У черты - Гордиан Александр (бесплатные полные книги .txt) 📗
Рамзес осекся, потому что синюшный Вадик поднялся; в его руках плясал обрез марки «вы грабите – мы стреляем». Царапанная вертикалка с отпиленным под корень прикладом и слишком длинным стволом, чтобы прицельно стрелять без упора. Бармен и не собирался целиться. С полутора метров картечью промахнуться невозможно.
Глеб почувствовал, как расползается холодное пятно на груди, там, куда должна ударить дробовая струя, и глянул исподлобья. Зрачки бармена, мутные от похмелья, расширились, превратив радужную оболочку в узкое кольцо.
- Стреляю, - просипел он.
- Нет, - Рамзес повел головой из стороны в сторону. – Если попытаешься, я тебя убью.
У бармена задергалось лицо. Выстрелит?! Но опять ударил гром, Вадик уронил обрез и мешком повалился на пол.
Глеб нагнулся за оружием. Кожа на затылке онемела от ненависти, презрения и запоздалого страха.
- Не у-у-у… - захрипел бармен, спотыкаясь на каждом слове. – Не у-убивай, Р-рамзес…
- Идиот, - процедил Глеб. - Кому ты нужен, мараться…
За окном грохнуло так, что зазвенели бутылки в баре и затрепетали неровным светом лампы. Сама собой включилась дальнобойная радиостанция, спрятанная под стойкой. Громкость была выставлена максимальная, и рваный шум эфира резанул слух. Рамзес кивнул бармену – выключи, мол – когда сквозь помехи прорвался кто-то смутно знакомый: «Стриж… огонь… Стриж… огонь!». Крик перешел в нечеловеческий рев, а бармен не выключал и смотрел в ужасе. Глеб узнал собственный голос и затряс головой. Бред какой-то!
- Что за фокусы? – каркнул Глеб, но закончить дознание ему не дали.
Артур отреагировал молниеносно. Говорили они минут двадцать назад, а под окнами уже стоял, заслоняя тусклый свет, милицейский «Хаммер». Дверь содрогнулась и с грохотом распахнулась; в проеме стоял Крынкин с кувалдой наперевес.
- Оружие на пол!
Из-за солдатского бронежилета выглядывал жидкий чуб и любопытный нос прапорщика Скидоренко.
– Опять ты?! Ну, хана тебе, сталкер, теперь не отвертишься... Тьфу, мерзость!
В дверной проем волной потекли крысы, спасаясь из тонущего «Харчо»... Или Вешек?
Гадать не осталось времени. Рамзес смотрел прапорщику за спину и не верил глазам.
- Пригнись! – выкрикнул он.
Огромный ворон снарядом пролетел над головой Скипидара и с лету врезался в стену. Птичья тушка лопнула кровавыми брызгами. Участковый заверещал, пузом втолкнул солдата в помещение и навалился телом на дверь.
- Мужики, это что?
- Птицы взбесились! – заорал дурным голосом Мамаев; он прошел черным ходом.
Черные точки, почти неразличимые на фоне неба, быстро собирались в неряшливую кучу, и острый край этой кучи жадно тянулся к земле. К бару, к людям.
- Ложись! – хрипло начал Глеб и закончил воплем. - Живо!
Сталкер упал под стойку. Рядом, сжавшись в комок, беззвучно плакал бармен. Слезы быстро катились по неподвижному лицу.
Птицы ударили в стены, в окна, в дверь. Мерзкий хруст бьющихся в железо тел напоминал барабанную дробь. Потом стая выдавила стекла и ворвалась, оставив на осколках многочисленные тушки.
Сталкер вспомнил старый фильм, но наяву было страшнее, чем в кино. Птицы летели в лицо, как пули, слепо таранили мебель, людей и стены, заполняя воздух гомоном. Глеб не видел других, не до того стало. Он как цепом молотил перед собой обрезом, круша хрупкие крылья и шеи, а за спиной подвывал бармен Вадик. Жутко болела голова и будто в песок утекали силы. Кто-то закричал и нажал на спусковой крючок. Пули редко встречали птицу, зато стена напротив брызнула штукатуркой, деревом и бутылочным стеклом.
- Кто стреляет? Своих побьешь, сволочь!– захрипел Глеб, и неожиданно все закончилось.
Как отхлынувшая волна слегка утихла головная боль. Птицы на мгновенье поперхнулись, и тут же озадаченно заголосили снова. Затрепыхались кто у окон, кто под потолком.
- …в бога мать! – пожаловался рыдающим голосом Скипидар. – Что же это творится, люди?!
Рамзес поднял голову над стойкой. Перемазанный кровью и пометом участковый сидел спина к спине с рядовым Крынкиным. У солдата по бронежилету размазался птичий труп, и парень, открыв от удивления рот, пытался сковырнуть его пальцем. Напарник пострадал сильнее; он оказался на пути ворвавшейся в окно стаи, и его побило до крови. На руку Мамаева, которой он защищал глаза, смотреть было страшно.
Бармен лежал под стойкой и поводил вокруг бессмысленным взглядом. Глеб щелкнул пальцами перед его лицом, но бармен не отреагировал.
- Тронулся, – присвистнул из-за плеча Крынкин. – Слава богу, не пальнул.
- Зато ты отличился! – рявкнул Глеб, досадуя, что не удастся расспросить бармена о фокусе с рацией.
Птицы большей частью улетели, и звуки внешнего мира поползли через выбитые окна. Вдали будто сваи забивали. Самоходка?! Шваниц воюет – значит, волна! Звериное сумасшествие, головная боль…
«Что же ты молчишь, Цент? – отчаянно подумал Глеб и вспомнил.
«Уходи немедленно!»
4
- Витя, нужно связаться с РОВД, - высказался дельно Мамаев.
Рамзес глянул на экран навигатора, сначала таясь, потом открыто, когда понял, что до него никому нет дела. Уровень сигнала опустился до нулевого, сеть упала. Цент, если захочет, прорвется по спутниковому каналу, но Скипидар приказы от начальства сможет получить только по проводам или по рации. Которая, естественно, в отделении. Хотя…
Глеб повертел кругляшом настройки – так и есть! Артур, не мучаясь излишне совестью, разжился милицейским декодером. Сквозь помехи в эфире прорвался задорный мат. Некий «двенадцатый» распекал, хвалил, командовал и собирал раскинутые по десятку населенных пунктов силы.
Скипидар, возмущенно сопя, оттер Глеба от рации, забубнил в микрофон:
- Я двести четвертый! Двенадцатый, ответь двести четвертому!
- Двести четвертый… мать… не слышу!.. готовы. Идет… волна! Повторяю, волна… Зоны!.. По обстановке…
«Двенадцатый» регулярно пропадал в приливах радиошума, но главное Глеб понял. Разом накатила усталость. Все зря! Драка, бестолковый обыск, допрос – зря. Зона опередила и привела всех к общему знаменателю.
- Волна, говорят, в семи-десяти километрах, - повторил Скипидар вслед за «двенадцатым». - Собаки и еще какая-то дрянь, с телекамер не видать. На всей территории это... магнитное возмущение, мобильная и радиосвязь, значится, работают с перебоями.
Они не понимали. Глеб видел на лицах участкового и солдат только растерянность. А ведь семь километров волна пройдет часов за пять, хотя Зона и не любит скорых перемещений. Последние же километры здесь, за проволокой. Здесь волна пойдет гораздо быстрее.
- Все отменяется. Сейчас дуем в управу, - объявил Скипидар. – Включаем сирену и оповещаем людей по громкой связи. Засядем в отделении, пулемет, слава господи, при нас!
Он говорил непривычно жестко, его толстые щечки втянулись, взгляд посуровел. Глеб же вспомнил, что пулемет привезли только утром, и он не пристрелян. Огневых точек нет. И вообще не факт, что участковый и его усиление из внутренних войск сладят с этой непростой машиной. Очень уж обленились на деревенских харчах.
- Гы… А с этим что?
Крынкин мотнул на Глеба головой.
«Несанкционированное проникновение, - подумал Глеб, - и нанесение легких телесных. Это как минимум».
Скипидар мазнул по Глебу отсутствующим взглядом и разъяснил в двух словах, где и в какой обуви предпочитает видеть задержанного. Потом. После волны. Глеб облегченно вздохнул.
Вышли на улицу, богато усеянную тушками пернатых камикадзе. Рамзес отстал на пару шагов и держал обрез за спиной, но Скипидар и впрямь думать забыл о сталкере.
Тучи над Зоной напоминали горы и цветом, и почти ощутимой неатмосферной тяжестью. Часто вспыхивали яркие жгуты молний, чаще вниз, но некоторые вверх. Мутно-серое оконце над Вешками быстро затягивалось чернотой. Из него как черт из коробочки выпрыгнул камуфлированный вертолет, хищно клюнул носом и уронил с направляющих огненные струи. Гулко ахнуло. Из-за леса встала дымная стена и тут же опала. Вертолет пошел над дымом, помавая задранным хвостом. Под вертолетным брюхом бешено вращались стволы крупнокалиберного гатлинга, веером летели стреляные гильзы.
