Сироты - Бюттнер Роберт (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
— Это что? — спросил я, кивнув на здание.
Мецгер завел меня внутрь и провел в комнату, уставленную старомодными мониторами, за которыми сидели операторы, наговаривавшие что-то в микрофоны. С дальней стены светил экран. Ну прямо ожившая голограмма из исторического кино.
— Капитан Мецгер! Джейсон!
Знакомый голос. Я повернулся и увидел того самого чудаковатого капитана из военной разведки, с которым мы таскались по Питсбургу. Говард Гиббл.
Он пожал нам руки и потащил в застекленный конференц-зал. Мы уселись друг напротив друга.
— Мы бы, конечно, все равно тебя нашли, — улыбнулся он мне, — но я и не ожидал, что ты так близко окажешься.
Вошел медик в хирургическом костюме и с переносным компьютером. Гиббл кивнул на меня. Медик обернул мое предплечье подсоединенной к компьютеру манжеткой.
— Давление в нижних пределах нормы, — пробормотал он.
— Да я в порядке, — сказал я Гибблу. Они чего, на наркотики меня проверяют?
Тем временем медик сунул мне в ухо термометр и удовлетворенно буркнул, глядя на экран. Он приступил к моим коленным рефлексам, а я все еще переводил недоуменный взгляд с Мецгера на Гиббла и обратно.
— Это что за музей такой?
— Музей? — фыркнул Мецгер.
Я показал на экран за стеклом конференц-зала, где шел документальный фильм о ракете. Вот она стоит, снежно-белая в лучах прожекторов, а снизу поднимаются пары жидкого азота. Я раньше собирал фантики с ракетами — в основном, ради жвачки — так что сразу ее узнал.
— Это ж «Сатурн-5», ракета-носитель для «Аполлона». Триста шестьдесят футов в высоту. На ней летали на Луну в прошлом веке. — До чего грустно, что эпоха покорения космоса окончилась семьдесят лет назад. — Это который из «Аполлонов»?
— Это реальное изображение, — сказал Гиббл.
— В смысле, было реальным, когда его давным-давно снимали?
— Вся техника того времени хорошо сохранилась до наших дней, — вмешался Мецгер. — Корпус и двигатели воссоздали по старым чертежам. Добавили только современные компьютеры — и теперь для управления ракетой достаточно одного пилота.
Я присмотрелся к машинам, сновавшим, как муравьи, у нижней ступени «Сатурна»… и тут до меня дошло. Электромобили! Их ведь пустили в производство не более десяти лет назад. Так мы и вправду заново отстроили «Аполлон»! Как расконсервировали форт Индиантаун с боевыми пайками и соорудили перехватчики для аэрокосмических войск. До какого же отчаяния дошло человечество!
Рассказывают, сто лет назад, в тысяча девятьсот тридцать девятом году, польские кавалеристы с копьями бросались на немецкие танки. А во время Тибетского восстания в две тысячи двадцатом году повстанцы кидались камнями по китайским вертолетам. Да, за этот век мы победили СПИД и распространили права человека в самые отдаленные уголки планеты. Тогда это были главные задачи, затормозившие разработку двигателей на антиматерии, лучевого оружия и так далее. И вот теперь приходится кидаться по противнику трехсотфутовыми ракетами — все равно что камнями по вертолетам.
Вдруг меня осенило. Ну конечно! Наши-то камни с сюрпризом будут. Впервые я был горд, что мы изобрели водородные бомбы. Так значит, десант на Ганимед — это утка! Зачем слать в космос пехоту, если можно расплющить врага ядерным оружием? На душе вдруг стало радостно и легко, хотя и слегка жалко, что пехоте особой славы не достанется.
— Понятно, — улыбнулся я Гибблу. — «Сатурн» понесет ядерный заряд, чтобы разнести Ганимед на мелкие кусочки.
Гиббл нахмурился.
— Нагрузить «Сатурн» плутонием и превратить его в межпланетную атомную бомбу? В принципе, это осуществимо — только совершенно бесполезно.
Бесполезно?
Мецгер подхватил эстафету.
— Первая ядерная ракета, которой мы попытались сбить снаряд с курса, не взорвалась. Мы сначала решили, что ракета неисправна — никто ведь их не проверял с конца прошлого века.
— Та же история случилась со следующими четырьмя, — продолжил Гиббл. — Мы попробовали обычные заряды — те сработали. Похоже, противник умеет нейтрализовывать ядерное оружие. Как — мы не знаем. Думаем, они распространяют вокруг себя элементарные частицы, которые замедляют нейтроны. Ты понимаешь, конечно, что это останавливает цепную реакцию.
— А то! — Я понятия не имел, о чем они лопочут. Что я им, Эйнштейн? Однако, глядя им в глаза, я видел, они не врут. Хана нам без бомб.
И тут еще постепенно начало доходить, что ведь не случайно нас сюда военная полиция приволокла, как бандитов каких-нибудь.
— А при чем тут мы и эта ракета? — Я кивнул на мастодонта на экране.
Гиббл глянул на медика, который к тому времени перестал меня мучить и собрался выходить.
— Он может отправляться, капитан.
— Куда отправляться? — удивился я.
Говард подождал, пока за медиком закроется дверь, потом достал из стола бумажную книгу. Здоровую книгу, больше тех, которые я не так давно читал в комнате отдыха. Размером со старый ноутбук. Вернее нет, со стопку ноутбуков. На обложке большими желтыми буквами было написано: «Совершенно секретно». Говард крякнул, уронил книгу на стол и накрыл обложку ладонью.
— В этом альбоме сведены воедино и детально описаны все части снарядов, которые нам удалось отыскать. Чем больше мы знаем о противнике, тем больше у нас шансов повернуть ход войны. Пока мы знаем слишком мало. Нам, в основном, попадаются головешки величиной не больше репки.
Я никогда не видел репок, но понял, что они небольшие. Я тряхнул головой.
— Так. И почему вы вызвали меня?
Говард взмахнул позабытой сигаретой, зажатой в костлявых, пожелтевших пальцах.
— Что наука не может объяснить, называют удачей или совпадением. Некоторым, как нам теперь известно, везет на инопланетные контакты. Мне вот не везет. А ты в Питсбурге сразу отыскал крупнейший из всех обнаруженных прежде осколков. Я не знаю, как это у тебя получилось, да и ты, наверное, тоже. Но я занес тебя в нашу базу данных. На следующие две недели ты прикомандирован к нашему взводу.
Я — к слюнтяям-разведчикам? Как ни сомнительна честь, мое сердце радостно забилось. Я — избранный! Вот только чей?
— Что ж получается: я — ищейка для поиска инопланетян?
Говард передернул плечами.
— Я так думаю. Кроме того…
— Кроме того что?
Говард опустил взгляд.
— Специалистка, которую мы тренировали, искала обломки в Нигерии и свалилась с дизентерией.
— Вот как? — Меня, значит, взяли от безысходности. — И что я должен найти?
— Ничего. Мы уже сами нашли. Четыре дня назад упал практически целый снаряд. Документы о неразглашении ты подписывал…
— Вы хотите, — сердце чуть не выпрыгивало из груди, — взять меня к обломкам?
Я попаду в историю! Это почти так же хорошо, как отправиться на Юпитер, если не лучше. Я едва соображал. Я рисовал себе, как пробираюсь сквозь джунгли, прорубая дорогу мачете, и веду Говарда к его сокровищу, заросшему лианами, как заброшенный храм. Но что-то не сходилось в моей картинке…
Дверь в конференц-зал вновь открылась и впустила опрятного капрала квартирмейской службы. На шее у него висела желтая измерительная лента. Гиббл молча кивнул в мою сторону. Пока меня измеряли, я продолжал говорить:
— Ладно, допустим я запасная ищейка. А он-то, — я показал на Мецгера, — тогда что здесь делает?
Гиббл переждал, пока капрал измерял мне руки, надиктовывая цифры себе на наручный компьютер, и когда тот вышел, сказал:
— Капитан Мецгер — один из двух пилотов, умеющих управлять «Аполлоном-Марком II». Второй пилот — в постоянной боевой готовности на базе в Лобноре, в Китае.
Нехорошее предчувствие закралось мне в душу.
— Пилот? А куда лететь?
— Снаряд упал в районе десяти градусов двух минут южной широты и пятидесяти пяти градусов сорока минут восточной долготы…
— То есть… — Я наморщил лоб, пытаясь представить себе земной шар.
— Посреди моря Изобилия. — Говард посмотрел на часы. — Завтра ровно в десять утра мы вылетаем на Луну.
