Этот мир как сон (СИ) - Ли В. Б. (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
Второй приезд в Маквуд стал более содержательным, чем в первый — тогда я, собственно, его близко и не узнал, если не считать проезд под конвоем через город. Сейчас же у меня оказалось больше времени — Анри раздобрился, в первый день после приезда дал мне сутки отдыха. Да и ночью не понадобилось дежурить — к вечеру ярмарочная площадь запиралась на крепкие ворота, открывали их только утром. Прогулялся с Санчо по ярмарке, посмотрел с ним представление шутов в балагане — сам я смешного в их паясничанье не видел, а мальчик смотрел в оба глаза, заливался смехом до слез. Исходили окрестные улицы и площади, проехали на нанятой одноконке к набережной Балье. Здесь искупались и половили рыбу — за грош взял напрокат у местных мальчиков удочку из льняной лески с железным крючком и наживленным на него червяком. Радости и криков от приемыша было предостаточно, да и сам увлекся рыбалкой. Весь улов — пяток плотвы или похожих на них рыб, отдал пацанам, у которых брал удочку.
Вечером, оставив уставшего мальчика в снятой комнате постоялого двора, пошел уже один, не спеша, в приятной после дневного зноя прохладе. Посидел в кабачке, попил вина под тушеную телятину, послушал здешнего менестреля. Уже уходил из заведения, когда встретил в дверях молодую женщину в сопровождении двух мужчин. Не раз слышал выражение: — как обухом по голове, — считал его изрядным преувеличением, но о том, что случилось со мной, когда увидел красавицу — иначе не сказать. Позабыл обо всем, никого и ничего не замечал, только смотрел неотрывно в ее удивительные глаза, с каждым мгновением все глубже утопая в их бездонной синеве. Как будто из небытия, едва слышно, до меня доносились чьи-то возмущенные слова, за ними последовал толчок в грудь. Инстинктивно, не осознавая себя, отмахнулся, а потом кто-то ударил меня по голове — в глазах засверкали звездочки, а потом наступил мрак.
Глава 7
Очнулся от неприятного ощущения чего-то мокрого и холодного. Открыл глаза — в неясном свете увидел качающийся из стороны в сторону закопченный потолок, а потом возвышающихся надо мной людей, услышал их глухие голоса, невнятную речь, как будто мои уши набили ватой. Чувствовал поднимающуюся к горлу тошноту, после не удержался — меня вырвало. В наступившем позже прояснении мыслей уже стал осознавать — где я и что со мной. Лежал на мокром загаженном полу того кабака, где сидел до сих пор за столом. Почему же теперь валяюсь как последний забулдыга — не сразу вспомнил, пока перед глазами не всплыло лицо девушки, встретившейся мне на пороге. Даже сейчас, явно в нелучшем состоянии, чувствовал колдовские чары синих глаз незнакомки. Последнее, что осталось в памяти — удар по голове, а дальше темнота.
Голова все еще кружилась, тупая боль в темени не давала собраться мыслями, но болезненное ощущение побитого тела ясно давало понять — меня хорошо отмутузили. За что — тоже не составляло тайны, нечего засматриваться на чужих девиц, а тем более жен. Вот не доведут они меня до добра — уже в который раз с ними одни неприятности! С этой мыслью попытался встать с пола, дрожа от напряжения, качаясь, поднялся сначала на колени, а потом выпрямился в полный рост. Несколько секунд подождал, пока меня перестало вести в сторону, а потом посмотрел на тех, кто стоял передо мной. Один из них, полный мужчина в нагрудном фартуке и кувшином в руках, продолжал ворчливо высказывать мне:
— ... так тебе и надо, невежа. Впредь не будешь таращить свои гляделки на честную девушку. Легко еще отделался — могли потащить в городской суд, а там послали бы на рудники, всю дурь выбили бы из этой бестолковой головы.
Отвечать ему не было сил и желания — голова все еще трещала, только пробормотал жалким голосом: — Я пойду, мне надо прилечь.
Стоящие передо мной люди расступились и я пошел к выходу, качаясь на неверных ногах. На улице почувствовал лучше, свежий воздух после спертого помещения подействовал благотворно. Шел уже более уверенно, без риска упасть и набить на пострадавшем теле лишние шишки. Хорошо еще, что не заплутал в малознакомом городе, добрался до постоялого двора без новых неприятностей. Умылся во дворе из бочки, почистил немного одежду, а потом заспешил в свою комнату на втором этаже, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды прислуги. Придвинул к стене раскинувшегося на нарах Санчо, лег с краю и почти сразу растворился в тяжелом сне. Видел опять синие глаза, смотрящие на меня с укором, пытался сказать девушке что-то в свое оправдание, но не мог проронить ни слова — язык не слушался меня. А потом пришло забытье, унесшее виденья.
Утром встал с трудом — все тело ломило, каждое движение отдавалось болью. Нашел в своем мешке лечебную мазь, стал смазывать ею места ушибов, насколько мог достать до них — на голове, груди, животе руках и ногах. Казалось, на мне не осталось живого места — это же надо так постараться неведомым мне защитникам чести красавицы, чтобы поколотить так! Через силу, превозмогая боль, размялся, после уже легче стало ходить, наклоняться, что-то поднимать. Не стал будить малыша, собрался и отправился на службу, даже не позавтракав — есть не хотелось, отбили и аппетит. Старался не показываться никому лишний раз на глаза, но, по-видимому, мои синяки видели все, кому не лень было поглазеть на меня. И таких оказалось немало, стойко терпел их ухмылки и не совсем добрые поддевки.
А красавицу ту не нашел. Отправился вечером в тот же кабак, хозяин сразу узнал меня: — О, крестничек пришел! Поди, за добавкой?! — поддел ехидно. Поддакнул ему с грустной улыбкой: — Да, уважаемый. Хочу найти ту девушку. Может быть, вы знаете, где и кто она?
От моей наглости кабатчик вначале опешил, а потом захохотал на весь зал. Отсмеявшись, громко, во всеуслышание, воскликнул: — Смотрите, люди добрые, на этого малахольного. Ошалел, поди, парень. Мало вчера получил по сусалам, опять заявился — девка ему та нужна! Насмеявшись вместе с другими, повернулся ко мне и выговорил: — Нет ее здесь и не знаю, чья она. Наверное, проездом у нас. Ищи теперь ветра в поле!
Горевал я недолго, уже на следующий день вспоминал о девушке, как не сбывшейся мечте — грустно, но пережить можно. Потом хлопоты с отъездом отодвинули мысли о ней, так она и осталась в памяти, как первая любовь, внезапно появившаяся и так же покинувшая меня.
Тракт от Маквуда до леванской границе обустроили гораздо лучше, чем другие. Широкий — три фуры могли свободно разместиться, хорошо укатанный и выровненный — езда по нему доставляла удовольствие. Ни тряски на ухабах, ни частых остановок из-за поломки колес или осей — так и ехали, не зная горя. Охранялся также не в пример тщательнее — не раз встречали патрульные дозоры и пикеты. Да и не удивительно — на этом пути шел почти сплошной поток, не успевали разминуться с одним караваном, как уже видели следующий. За день мы проходили не двадцать километров, как обычно, а на четверть больше — именно на таком расстоянии стояли по тракту постоялые дворы.
На пути встречались большие и малые города, но в них мы не задерживались, сразу после ночлега отправлялись дальше. Но даже таким скорым ходом нам понадобилось больше двух недель, пока не дошли до границы. Здесь простояли сутки в очереди на таможенный досмотр — она вытянулась чуть ли не на десяток километров Ночевали в обозе, хотя по обе стороны границы путников ждали постоялые дворы — никто не хотел оставлять без надзора груженные товаром фуры. На нейтарской стороне пограничники нас не досматривали, только следили за порядком. Леванские же вместе с таможенным инспектором проверяли каждую фуру, дотошно выясняли, что за товар в ней, подсчитывали таможенную пошлину. Кто-то из купцов не соглашался с подсчетом, доказывал свое, но большая их часть вносила тут же плату и проезжала дальше.
Я после перехода на леванскую сторону внимательно следил за всем окружением, сравнивал с тем, что видел в Нейтаре. Первое впечатление складывалось в пользу северной страны — здесь чище и аккуратнее, здания выглядели более ухоженными. О встретившихся здесь людях пока судить не мог, а о попутчиках у меня сложилось двойственное мнение — как деловые партнеры, в отношении к своим обязанностям они отличались исполнительностью и дисциплиной, в душевном же плане, на мой взгляд, уступали нейтарцам. Их прагматичность перевешивала нравственные ценности, ожидать от них бескорыстного поступка или помощи вряд ли стоило.
