СЛОМ (СИ) - Ерошин Алексей (книга регистрации TXT) 📗
- Как жизнь устроена чудно:
За мудрость расплатившись потом,
Познаешь все на свете, но…
Помрешь все тем же идиотом.
Как это возможно, Игорь?
- Я в детали не вникал,- ответил Левушкин-младший.- Если интересно, сходи на инструктаж. Может, пустят. Только с твоей работой в доноры не принимают. Ты, скорее, потенциальный пациент. Не дай Бог, конечно. Страховку донорскую еще не подписывал?
- Нет.
- Подпиши. Пожарные уже поголовно наши клиенты.
- И много ты постояльцев приютил в голове?
Игорь отмахнулся:
- Пока нисколько. Может, и вообще не придется: такая процедура нечасто требуется. Только если пациенту грозит смерть мозга.
Снаружи коротко взвыла сирена патрульной машины.
- Это за мной,- сказал Олег.- Время. Потом расскажешь подробнее.
- Да-да,- рассеянно ответил Игорь, глядя в окно.- Слушай, ты что, в СЛОМе работаешь? И давно?
- Три месяца. А ты не знал?
- А ты никогда и ничего о своих делах не рассказываешь.
- А ты никогда и не спрашиваешь.
Игорь усмехнулся:
- Тебя спросишь… Одни шуточки. Камни гораздо разговорчивей.
- Ты не видел старлея Штольца. Вот кто – камень. Ладно, побежал я, не то этот Штольц мне скажет что-нибудь малоцензурно-немецкое. Вернусь, наверное, послезавтра. В магазин заехать не успел. Денег дать?
- Обойдусь,- гордо заявил Игорь.- Я тебе теперь могу занять, если что.
Олег выскочил из подъезда, на ходу застегивая форменную куртку. Молоденькая соседка Маринка, которую он второпях едва не зашиб дверью, ошеломленно впилась глазами в желтую эмблему на рукаве его куртки. И, замерев, проводила Левушкина взглядом до самой машины.
Штольц демонстративно постучал пальцем по циферблату. Минутная стрелка показывала четверть первого.
- Извини,- сказал Олег.
Штольц так же молча тронул с места, аккуратно лавируя между расставленными во дворе машинами. Левушкин, привыкший к штурманским обязанностям, достал контроллер, но Йозеф, сделав предупреждающий жест, кивнул на лобовое стекло, где светилась карта с указателем направления.
- Ты сегодня особенно неразговорчив,- заметил Олег.
- Привык.
- А тебе не бывает скучно?
Йозеф на секунду призадумался, стоит ли продолжать разговор, и соизволил ответить:
- Я не развлекаюсь. Я работаю.
- А после?
- Это есть мое дело.
- Ясно. Избегаешь привязанностей. Боишься терять близких людей?
Йозеф не обернулся, но сжал руль так, что костяшки пальцев побелели:
- Что тебе обо мне рассказали еще?
- Не больше, чем другим.
- Больше и не надо,- холодно сказал Штольц, надевая наушники плеера в знак того, что разговор окончен.
Из наушников послышались басовитые раскаты органа. Йозеф задал маршрут автоводителю, откинулся в кресле и закрыл глаза.
***
После городского шума деревенская тишина казалась оглушающей. Казалось, и время, и сама жизнь замедлили здесь ход. Как если на полном ходу соскочить с поезда в глубокий мягкий сугроб. В ушах еще грохочет, еще инерция движения не погасла, но вдруг обрывается канат, волочивший тело вперед, и оно повисает в сумеречном безмолвии, как в невесомости, теряя все временные и пространственные ориентиры, наслаждаясь абсолютным покоем.
- Я бы хотел остаться в таком вот месте,- тихо сказал Штольц, упиваясь коктейлем из тишины и чистого пьянящего воздуха.
- От цивилизации не скрыться, Йозеф.
- Это так. Но я попробую.
- Здесь, наверное, даже электричества нет.
- Значит, нет и киберов.
Олег в ответ негромко продекламировал:
- В морозную ночь
Уплывает березовый остров.
Колючий куржак
Обживает пустые дома.
Скрипучий журавль,
Да тропинка в снегу –
До погоста.
Да липовый крест.
Да поземка.
В деревне – зима…
Штольц, разглядывая заколоченное окно ближайшего дома, спросил:
- Что есть погост?
- Кладбище, Йозеф. Здесь никто не живет, кроме пары-тройки старух.
- Почему?
Олег пожал плечами:
- Молодые разъехались. Старики умерли. Кругом болота и тайга. Здесь нечего делать, кроме как за клюквой ходить. Кто захочет жить в глуши?
- Я,- сказал Йозеф.- Заслужу пенсию и буду жить в глуши. За клюквой ходить.
Олег снова пожал плечами:
- Как знаешь. А подстанция-то работает. Гудит.
- Гудит,- согласился Штольц.- Сержант, посмотри, это есть совсем не мелкий скот.
У самой подстанции лежала присыпанная снегом павшая лошадь. Ее скрюченные ноги и застывшие, по-рачьи выкаченные глаза наводили на мысль о долгой мучительной агонии. Штольц поспешно вернулся к машине, достал и зарядил дезинтегратор. Олег включил контроллер и взглянул на экран:
- Ничего опасного не видно. Если верить сканеру, впереди жилой объект. Возможно, внутри человек. Не могу сказать точно, нужно подойти ближе.
- Надень экипировку,- приказал Штольц, облачаясь в броню.
***
Двери открыл высокий худой старик. Сухой настолько, что наброшенная телогрейка болталась на нем, как на колу.
- Скорей, скорей заходите,- позвал старик, едва увидав гостей.- На дворе стоять опасно. Что же вы пешком-то? А машина где?
- У подстанции осталась,- пояснил Олег.- У вас тут снег слишком глубокий, проехать нельзя.
- Так нечем чистить-то,- вздохнул хозяин, запирая сени,- этот ворог все разорил. И лошади подохли обе, и трактор сломался, не разберу никак: боязно. Он вить шарошится везде, не знаешь, откуда и выскочит, зараза такая. Проходите, проходите, грейтеся. Сщас я вам покушать соображу.
В избе было жарко и чисто. Остывшая на улице броня мгновенно заиндевела. Олег прислонил к побеленной стенке печи замерзшие ладони, впитывая живительное тепло. Штольц, немного поколебавшись, положил оружие на лавку и последовал примеру Левушкина. По лицу Йозефа расплылась блаженная улыбка. Старик постучал в перегородку поленом и крикнул надтреснутым голосом:
- Макарьевна! Ты живая там? Неси молока! Спасители наши приехали!- он положил полено и пояснил.- Соседка моя. Двое нас тут с ней, во всей деревне. Все спорим, кто кого хоронить будет. Снимайте железо-то ваше, отмокреете от него.
- Вас как правильно звать?- спросил Штольц.
- А Кондратом Федотычем зовите,- ответил старик.- Али просто – дед Кондрат. И на Федотыча не обижусь. Тоже правильно будет.
Хозяин разложил по тарелкам хлеб и солонину, поставил кастрюльку со щами и принялся нарезать сало. В сенях скрипнула дверь, в половину старика вошла соседка Макаровна с банкой молока и запотевшим графинчиком.
- Ну, здравствуйте, здравствуйте, кибальчиши дорогие,- улыбнулась вошедшая гостям и зашаркала по половикам к Федотычу.- Чего стоишь, как пень, возьми банку-то.
