румяными рожками, – очередной шедевр тёти Ксении.

– Здрасьте вам, гости дорогие, – певуче сказала Фросенька и поклонилась в пояс с завидной грацией, а Буров зарычал. При этом он чуточку не рассчитал, и Сара Розенблюм с профессором О'Нилом на всем серьёзе собрались ретироваться в свой «Боинг». О, эти русские! А их-то убеждали перед полётом, что в России на улице медведя не встретишь…

– Ну, Скудин, ты даёшь… – Чекист в белых кедах задышал и побледнел под цвет своих тапок. – Этак и международный скандал раздуть можно. Топтыгин-то чего ревёт у вас? Не кормлен, что ли?..

– Не гулян, – с непроницаемым видом пояснил Иван, а тем временем откуда-то чёртом из табакерки вывернулся Гринберг – весёлый, о сабле, в кармазинном кафтане, рысьей шапке и лиловых зарбасных штанах. С приговором, с переплясом, с балалайкой в руках… Да не один! С девицами-душеньками-красавицами – Колеттой, Полеттой, Жанеттой, Жоржеттой и Мриэттой, наряжёнными в мини-юбки, кофты-марлевки и пикантные кокошники.

– Во поле берёзка стояла!!! – затянул Гринберг и послал американцам воздушный поцелуй, а девушки-красавицы повели хоровод и стали подпевать: – Люли-люли стояла, некому берёзу заломати…

– Oh, that's better! – отреагировали американцы, побороли стресс и начали дружно сходить по трапу. – What a song! What a boy! A real kazak… [5]

– Ну слава Богу. – Чекист в белых тапках просиял, высморкался и в шутку погрозил Скудину пальцем. – А ты шалун, шалун. Телки-то у тебя небось того… огуляны…

Однако Скудин не отреагировал. Он смотрел на группу иностранных гостей, которые, забыв о всяческом церемониале и этикете, с воплями радости ринулись к нему. Экс-преподобный Браун и братья во Христе Хулио, Чарли. Бенджамин и Родригес-младший. Только не в милотях, [6] не в сутанах, не в рубищах и не в веригах. Во всем блеске американских парадных мундиров.

– Иван, брат наш! – вскричали они хором. – Ты теперь один в поле воин?

– Как это один? – оскорбился Скудин и поманил пальцем. – Ап!

Сейчас же к нему подтянулись Буров (уже не на четвереньках), Гринберг (без балалайки) и Капустин (в фуражке с васильковым околышем). Экс-отец Браун вдруг заговорил о погоде:

– Здесь у вас все же лучше, чем в яме с дерьмом, но чертовски разгулялись ветра. Давно не припомню подобной болтанки. У нас, впрочем, «индейское лето» тоже было паршивым…

Кудеяр сразу же как-то нутром почувствовал, что «паршивость» «индейского лета», оно же бабье, объяснялась не только дождями.

Между тем выяснилось, что американцы и в самом деле успели вовремя. Небо очень быстро, прямо на глазах, затянули тучи, ясный полдень сменился натуральными сумерками. Повеяло ледяным холодом, словно где-то распахнулся чудовищный морозильник… В стылой, ощутимо плотной полутьме закружились белые, тающие на лету мухи.