Горький привкус власти - Контровский Владимир Ильич (читаем книги .txt) 📗

«…После всего, что произошло со мной, мне почему-то трудно жить среди того порядка вещей, который был для меня привычным всю мою жизнь. Мне не очень верят, и это понятно – человеку удобнее сохранять прежние воззрения, нежели менять их на кардинально новые, в корне изменяющие его мироощущение. Наш мир рационален до предела, окружающая нас техника сделалась столь же неотъемлемой его частью, как воздух, которым мы дышим, или теплый солнечный свет. А наука сделалась нашей религией, на которую возлагаются все наши надежды и чаяния. Наука, верим мы истово, спасет нас от всех бед и дарует нам всё, о чём мы только можем мечтать: вечную жизнь без старости и болезней, безграничную власть над окружающим нас миром и полное счастье для всех без исключения индивидуумов.

Человеку свойственно заблуждаться – это старая-престарая истина, но есть заблуждения, в которых мы упорствуем более всего. С чего это вдруг мы приняли за единственно возможный именно тот путь, по которому движется и развивается наша цивилизация? Гордые своими научно-техническими достижениями (а мы и вправду очень много достигли), мы высокомерно отворачиваемся от всего, что не поддаётся описанию математическими формулами, не фиксируется нашими приборами и не оставляет никаких следов на привычных нам носителях информации. Мы воротим нос, пренебрежительно процедив сквозь зубы: «Бред!» или «Сказки для детей!» (это в лучшем случае). «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!» – с этим железобетонным постулатом не поспоришь…

…Иногда мне и самому кажется, что это был всего лишь навсего сон – красивый, как те сны, что снятся нам в детстве (наверно, я чересчур сентиментален и романтичен, и это плохо – для того мира, где я жил всегда и куда я снова возвратился). Ведь у меня не осталось ни единого материального напоминания (а как я просил Её оставить мне хоть какой-нибудь предмет, вещь!) о том, что произошло, – только моя память. А скептику непременно надо предъявить что-нибудь такое, что можно потрогать рукой…

…В моём собственном мире тоже есть те, которые называют себя магами (теперь-то я знаю, насколько подобное самоназвание далеко от истины). Но их очень мало, быть может, не больше нескольких тысяч человек на сотни миллиардов обитателей наших планет. По большей части их рассматривают как безобидных чудаков, не наигравшихся вдоволь в детстве. О тех же, кто интересуется паранормальными явлениями и рассуждает об этом с умным видом (просто следуя веяниям моды), я не хочу и говорить.

…Для нашей цивилизации важнее всего практическое применение тех или иных знаний. Вопрос ставится очень просто: как данный факт или явление может быть использован для дальнейшего роста могущества нашей расы, Расы Технолидеров Галактики. Всё остальное – нефункционально. Нас ничему не научила даже та страшная война между самими же нами – смутные свидетельства о косвенном вмешательстве в ход этой войны (и влиянии на её исход) неких странных высокоразумных существ замалчиваются: слишком уж это не согласуется с общепринятыми истинами.

…Я примкнул к Наследникам – было у них что-то такое, к чему меня тянуло необъяснимо. Внутри нашего общества существует великое множество всевозможных движений, течений, сект и сообществ – мы всё-таки высокоцивилизованы (по нашему глубокому убеждению) и можем относиться уважительно (до известной степени, конечно) к мнению других наших сограждан. Правда, учитывая горький опыт всё той же войны, Правящие с повышенным интересом наблюдают за сутью тех или иных неформальных группировок – ведь Сокрушающие тоже начинали с малого. Во всяком случае, деятельность Отрицателей отнюдь не встречает одобрения, а Разбойники и вовсе подпадают под антикриминальное законодательство. Хотя, если разобраться непредвзято, я не вижу принципиального различия между установлением государственного протектората над слаборазвитым миром и созданием там же разбойничьего гнезда. Разве что в первом случае это делается от имени и во имя нашей могучей расы, а во втором ради собственных узких интересов кучки представителей всё той же расы. Но в любом варианте стоящим на более низкой ступени развития навязывается наша модель, которую мы считаем идеальной.

…Мне нравилось у Наследников. Нравилась их понимание того, к чему я неосознанно стремился; нравилось их серьёзное отношение к тому, что меня интересовало; нравилась сама атмосфера своеобразного братства по убеждениям. Даже оголтелая – на грани фанатизма – приверженность нашего лидера, мага Элама, колдовскому началу Мира не вызывала во мне раздражения.

…Мы пересекали Галактику из конца в конец, на пределе отпущенных нам возможностей перемещения в пространстве; мы гонялись за любыми, самыми призрачными намёками на то, к чему мы все так дружно стремились. Мы искали следы чародейства – любое явление не проходит бесследно, и ищущий да отыщет! Иногда Элам просто поражал меня: там, где безмолвствовала сложнейшая аппаратура, он умел отыскать нечто, из чего извлекал бесценную крупицу нового знания. Любой учёный муж на любой из наших научных станций, рассеянных по всему обжитому нами космосу, пришёл бы в неподдельный ужас от его методов, и «шарлатанство» было бы, пожалуй, самым мягким из ярлыков, навешенных тут же на такую систему познания. Но Эламу глубоко безразлично, что думают о нём все теоретики и практики науки нашей цивилизации.

…И мы находили следы: фиксировали информацию на кристаллах памяти в компьютерах нашего корабля и – самое главное! – в нашей собственной памяти. Постепенно вырисовывалась грандиозная картина, от одного взгляда на которую любой истый Технократ испытал бы сложнейшую гамму чувств: от ненависти к осмелившимся приоткрыть такое до желания разрядить в себя бластер – слишком уж унизительна эта картина для нашей невероятной гордости и слишком уж жалким выглядит на её фоне наш непомерный коллективный эгоцентризм. А Элам искренне считал, что ему назначено свыше просветить заблудших и осчастливить этим всю нашу цивилизацию – было в нём что-то от древних религиозных проповедников и миссионеров, бестрепетно умиравших под пытками дикарей.

…На эту странную планету, абсолютно мёртвую, мы набрели исключительно следуя таинственному наитию Элама. От планеты буквально веяло полным разрушением – я уже умею чувствовать кое-что, и наш предводитель полагает, что у меня есть кое-какие магические способности, и что они потихоньку просыпаются. Так вот, среди безжизненного камня мы отыскали нечто, невероятно древнее, хотя выглядел этот странный обломок так, как будто был создан только что. Похоже, что время над ним не властно – тончайший анализ, проделанный машинами, показал, что веществу (не подпадающему, кстати, ни под одну из строгих классификационных категорий – не металл и не камень, а какой-то непонятный композит) по меньшей мере миллион лет! Глаза Элама, когда он держал извлечённый из камня блестящий осколок, светились так, что казались раскалёнными (до сих пор выше моего понимания, как наш вождь нашёл это, по каким непонятным приметам, и что жеэто всё-таки такое).

…А потом случилось непоправимое – так мне, во всяком случае, казалось тогда. Нас умело и беспощадно атаковали в открытом космосе, атаковали именно те (одни из тех, как я знаю теперь), встречи с которыми так жаждал Элам.

…Мы с Эламом висели в мягкой полутьме [2]. В последнее время он выделял меня среди прочих и даже любил пообщаться, потренироваться в прямом мыслеобмене. Мы беседовали обо всём и ни о чём конкретно; Элам знал невероятно много – из тех областей, которые всегда считались мифическими для Технолидеров. Сказать, что мне было интересно – это значит не сказать ничего. Я просто пил его знания, пил с жадностью, как человек, измученный долгим отсутствием воды. И вдруг Элам напрягся, я услышал стремительно отдаваемые им приказы людям и машинам (хотя сенсорные поля вокруг нас не фиксировали никакой опасности), и тут я сам увидел Их.