СССР 2061 (СИ) - Мычко Александр Федорович (книги txt) 📗
— Привет, Леонид.
Бородач поднял очки и подслеповато уставился на Удальцова: — Степан, ты?!
Они обнялись крепко, как старые друзья.
— Я вижу, у вас что-то случилось?
— Ох! Тебе лучше не знать — Степан нахмурился. Они сидели в большой комнате деревянного домика, стоявшего рядом с мастерской, она же служила и кухней.
— Надо отсидеться?
— Понимаешь.
— Оставайся тогда здесь. Продукты в холодильнике, на кухне все есть, белье и одеяла в комоде. Я все равно живу в соседней деревне, а здесь же иногда останавливаются приятели художники.
— Спасибо, Леонид.
Удальцов встал и вышел на широкую веранду. Солнце уже садилось, выглянув из облаков, и заливая багряным светом призрачный вечерний мир, играя яркими бликами на стекле и воде.
— Мир все еще жесток, Степан?
— Ну не всем же забиваться в келью, Леня. Не так это просто, развернуть жизнь в новое русло.
— Надо признать, вы многого достигли. Хотя примерять на себя лавры Бога….
— Ты опять о том, можно ли изменить человека, падшее в прошлом существо?
— Многие пытались.
— Даже по христианским понятиям человек создан по подобию божьему. С этими ты согласен?
Леонид сощурил глаза и скрестил руки, видимо они продолжали старый спор.
— Поэтому согласись также с тем, что человеку тогда надо соответствовать подобной высокой планке. Пока же мы в мире наблюдаем его полную деградацию, пародию на человека-зверя.
— Но насильно человеческое существо поднять невозможно. Вспомни прошлый, неудавшийся эксперимент!
— Ну, я бы не стал его называть неудавшимся. Он все-таки зажег в человеке надежду на лучшее, улучшил в итоге человечество.
— Какой ценой…
— За цену позже пришлось заплатить всеобщим неприятием и отторжением. Но тот, кто ничего не делает, тот и не ошибается. Историю творили такие же неидеальные люди, других тогда не было. Зависть, эгоизм, карьеризм, обычные человеческие недостатки. Они в конечном итоге и погубили хорошее дело.
— И кто же дал им тогда право вмешиваться в судьбы людские?
— Право берут, а не просят, Леня. Это было всегда и во все времена. Но согласись, тогда старались ведь не только для себя, но и для общества. Ростки хорошего понемногу прорастали везде, они, в конце концов, опутали все наше общество, начав некий симбиоз новых, более светлых отношений и обычного мещанского взгляда на жизнь. И даже после капиталистической реставрации они остались внутри общества. Холуям буржуазной власти так и не удалось выжечь их из людских сердец. А все потому, что новые отношения полностью соответствовали русской ментальности, вековым мечтам народа. Они не отторгались от его живого тела, как более поздние насаждения "эпохи потребительства".
— С этим соглашусь — бородач вздохнул — Поэтому я и не собираюсь обличать тебя и твоих товарищей. Вы делаете много хорошего, а судят ведь в конце по делам их.
— Да вот видишь, пока у нас не все получается.
— "Ищите и обрящете". Ты знаешь, я не начетник, вера она меняется вместе с людьми, кто ее проповедует. А вот наш высший клир несколько десятилетий назад этого так и не понял. Как можно было поддерживать и стоять рядом с безбожной, по сути, антинародной властью, брать в руки их кровавые деньги? Вот поэтому церковь уронила свой авторитет и утратила уважение паствы и общества.
— Раньше я такого от тебя не слышал, отец Леонид.
— Все мы меняемся, Степан.
— Поэтому ты и ушел сюда?
— Да, надо начинать снизу. Строить здание новой, обновленной церкви по кирпичикам. А пока вот занимаюсь ее фундаментом.
— И много таких, как ты?
— Пока меньше ваших. Но мы ведь по существу делаем одно дело.
Степан ответить не успел, из ванной комнаты легкой походкой вышла освежившаяся Алена. Она улыбнулась Леониду и подошла к Степану: — Иди, воды еще полно. А я пока приготовлю чего-нибудь покушать.
— Я покажу, что где — засуетился отец Леонид, священник Новой Православной церкви.
Степан ополоснулся под душем и накинул на себя выданную старым другом рубаху, свои то вещи он оставил в городе. Если по росту она еще подходила, то в плечах была намного уже, поэтому он вышел из ванной, не застегнувшись. Алена по-хозяйски возилась вокруг круглого столика, нарезая краюху ржаного хлеба. Молодой человек подошел к девушке, она была одета в короткий и тонкий халат, мало что сейчас прикрывавший. От нее пахнуло свежестью и теплом, девушка оглянулась, доверчиво посмотрев на молодого человека снизу вверх.
— Милая — только и выдохнул он. Пережитые ими недавно испытания неожиданно крепко притянули их души и тела друг к другу. Легкие поцелуи быстро перешли в жаркие объятия, затем Степан подхватил девушку на руки и понес в темный угол, где виднелась широкая кровать.
Он не был ханжей, как и она. Но только сейчас молодой мужчина и девушка поняли, что такое настоящая страсть. Все невысказанное ими выплеснулось в неистовые любовные ласки, слияние здоровых, тренированных и пышущих здоровьем тел, которые раз за разом находили друг друга, сплетаясь воедино, поднимаясь на вершину волны страсти, а затем уже опьяненные апофеозом они опадали вниз. Поэтому за ужин влюбленным удалось сесть уже далеко за полночь. Степан и Алена еще немного подурачились, много смеялись и шутили. Затем, когда девушка попыталась дурашливо угостить суженого вареньем, передавая ему его изо рта в рот, их тела снова сплелись в жарком и очень сладком поцелуе. Халат молодой женщины соскользнул с плеча, обнажая небольшую, правильной формы грудь. Вскоре та оказалась покрыта ласковыми мужскими поцелуями, призывая девушку к продолжению неистовой любовной игры.
Ласковые покровы ночи надежно укрыли таинство, подаренное древним Эросом, поглощая звуки и движения, утомляя ненасытных любовников и склоняя их ко сну.
Часть вторая. Подъем
Глава первая. Диалектика познания
Хорошо ранним утром удобно расположиться на веранде и встречать солнце умытыми и счастливыми глазами. Тело еще полно ночной неги, мысли находятся в дремотном полусне, ноги для тепла подоткнуты одеялом, а голова свободно купается в свежести утра. Май в этом году на редкость выдался теплым.
Алена обвела взглядом живописные окрестности, отлично просматриваемые с веранды стоящего на взгорке домика. Деревья покрылись зеленой листвой, которая такой яркой бывает только весной, трава еще только проросла, сияет сочной с голубизной зеленью, поблескивает росой, еще не цепляется за ноги вымахавшим бурьяном или отросшими колючками. Дышится легко и покойно, во всю грудь. Казалось, что в воздухе разлилась сама животворная сила природы, с ее временными циклами умирания и оживания.
— Доброго утречка! — неожиданно раздалось со стороны двери, оттуда смотрел на нее и улыбался хозяин.
— Ой, здравствуйте! Я и не заметила вас.
— Любуетесь?
— Да, тут так красиво.
— Не всегда — мотанул бородатой головой Леонид — Хотя у природы нет плохой погоды.
— Какие красивые слова.
— Это не мои, а из очень старого фильма — мужчина прошел на веранду и присел на соседнее кресло — Природу ведь понимаешь вот именно в таких, далеких от суеты местах. В больших же городах она совершенно не ощущается. А тут каждый день, как новый. Мороз, жара, дождик, все живое, благодать божья.
— Ой! — Алена смущенно прикрыла голые ноги — А мне как вас называть? Отец Леонид?
— Не обязательно — бородач усмехнулся — Зовите просто Леонид, у нас тут нравы проще.
— Я бы и не подумала, что вы священник. Они такие…
— Важные и толстые? Это в Москве подобные только и остались. Все, кто с народом еще до реформ оттуда ушли. Надо служить людям, а не канону, придуманному самими же людьми. Цените сам дух, а не его проформу, так мы считаем, а оценят нас уже по делам нашим. Вот так и живу, в согласии с собой и окружающим миром. А если мир в душе, то и добро творить хочется.
