ВТЖР 2 (СИ) - Дронт Николай (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Ночь берёт своё. Глаза сами закрываются. Мысли двигаются всё тише и тише. В полусне мелькают события последних месяцев.
В новой жизни сохранил знания из прошлого будущего. Кроме событий новейшей истории помню несколько схронов в посёлке, несколько кладов в Москве и кое-какие случаи из поселковой жизни. На следующий же день после возврата в юность, вспомнив былое, спас почти замёрзшего Петра Петровича Пантелеева. Тот оказался авторитетным старателем, по прозвищу Чалдон, и в благодарность обеспечил мне хороший старт в новой жизни. На следующий же день я получил в подарок больше тысячи рублей, нереально огромные деньги для подростка в то время. Кроме того, меня взяли в потребкооператив на работу художником, практически синекуру, выписали промысловый охотничий билет, снарядили для охоты и стрелковых соревнований. Словом, наградили по полной программе.
Правда, пришлось спрятать вещи дяди Пети. Записную книжку, наган и чекушку с золотым шлихом. Чуть позже к ним добавились два ружья и охотничье снаряжение. Чалдон в областную больницу лёг, с почками у него плохо стало. Попросил сохранить, а если помрёт, взять себе на память. Я согласился, конечно. Таким людям не отказывают.
На Первомай проверил другое воспоминание. Годом ранее убили пограничников, их автоматы использовали летом при ограблении сберкассы. Потом прошёл слух про тайник, где хранили оружие. Тогда мы с друзьями лазили его смотреть. Правда, уже пустой. Когда в новой жизни открыл захоронку, автоматы ещё лежали там. Себе их брать не стал, рассказал о тайнике пограничникам. Убийц схватили, а я стал лучшим другом офицеров всего погранотряда. В сентябре даже наградили медалью «За отличие в охране государственной границы СССР».
Стрелять из малокалиберной винтовки начал ещё в 7-м классе. Задатки были, в начале 72-го занял первое место по школе и прошёл на районные соревнования. Там, правда, не блистал, но в новой жизни, с подаренной, не побитой многими поколениями школьников винтовкой, уверенно взял первое место среди школьников. Районная администрация высоко оценила результат и быстро приспособила меня к делу. В качестве награды за победу мне вручили спортивный пистолет Марголина и охотничий карабин КО СКС, в девичестве боевой самозарядный карабин Симонова, доработанный почти до идеала. Марголин планировался для областных соревнований, а вот карабин был необходим для престижных окружных пострелушек среди охотников-промысловиков. Оленеводческий совхоз вместе с охотхозяйствами оплачивал призы и прочие расходы. Районные начальники друг перед другом надували щёки и мерялись крутизной стрелков. Наш район давно не побеждал. Вот мне и устроили двухнедельную тренировку на стрельбище при погранзаставе под руководством тренера-пограничника. Сказали: «Не подведи!» - и отправили на соревнования. Я не подвёл, занял два первых места и дал повод наградить ценными подарками. Правда, за счёт Петра Петровича. Мотоцикл «Ява-350», автомобиль ГАЗ-69 и фотоаппарат «Пентакон».
Ещё с того мне выпала путёвка в южный санаторий. Но по пути я должен был передать знакомому Чалдона посылку и оформить на себя домик в Туапсе. Домик... оформить на себя... в неполных 16 лет... Вполне возможно. Мне дали полный комплект документов на восемнадцатилетнего коряка. Милютов Кайнын Выкванович, так зовут моё второе я. И из пистолета, оказалось, тоже учили стрелять не просто так. Для обороны груза был выдан малокалиберный «Вальтер ППК», оформленный как спортивный пистолет.
С приключениями доехал до Москвы, где на вокзале меня должны были встретить и забрать чемоданы. Однако не встретили и не забрали. Хорошо, я москвич, отвёз груз домой. Зато в Туапсе у санатория меня ждал знакомец. Сказал, что ничего не случилось, однако спрашивал, не передавал ли я кому чего. Ничего не ответила золотая рыбка, я то есть, и ушёл человек не солоно нахлебавшись.
Как велено, на себя оформил дом. Тут другой знакомый появился, про первого спрашивал. Тут то мне и сообщили про Чалдона. Помер старик, а его охотничье снаряжение мне в наследство осталось. А когда домой вернулся, в прикладе ружья завещание нашёл. Заодно и место, где наследство спрятано. Отрыл его, конечно. Не бросать же. Когда в Питер доехал, дал денег на хороший памятник и поминальные молитвы.
Потом случилась двухнедельная поездка на ВДНХ. Заодно по просьбе знакомого побывал в Калинине. Тоже не без приключений, но всё хорошо, что хорошо кончается. Вернулся, и просьбу выполнил, и что просили привёз.
А вот в Питере Чалдон подошёл. Плохо выглядит дядя Петя, однако живой и на меня не обиженный. Клад себе разрешил оставить. Только чемоданы велел вернуть, да я и не претендовал на их содержимое, даже не знаю, что там лежит.
Завтра в школу. С Котёнком надо расставаться, пока отношения не слишком серьёзные. Уж больно она замуж за меня хочет выйти. Ирка тоже непонятно себя ведёт, вроде расстались, а она продолжает временами глазки строить. Соне письмо написал, та не ответила, только через маму привет передала. Эх, трудно быть подростком! Хотя значительно лучше, чем стариком...
9-11.10.72
Утром в школу. Мне нагонять придётся, я, считай, три недели гулеванил. Идём вместе с Котёнком. Нам с ней вчера толком поболтать не удалось, взрослые мешали, обещала сегодня зайти. Жуёт подаренную жвачку и несёт косметику в портфеле. Понятно, похвалиться подружкам хочется, все девчонки любят краситься, а уж импортный набор точно обсудить должны. Катьку одноклассницы сразу окружили, шушукаются. На меня посматривают. Хихикают. Одно слово, девчонки.
Ребята, как всегда, стоят перед школой на месте обычного сборища. Лётчику отдал блок жвачки. Мой адъютант как-никак, ему подарок положен. Пусть своих друзей угостит. Попик и Семя тоже жвачку получили. До конца 80-х она, как и джинсы, крайний дефицит.
Ещё кинул Пушкину на общак блок «Кента» и упаковку пива в жестянках. Пацаны в полном восторге. Пробовать сигареты и пиво из банок они решили вечером, чтобы с удовольствием, а не наспех. Им тоже пришлось объяснить, как такие банки открываются.
Отозвал Василия в сторонку, интересуюсь:
- Генку в Питере приняли, ты в курсе?
- Слышал. А тебе чего?
- Жалко пацана. Чуток подогреть хочу.
- Ну, для такого дела дорогу сделаем. Батю попрошу, но понимаешь...
- Понимаю, - достаю свёрток. - Тут штукарик. Две с половиной сотни за доставку до кичи. Треть от остатка возьмут за доставку до хаты. Значит пять сотен отдадут Генке в руки. Половину полученного он на общак зашлёт, две с половиной сотни ему на прожитиё останутся.
Василий не ожидал такой суммы. Сразу стал серьёзным.
- Писарь, ты козырный пацан, расклады знаешь. Тебе уважуха, до кичи бесплатно дорогу построим, можешь дорогу не считать.
- А что, за колючкой бабки лишними будут?
- Лишними точно не будут, - хмыкнул Пушкин.
- Тогда ещё конфеток чуток пусть передадут. Я тут принёс.
Достаю из кармана кулёк простых весовых карамелек. Пацаны из Васькиного окружения, понятно, разговор слушают, смотрят круглыми глазами. Офигевают от сопричастности. Воровские романтики... слов приличных нет. Могли бы сами грев подогнать, Генка с ними тёрся. Беру конфету и складнем режу по рисунку напополам. Из середины изымаю варенье. Вкладываю полоску кальки с малявой: «Гена! С пожеланиями добра и здоровья шлёт тебе весточку Писарь. По возможности тебе и твоим друзьям, достойным арестантам, посылаю чуток грева. От души желаю удачи, крепкого здоровья, хороших друзей и скорой свободы. Лёха Писарь».
Пока карамелькой занимался, пацаны письмо прочитали. Любопытные больно, но пусть, секретного ничего там не написано.
- Зачем Лёха некоторые слова подчеркнул? - шепчет кто-то.
- Людское подчёркивают раз, воровское два раза, мусорское и гадское двумя волнистыми. Принято так, - весомо объясняет Пушкин. - Писарь тему сечёт. Всё по положенному делает.
На место начинки ложится свёрнутое в тугую трубочку письмо. Вторая половинка карамельки складывается с первой. Чуть потереть линию разреза, и конфету не отличить от других таких же.
