КОМ 2 (СИ) - Войлошникова Ольга (книги без регистрации полные версии txt, fb2) 📗

— Идите-идите! — подбодрила меня в спину тётка-привратница. — Только с тропинки — ни ногой. И пропуск не мните. Шарахнет охранным заклинанием.

— Сурово тут у вас, — пробормотал я себе под нос и пошёл.

Вот уж не знаю, кто енту дорогу проектировал, но виляла она в манере «как бык поссал». Это батина присказка, и больно ловко сюда она подходила. Только направо повернёт — уже обратно налево! И так без передыху.

Топал я, не соврать, с четверть часа, не меньше. Иду-иду — не кончается, ядрёна колупайка, этот лес! Мож, леший тут у них в присмотр поставлен? Крутит? Сам я, правда, никогда не сталкивался, но рассказы такие слыхал. Словно отзываясь на мои мысли в лесу что-то глухо заухало.

— Не дождёсся! — сердито ответил я ему и, лихо сдвинув папаху набекрень, завёл бравую казачью:

— Как ирку́тски казак и — как ирку́тски казак и — ка́-азаки-казаки́, ка́-азаки-казаки́!

Песня была, как полагается, с повторами и присвистом, и каждая строчка также растягивалась в три раза:

— По станицам гулял и — по станицам гулял и — гу́-уляли-гулял и — гу́-уляли-гулял и (и так каждый раз),

Молодушек любили́,

К одной двое ходили́,

Одну двое любил и(н-да, такой вот внезапно скабрезный поворот, но из песни слова не выкинешь),

Подарочки носили́,

Подарочек не простой,

С ручки перстень золотой…

На этом месте дорога в очередной раз вильнула, и я оказался нос к носу с удивлённой девицей в строгой форме горничной.

11. ДОБРАЛСЯ!

И ОПЯТЬ С КОРАБЛЯ НА БАЛ!

— Хорунжий Коршунов? — спросила меня девушка, слегка отступая.

— Так точно!

— Прошу следовать за мной.

О-па! А лес-то кончился! Пошёл аккуратный подстриженный парк, травка выкошенная и вместо заброшенной дороги — аккуратная вымощенная плиточкой аллея. Из этого парка мы вынырнули довольно быстро и оказались на просторной площади перед большим зданием с пузатым фасадом, украшенным колоннами и сложной скульптурной группой на фронтоне.

— Это главный корпус, — скупо прокомментировала провожатая.

Вправо и влево от главного уходили трёхэтажные крылья боковых корпусов. Потом я узнаю, что на самом деле их не два, а пять, и пристроены они к главному как лучи половинки солнышка. А пока мы поднялись по растянувшимся на всю колоннаду трём широким ступеням главного входа и вошли в гулкий прохладный вестибюль. Огромный он был — мама дорогая! Парадных залов Иркутского губернского собрания сюда смело четыре штуки бы вошло.

На входе в стеклянной будочке сидел вахтёр, которому провожатая сказала в окошко:

— Новенький.

Тот кивнул ей мрачно насупив брови и посмотрел на меня:

— Временный пропуск прошу сдать, сударь.

— Извольте, — я положил в окошечко бумажку с узором.

— Благодарю. Проходите.

Провожатая уже ждала меня чуть в отдалении, нетерпеливо поглядывая. Тележиться не стал, пошагал бодрее.

Здание было наполнено особенной учебной тишиной, когда изредка сквозь двери доносится одинокий голос лектора или обсуждение темы. Мы быстро поднялись по центральной широкой лестнице на второй этаж, вильнули мимо двери с вычурной табличкой «Ректор» (имя-фамилию не разобрал в вензелях) и вошли в соседнюю, с гораздо более скромной вывеской «Секретарь».

— Алевтина Георгиевна, новенький прибыл! — с порога заявила моя провожатая.

Женщина средних лет за столом напротив двери вперилась в меня поверх очков, а вторая (видать, помощница, молодая совсем девчонка) приподнялась из-за высокой конторки, чтобы получше меня разглядеть. Впрочем, не заметив ничего впечатляющего, тут же скрылась.

— На экстерн? — строго спросила секретарша.

— Так точно, — ответил я.

— Почему с таким опозданием?

— В точности согласно предписанию, — я прошёл к её столу и предъявил свою бумагу.

Дама быстро пробежала по строчкам глазами:

— Хм. Действительно. Напутали они там, что ли? Впрочем, неважно. Присядьте, — она быстрым движением выдернула из стопки лежащих на углу журналов один, в бордовом переплёте, открыла на заложенной бумажкой странице. — А-а! Вы тот самый стипендиат Великого князя Кирилла, хорунжий Коршунов?

— Так точно.

— А мы уж вас потеряли! Ну, прекрасно, что наконец-то добрались. Досадное недоразумение с опозданием, но это уж не ваша ошибка, а канцелярских. Давайте ваше предписание, я себе копию сделаю.

Изготовление копий документов с помощью фото-дублей — обычное дело. Но дама, к моему удивлению, накрыла мою бумажку чистым листом, провела поверх ладонью — и на бумаге в точности проступили все черты оригинала, вплоть до случайной помарки на уголке.

— Ловко! — оценил я.

Алевтина Георгиевна ничего на это не ответила, но весьма самодовольно улыбнулась. Она вернула мне предписание и строго посмотрела на провожатую, которая так колом и стояла у порога:

— Сейчас бегом в общежитие, Света позвонит коменданту, чтоб вас ждали. Оставить у него вещи — и пулей назад. Успеет на следующую пару. Иначе контур замкнут — и всё.

Я не очень понял про контур, но горничная пискнула:

— Ясно! — и выскочила в коридор.

— Бегите! — сказала секретарша. — И это не фигура речи. У вас почти не остаётся времени.

И мы побежали. Хорошо, — подумал я на бегу, — что мне удалось от кучи барахла отбиться. И по лесу как бы волокся, да и тут никуда бы уж не побежал… Вслед раздался протяжный звонок, и коридор начал наполняться эхом гула голосов.

— Перемена! — на бегу пропыхтела провожатая. — Пятнадцать минут всего! А нам в третий корпус, а оттуда — в пятый!

Ну, пространства тут обширнейшие! Эх, знать бы, куда бежать, я бы ещё прибавил ходу, а так — какие-то лестницы, повороты, переходы… В итоге мы оказались перед очередной массивной дверью с большой надписью над ней: «СПАЛЬНЫЙ КОРПУС». Сразу же за дверью нас поджидал пожилой унтер-офицер с такой батареей наградных колодок, что я невольно вытянулся во фрунт и прищёлкнул каблуками, бросая руку к виску:

— Здравия желаю, господин старший прапорщик!

— Здравия желаю, господин хорунжий! — по-военному ответил он мне и заторопил: — давайте-давайте, вещи ко мне пока в каптёрку. После, с занятий придёте, в комнату вас определю. Времени, сказали, до крайности мало.

Составил я чемодан с бандольером в крошечную клетушку, которую комендант тут же запер на ключ, и понеслись мы назад, да другими переходами. Звонок догнал нас на очередной лестнице и провожатая сдавленно пискнула. Выскочили в опустевший коридор.

— Куда⁈

— Вон, предпоследняя в конце дверь! Ваша аудитория!

Я припустил так, как в последний раз, наверное, на экзамене в Харитоновской школе бегал. Трижды коротко стукнул в дверь и сразу вошёл. Мало ли — торопили же зачем-то.

И натолкнулся на удивлённый взгляд невысокого полноватого дядечки, что-то весело и оживлённо говорившего группе.

— А вы, милейший кто? — он высоко поднял густые брови и полуобернулся ко мне, не опуская занесённую над кафедрой руку.

— Хорунжий Илья Коршунов, явился по предписанию, для прохождения обучения, — коротко отрапортовал я и щёлкнул каблуками.

ПЕРВЫЙ УРОК

«Фи! Солдафон какой!» — а вот этот женский шепоток меня немного задел. Казаки — служивое сословие, и не всяким тут… Ну, с другой стороны, дамочки — оне такие, сами за слова не отвечают. Будь это мужеского полу, там бы ещё можно поглядеть…

— Браво, браво, — одобрил моё представление преподаватель. — Не часто на мои вопросы отвечают столь обстоятельно и полно. Прикрывайте дверь, будем начинать, — он дождался, пока стопор поворотной ручки щёлкнет и тут же нажал на кафедре какую-то кнопку.

Дверь еле слышно загудела и все просветы меж дверным полотном и косяками словно заполнились тёмным стеклом. Однако! Не поэтому ли торопиться следовало?

— Присаживайтесь, милейший, на любое свободное место, — любезно предложил преподаватель, раскрывая отложенный журнал. — Коршунов, верно?