Звездная трилогия (СИ) - Кривцун Константин (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Вот это да, — прошептал я.
— Я лечу! Сережка, я лечу! — Чрезмерно восторженный Пашка, видимо, еще сам до конца не верил в происходящее, он глупо озирался по сторонам, пытаясь найти источник поднимающей его силы.
— Как ты это делаешь? — только и смог выговорить я.
— Не знаю, Сережка, — мой друг перебирал в воздухе руками и ногами. — Словно во сне! Будто плывешь…
Я понял, что он имеет в виду. Мне тоже снились такие сны, когда кажется, что плывешь, но не по воде, а по воздуху. Мама говорила, что во время таких сновидений дети и растут.
— Так летим домой! Расскажем маме!
— Не-а, — Пашка вдруг стал быстро снижаться. — Никому не говори об этом. Пусть это будет нашим секретом. Нашей великой тайной!
— Но почему? — удивился я. — Это же так здорово!
— Тетя Вера запретила, — Пашка приземлился и теперь хмуро глядел на меня. — Сказала, что могут забрать. И убить.
— Правда? — Я, не замечая, стал говорить шепотом. — Правда убьют?
— Да, — Пашка не шутил.
— Ладно, — Я спустился на землю и выключил флаер, — я клянусь, что никому не скажу про то, что ты умеешь летать.
— Хорошо, — после секундного молчания сказал Пашка.
Он стоял в высокой траве и чуть морщился от солнечного света. Его серые глаза смотрели на меня задумчиво и серьезно. Я же нервно потирал ладонями раму флаера и глядел то на Пашку, то на зеленую стену леса за его спиной. Нужно было уходить. Мне все меньше и меньше нравилось это место.
— Интересно, почему я не такой? — вдруг спросил мой друг.
— Какой «не такой»? — заморгал я.
— Ну, — Пашка пытался подобрать слова, — не такой, как остальные. Не такой, как ты, например… Особенный…
У меня не было ответа. Что я мог ему сказать?
Я бы никогда не подумал, что отличаться от остальных — так плохо. На его месте я бы рассказал обо всем и стал бы помогать людям ловить преступников или как-то еще использовал бы умение летать. Но Пашке я всегда доверял. И раз он говорит, что ему будет плохо, если я проболтаюсь, то я буду молчать.
Он, похоже, давно умеет летать. Ему не удалось провести меня своей удивленной физиономией. И скорее всего, Пашка не смерти боится, а того, что его станут изучать, ставить на нем какие-нибудь опыты. Вот почему он хочет скрыть свои способности.
Но зато Пашка особенный. И с такими талантами он может добиться многого. Главное — не попасть в лабораторию, уйти подальше от ученых и властей. А там — полеты наравне с птицами, когда ветер бьет в лицо и в небе только ты и солнечные лучи, а земные проблемы кажутся такими маленькими с километровой высоты.
Флаеры, транспорты, авиетки — все они дают не те ощущения. Я бы многое отдал, чтобы научиться так же свободно парить над землей.
Солнце неожиданно скрылось за облаком. Меня лизнул по голым коленям прохладный ветерок. Почудилось какое-то постороннее движение в траве.
— Пойдем лучше домой! — сказал я и, не дожидаясь ответа, двинулся по направлению к поселку.
— Можешь забрать флаер себе, — быстро нагнав меня, сказал Пашка.
Я улыбнулся и хлопнул его по плечу. Он улыбнулся в ответ.
Солнце все никак не выходило из-за маленькой тучки. На сердце было неспокойно. Где-то в глубине души росла смутная тревога.
Что-то случится. Пусть не сейчас, и даже не через пять лет… Но случится. Со мной или Пашкой.
Непременно.
Неприятности начались вечером того же дня.
В дом позвонили милиционеры.
Я в это время уже был в пижаме и готовился ложиться спать, поэтому дверь открыла мама. Она долго разговаривала с неожиданными визитерами, затем позвала меня.
Крикнув, что сейчас спущусь, я засунул флаер в шкаф. Естественно, милиция здесь могла появиться только по одному поводу. Каким-то образом они поняли, что летательный аппарат у меня.
Выйдя из комнаты, я в нерешительности замер на краю лестницы. Внизу меня поджидали два высоких человека в темно-зеленой форме и с гравистрелами через плечо.
Я поборол страх, спустился и поздоровался. Мужчины сдержанно кивнули в ответ и сразу же начали допрос. Сначала спрашивали про флаер. Я упорно молчал, глядя в пол. Поняв, что сам я ничего им не скажу, один из милиционеров вздохнул и в двух словах пояснил мне, что скрывать флаер бессмысленно.
Дело в том, что у милиционеров имелось какое-то устройство наподобие локатора. И выяснить, где находится украденный флаер, им не составило никакого труда.
Пришлось честно, как меня учила мама, выложить все подробности приключившейся с нами истории. Впрочем, про Пашкин полет я, помня свое обещание, говорить не стал.
Казалось, что милиционеры поверили. Погладили по головке, забрали флаер, попросили посмотреть личное дело и позвать Пашку.
Когда пришел мой друг и принес свое личное дело, добрые дяди, улыбаясь, выбили на наших карточках по отметине, сказали, куда можно подать апелляцию, после чего распрощались и ушли.
Я разревелся. Пашка держался лучше — он выждал несколько минут, пока не скрылись за деревьями темно-зеленые фигуры, и молча, не прощаясь, ушел к себе домой. Сразу после его ухода мама тоже зарыдала, прикрывая рот ладонью.
Это несправедливо! Я не сделал ничего плохого!
Только милиционеры почему-то считали по-другому. По их мнению, я нарушил закон. Добрые дяди не поверили, что летательный аппарат может выпасть из грузолета. И теперь у меня стоял прокол в личном деле. Еще четыре таких отметки — и я буду изолирован от общества. Конечно, оставался шанс, что в апелляционном суде удастся доказать свою невиновность, но я в этом сомневался.
Колесо событий с того дня стало раскручиваться все быстрее и быстрее, норовя сорваться с оси и перерезать мне глотку. Мне казалось, что этот день — худший в моей жизни.
Конечно же, я ошибался.
20.02.2208
Я брел по сугробам, пробираясь через завесу снегопада. Снежные хлопья были крупными и тяжелыми. В воздухе их кружило так много, что казалось, будто это действительно полотно, и приходится не просто идти вперед, а раздвигать шторы снега руками, то и дело останавливаясь, чтобы не потерять направление.
Слегка продрогший, с красным от мороза лицом, я шел, робко ступая по бесконечному снежному полю. Впрочем, поле было не таким уж и бесконечным. На самом деле до моего дома оставалась какая-то сотня-другая шагов.
Зря я так засиделся у Пашки. Вышел бы раньше — не попал бы в такую вьюгу. Успел бы добраться домой засветло и без всяких подвигов. Но что сделано, то сделано.
И я брел. Переставлял ноги, отыгрывая у встречного ветра метр за метром, стряхивал снежное крошево с лица и плеч.
На фоне мечущихся снежных хлопьев вдруг четко проступил силуэт взрослого мужчины. Не знаю почему, но мне вдруг почудилось, что незнакомец поджидает здесь меня. С чего я это взял? Почему во мне появился страх?
Различив громадную темную фигуру посреди снежного танца, я замер. В голове заметались глупые мысли. Я не знал, что делать дальше. Страх становился все сильнее.
Броситься назад? Закричать?
Пока я размышлял, человек сделал несколько шагов вперед и подошел ко мне почти вплотную. Увидев его спокойное, сосредоточенное лицо, я понял, что надо бежать. Намерения этого незнакомого взрослого не сулили ничего хорошего.
Сбросив секундное оцепенение, я кинулся в сторону, но опоздал на самую каплю. Блеснули стекла очков, незнакомец метнулся за мной и легко схватил за руку. Я постарался вырваться, но силы ребенка и взрослого, естественно, не были равны.
— Отпустите! — в истерике закричал я. — Мне больно!
Я орал что-то еще, отчаянно молотил ногами и руками, когда человек невозмутимо поднял меня, заткнул рот ладонью, сунул под мышку и куда-то потащил.
Мужчина нес меня минут десять, ни разу не остановившись, не перехватив поудобнее, никак не реагируя на мое мычание и попытки его укусить. Создавалось впечатление, что пленитель и не человек вовсе.
Наконец незнакомец остановился.
