Привычка жить - Симонова Мария (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗

Интерес к единственному заложнику женского пола был стабильно высок — каждый был не прочь скоротать скуку дежурной смены с умелым ртом…

Кром прислушался — давешний шорох засел в настороженном сознании этаким заусенцем. Нет, всё тихо, да и Виз только что поднялся по лестнице. На всякий случай оглянувшись, Кром приложил ухо к двери камеры и расслышал легкие, шелестящие шаги. Девица не спала — как бы не расшумелась. Но он предпочитал решать проблемы по мере их поступления, поэтому это его не смутило. Он осмотрел косяк и мощный навесной замок, которые надежно препятствовали побегу узника. А вот снаружи дверь отжать труда не составит — петли сюда выходят. Он вернулся к пожарному щиту, выбрал из трех багров какой помощнее. Сплюнул окурок в ящик с песком, не попал — растер каблуком — и, поплевав на ладони, вонзил острие багра в деревянный порог. Подсел, поднатужился — только крякнули петли, да засов дрогнул.

С третьего натиска дверь подалась, громыхнула и слетела с петель, оставшись висеть на засове, а Кром не медля, нырнул внутрь, уже примерно зная по звуку, где сейчас находится пленница. Сгреб ее в охапку, стараясь пресечь попытку зашуметь, но не сразу сумел зажать рот.

— Наконец-то! А почему… — выдохнула девица, проявляя удивительную для полночного времени выдержку и любопытство, но суть вопроса задохнулась в мозолистой Кромвеловой ладони.

— Ша. Молчи, мрак тебя и тьма! — прошипел он ей прямо в глаза, всё остальное лицо Гордой скрывалось за его волосатым запястьем и кожаным отворотом куртки. — Хоть звук издашь, обоих на куски порвут.

Она кивнула, и Кром поверил — отнял ладонь, отметив про себя, что волосы у нее вовсе не до пояса, а чуть ниже плеч — врали слухи! — приложил палец к губам и поманил ее за собой. Гордая послушно вышла из камеры. Собственно, с чего ей особо упираться — небось в заложниках жизнь не сахар.

Времени было в обрез, и он просто закинул добычу на плечо и пошел по коридору, сторожко прислушиваясь. Лестница и так-то освещалась из рук вон плохо, а сейчас шар светил еле-еле. Кром для подстраховки вынул кинжал с керамическим жалом в двадцать пальцев длиной. И не пожалел — в сумраке шелохнулась смутная тень, и он — «За мной пришли, утра не дождались!» — сверкнула заполошная мысль — отработанно выбросил вперед и чуть вверх вооруженную руку, поймав неизвестного точно на острие. Еле слышно хрустнули вшитые в куртку нападавшего керамитовые пластины, разошлись, уступая жесткому лезвию. Послышалось бульканье и выдох, хрипение — это когда Кром выдернул оружие и нанес секущий удар в горло. Тело мешком рухнуло и сползло на несколько ступеней вниз. Сверху на площадку прыгнул второй, но почему-то замешкался, и Кром с разворота вогнал кинжал ему точно в глаз. Тот даже не охнул.

Гордая взвизгнула приглушенно, за что Кром довольно сильно шлепнул ее по попавшемуся под руку мягкому месту и замер, прислушиваясь, но, похоже, никого больше не было. Тогда он стал осторожно подниматься, переступив через труп. Гордая опять издала сдавленный звук, увидев черную лужу, уже начавшую заливать ступеньки, но сдержалась и избежала очередного шлепка.

На площадке Кром опять застыл, потом опустил добычу на пол, поставил на ноги прямо под вторым светошаром и повернул к себе лицом:

— Да тихо ты, в тьму твою мать!!! Что, монтанского не понимаешь?! — зашипел ей прямо в лицо, сжимая тонкое плечо. Резко встряхнул и вынул из кармашка на поясе Орал-Би — губчатый загубник, парочку которых он купил за серьезные деньги в Коркорде и постоянно носил с собой. — Не можешь себя контролировать, так я это сделаю.

Загубник был хитрый — он вполне годился в роли кляпа. Высокая впитывающая способность держала рот сухим, а с пересохшей глоткой особо не поорешь. К тому же он раздувался от влаги, но хитрость состояла в том, что Орал-Би отлично пропускал воздух, обладая осмотическим эффектом — в нем можно было даже нырять, что особо ценно в глазах любого южанина. Кляп позволял продержаться под водой почти три минуты. Скоро пригодится — во рву, до которого еще, правда, добраться нужно.

— А ну разевай рот! — шепотом рыкнул он, показывая девице кляп и даже был удивлен, что она вроде как понимающе кивнула и послушно раскрыла рот, а когда Орал-Би оказался на месте, Кромвел мимоходом пожалел, что не рассмотрел — так ли нежен ее рот. Теперь же она стала похожа на сумчатого орангутана, наряженного для смеха в простое короткое платье.

— Стой здесь, я сейчас. — И мягко спрыгнул на нижнюю площадку, склонился над трупами, обшаривая.

Он подумал, что можно будет разжиться чем-нибудь полезным, ну, скажем, кошельком с сотней монет, фляжкой или еще чем. И ему повезло — всё это было в наличии, даже сухпай на сутки в герметичном контейнере. Заодно Кром обнаружил, что убитым в глаз противником оказался не кто-нибудь, а сам начальник караула и правая рука дядьки Бенджама — Визов! Не позволяя себе задуматься над этим фактом, он шепнул: «Прости, дружище, вот и сквитались…» — быстренько обшарил второго, которого не опознал, зато разжился у него пьезозажигалкой и взбежал вверх.

Гордая послушно ждала. Кром опять подивился такому послушанию, взял ее на руки, тоненькая (ни о какой пышной груди речь опять же не шла, и здесь надула молва) и легкая, она была не тяжелее походного пледа в скатке:

— Тихо, не рыпайся. А то я брошу тебя в ров, — пригрозил он, отработанным движением перебрасывая ее через плечо.

Она кивнула и обвисла, как свернутая шея рождественского гуся.

Кром осторожно выбрался во внутренний двор и стал забирать влево вдоль стены. Надо было пройти не больше двадцати шагов, а там лестница на Южную башню, откуда Жека должен был отослать часовых. Еще один повод помянуть Визова добрым словом.

Двор замка, построенного еще старыми людьми [7], представлял собой не совсем правильный четырехугольник, Кром с трофеем на плече оказался в его юго-западном углу, причем колодезная постройка и сенной сарай скрывали его от глаз тех, кто мог бы выглянуть из окна караулки или с надвратной башни. Красноватый свет восходящего Саттара в этот закуток тоже пока не проникал. Всё складывалось в точку, время выбрано в самый раз.

Из-под стены сарая сверкнула саттаровым бликом пара глаз — Мамуля, старая сука, пра-пра-внуки которой спали сейчас в изножий кровати герцога, вихляя щетинистой спиной, подковыляла к Кромвелу и ткнулась мокрым носом в ладонь. Кром почувствовал онемение лица — в ночном воздухе отчетливо расплывался запах нейролептического яда — и сильно сжал девицыно бедро, посылая ей жаркий мысленный приказ: «Замри!» Оставалась ждать — узнает или не узнает его мегапсина — и молиться мраку, чтоб Гордая не дернулась или не вякнула чего, увидав рядом этакое страшилище.

Мамуля, страдавшая уже всеми возможными старческими недугами, размышляла, кажется, не меньше года, но опознала — с мягким «вжи-иик» спрятались меж костяных пластин отравленные жала — лязгнула приветливо раздвоенным хвостом и поплелась назад к сараю. Кром медленно выпустил сильно обедневший кислородом воздух из легких и наконец разжал руку. Ответом послужил осторожный не то вздох, не то всхлип.

«А она ничего — стерпела…» — одобрил про себя, отлично представляя собственную хватку, и заскользил к лестнице, стараясь держаться вдоль самой стены.