Иномирец (СИ) - Макарова Людмила (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Зона плавающего горизонта за Форпостом вновь сужается с каждым проходом. И рано или поздно, если бы полеты в этом направлении не запретили, звездолет уперся бы в Землю со знаком минус - главную планету нетехнической цивилизации, их точку отсчета.
Особняком стояла группа ученых, высказавших предположение, что за Землей минус существует еще одна цепочка планет со своим, третьим по счету исходным миром. Но этого пока никто не доказал ни в теории, ни на практике. Зато все восемь миров, нанизанные на центральную ось Земли плюс, и посещались, и изучались неоднократно.
А поскольку существует нерушимое триединство пространства, времени и движения, то существует и временной парадокс в виде некоторой отсталости тех миров, что находятся дальше от центральной планеты. Чтобы окончательно не запутаться, Илья представлял себе шампур с нанизанными яблоками. Первое - самое крупное, отмеченное крестиком - Земля плюс, располагалось у самой рукоятки. Девятое - самое мелкое и как бы выеденное изнутри так, что только на кожице и держится - Форпост. А напротив стоит Палех и острие к острию держит второй такой же шампур с яблоками - отрицательная параллель.
Но кто бы мог представить, что закономерная «некоторая отсталость, соответствующая смещению по центральной пространственно-временной оси», как выразился Палех, предстанет в образе парового трактора?! Если немыслимо сложную теорию, преподнесенную в максимально упрощенном виде, Илья еще как-то проглотил, то нелепая паровая конструкция на краю поля никак в нее не укладывалась. Да она двигаться не могла, чтоб не взорваться через три метра, не то, что в научную теорию укладываться! Честное слово, если бы Илья был один, он ласково погладил бы полупрозрачную кабину лифта «Тахиона», спустившуюся за ними из донного люка. Не только технари-инженеры способны любить технику как живое существо. С этого дня для Ильи Лапина «Тахион» стал полноправным и едва ли не самым любимым членом экипажа.
Разумеется, никто бы не стал организовывать специальную экскурсию по параллельному миру ни для Ильи Владимировича, ни для любого другого участника экспедиции. Все вместе они выпросили ее у Палеха, заручившись поддержкой майора Логинова. В плане экспедиции стояла только «посадка дисколета на одном из крайних миров положительной параллели», чтобы пилоты могли пристреляться.
На подходе к Форпосту-плюс Илья, пристегнутый к койке, не отрываясь, смотрел на экран своей каюты. Эффект плавающего горизонта предстал во всей красе. Казалось, еще чуть-чуть и тонюсенький облачно-голубой ободок с едва угадывающимися желтоватыми пятнами поверхности взорвется под натиском мутно-бултыхающегося океана, съевшего центр планеты.
Или звездные росчерки ошалевших от скорости небесных тел обгонят «Тахион» и раскромсают голубое кольцо, прежде чем хоть один житель планеты поймет, что произошло. Когда дисколет прошивал зону плавающего горизонта, погружаясь в непроницаемую тень, Илья позорно зажмурился. Но по кораблю тут же прошла знакомая волна вибрации от включенных тормозных двигателей. Звезды обиженно заняли предназначенные для них места на черном небосклоне, весело прыгнул в камеру обзора шероховатый желтый мячик Луны. Бело-голубой ободок расплескался по земному шару, расставил по местам знакомые очертания материков и океанов под облачным покровом. И когда планета стала походить на обычный школьный глобус, динамик голосом пилота Паши Кравцова возвестил об успешном выходе из режима «сверхсвет».
Илья даже и не знал теперь, что страшнее. Во время первого прохода в параллель, он лежал с широко открытыми глазами и вслух бормотал «только бы не промахнулись, только бы не промахнулись», глядя на крошечное темное пятнышко в районе космодрома Тюра-Там, куда пилотам предстояло нырнуть как в игольное ушко. Затем последовало еще несколько переходов через все расширяющуюся по мере удаления от родного мира зону плавающего горизонта. Илья как раз начал считать себя настоящим космонавтом, потому что привык и перестал бояться, когда «Тахион» набрал скорость для выхода к планете Форпост-плюс.
Но это тонкое кольцо тверди, разграничившее зону небытия и человеческого мира, которое, расширялось и наползало на колышущуюся в центре муть, отвоевывая у нее для реальности целую планету... Илья посидел в каюте, пока его не перестало знобить и только потом вышел на палубу жилого отсека. Там он встретил Валерия Шевцова.
- Экскурсия планируется. Майор как раз пошел Петровича уламывать. Ты с нами?
- Да!
Илья тут же позабыл обо всех страхах.
Майору Логинову экскурсия была не нужна. Но и он, и Палех посчитали разумным понаблюдать за тем, как будет вести себя «модель экспедиции» в реальных условиях.
Едва успев обменяться впечатлениями с возбужденными товарищами, Илья снова замуровался у себя в каюте. На сей раз динамик сказал: «Готовность к взлету. Пять минут. Пассажирам находиться в каютах согласно штатному расписанию» голосом Александра Савельева: пилоты поменялись местами. На аварийной стене зажглись все табло. Красные стрелки протянулись от них к ручкам шкафов. Илье еще в первый день тренировок объяснили, что в экстренном случае достаточно хлопнуть ладонью по створке, и та стремительно провалится вниз, открывая доступ к спасательному оборудованию. Но все равно он каждый раз перечитывал лаконичные надписи «Индивидуальный дыхательный аппарат», «Облегченный скафандр», «Аптечка первой помощи», «Технический лазер», прежде чем нажать заветную кнопку «TRS», шевельнув пальцами руки, пристегнутой к койке широкими полосами ремней безопасности.
- Внимание, взлет.
Земная поверхность бесшумно качнулась под диском звездолета. Во время взлета использовалась экологически чистая технология «космического лифта», и двигатели с характерным гулом начинали работать уже в стратосфере. Громадина «Тахиона» взмыла в небо, оставив на поверхности планеты Форпост-плюс лишь круг примятой травы диаметром в несколько метров, небольшую магнитную аномалию, которую тут и замерить-то некому, и продавленную почву в тех местах, где располагались посадочные опоры дисколета. Всего опор было шесть, но на ровной поверхности пилоты поочередно использовали только четыре, что вполне соответствовало требованиям техники безопасности и позволяло существенно уменьшить износ внешних конструкций. Еще каких-то полтора месяца назад Илья о подобных тонкостях понятия не имел.
- Внимание пассажирам, - сказал динамик, - произведен взлет. Корабль находится на околоземной орбите. Штатный режим до перехода на сверхсвет.
Привычным движением Илья опустил фиксатор, и ремни лениво втянулись в предназначенные для них прорези. Во время первого старта Илья постоянно нервно поглаживал металлический выступ фиксатора большим пальцем. А вдруг не сработает? Или вдруг он нажмет его как-нибудь неправильно, и более опытным товарищам придется выпутывать незадачливого исследователя непознанного из страховочных ремней. Илья сел на койке. Экран над столом показывал гигантский удаляющийся шар планеты. Здесь, в девственно чистом космосе, где нет угрозы столкновения с другими кораблями, искусственными спутниками и станциями, он будет вот так медленно удаляться, пока «Тахион» не прыгнет на миллионы километров, не развернется и снова, уже в который раз, с безумной скоростью не протаранит родную планету. И как только отработают тормозные двигатели, Илья впервые в жизни окажется за границей.
Он вспомнил, как волновался, когда в первый раз вылетал в Нью-Йорк. Американский мегаполис поразил его своей «не кольцевой» застройкой. В отличие от Москвы и крупных российских городов, здесь властвовали ровные линии, пересекающиеся под прямым углом. Потерялось ощущение жестко спланированного и замкнутого в круг хаоса, которое поражало воображение тех, кто впервые оказывался в столице России. В Нью-Йорке на смену ему пришла четкая расчерченность пространства, вздыбленного пиками небоскребов. Тем не менее, город Илье понравился.
Ему и Европа понравилась с ее гнездной застройкой, зелеными прямоугольниками полей и лужаек и невероятным количеством индивидуального воздушного транспорта. Непрерывное движение разноцветных аппаратов, в сумерках подмигивающих друг другу бортовыми огнями, создавало впечатление непрекращающегося небесного карнавала. Увы, в небе России, где казалось бы, воздушный транспорт должен был развиваться стремительно из-за гигантских по сравнению с Европой расстояний, властвовали крупные авиаперевозчики. Они ревностно защищали свои интересы и изо-всех сил сдерживали развитие частного воздушного транспорта и авиатакси. Потенциальных пассажиров пугали ежегодными докладами о неготовности диспетчерской сети работать с малыми летательными аппаратами. В огромной стране, захватившей мировое лидерство в дальнем и ближнем космосе, функционировало только четыре сервисных центра «Росминиаваиа». Очереди на техобслуживание отпугивали клиентов похлеще, чем предупреждения о несовершенстве единой информационной сети, поддерживающей личные воздушные суда.
