Приключения Хэна Соло-2: Реванш Хэна Соло - Дэйли Брайан (читаем книги txt) 📗
— Да никаких сложностей, — сказал Сонниод, когда они продолжили движение. — Я просто знал одного человека, который дает кубик-фильмы напрокат, и «Любовь ждет» — один из самых старых, но доступных. По возвращении мне придется утешить его небольшой порцией наличности. Заметано? Сделка показалась Хэну привлекательной. Они вернулись на «Сокол», где множество товаров для туземной торговли было свалено в кучу у опорных лап корабля. Едва Хэн и Сонниод приблизились, с трапа, тяжело ступая, спустился рабочий дроид, таща за собой пластиковую штампованную коробку, набитую различными камарскими товарами.
Дроид был чуть ниже Хэна, но бочкообразный и длиннорукий, и передвигался со слабым поскрипыванием, что указывало на систему тяжелой подвески. Он был спроектирован человекоподобным, наделен красными светорецепторами вместо глаз и маленьким решетчатым синтезатором речи на невыразительном металлическом лице. Синтезатор размещался там, где полагалось быть рту. Прочный корпус был покрашен в блестящий темно-зеленый цвет.
— Ты не можешь позволить себе нового дроида? — спросил Сонниод, когда машина грохнула коробку на землю.
— Не могу, — вздохнул Хэн. — Он пришел и заявил, что хочет увидеть Галактику и что согласен работать на меня. Но иногда мне кажется, что они на пару совсем сошли с ума.
— На пару?! — Сонниод недоуменно огляделся.
— Смотри. — Дроид, остановившись, ждал команды Хэна. — Эй, Боллукс, откройся.
— Всегда к вашим услугам, капитан Соло, сэр, — растягивая слова, произнес дроид и любезно опустил длинные руки.
Его грудная пластина разошлась посередине с шипением сжатого воздуха, и половинки скользнули наружу. За ними был скрыт небольшой свой собственный субъект — маленький кубический компьютерный модуль, окрашенный в темно-синий цвет. Единственный фоторецептор на конической башенке у верхнего края модуля загорелся, повернулся и остановился на Хэне.
— Привет, капитан, — пропищал детский голосок из крошечного речевого синтезатора.
— Э… Из всех… — Сонниод запнулся, наклонившись, чтоб поближе рассмотреть, как фоторецептор модуля сканирует его снизу вверх.
— Это Синий Макс, — сказал Хэн, — Синий по очевидным причинам. Какие-то бандиты-техи совместили эту парочку.
Он счел лучшим не вдаваться в дикие дебри преступлений, стычек и обманов, окружающие самую главную тайну Автаркии, известную в Галактике под именем Звездного Тупика.
Оригинальное, древнее тело Боллукса было разрушено, но техи-подпольщики снабдили его новым. Дроид любил свое новое тело значительно больше, заявлял, что прочность, многофункциональность и способность делать полезную работу — залоги его сохранности. Он сохранил только прежнюю медленную манеру речи, найдя, что это дает ему больше времени на размышления и заставляет людей считать его спокойным и недалеким.
— Когда ребят освободили, они попросили меня взять их на корабль, — сказал Хэн Сонниоду. — Работают, чтобы оплатить свой проезд.
— Это последняя статья кодекса законов о труде, на которую мы опираемся, сэр, — поспешил проинформировать капитана Боллукс.
— Рад за тебя. Ладно, Син Мак, закройся! И отправляйтесь-ка искать утерянные приборы, которые нам сейчас безумно нужны.
Пластины сомкнулись над Синим Максом, и Боллукс покорно возвратился к эстакаде.
— Но, Соло, мне кажется, ты всегда говорил, что отрицаешь все механическое, способное отвечать, — напомнил Сонниод.
— Небольшая помощь иногда играет на руку! — парировал Хэн.
Он уклонился от дальнейших комментариев, заметив:
— Вот и первые клиенты…
Выныривая из темноты, фигуры спешили к космическому кораблю, останавливаясь на безопасном расстоянии. Камарские дурноземцы были более мелкими и более гибкими, чем остальные камарианцы. Их сегментированный хитиновый остов был тоньше и светлее, более близкий к цвету их родной местности. Большинство дурноземцев предпочитало отдыхать в характерной для их расы позе — опершись на нижнюю группу конечностей и толстый цепкий хвост.
Лисстик, один из нескольких дурноземцев, которых Хэн мог отличить от прочих, приблизился к тралу «Сокола». Лисстик был из тех, кто смотрел голо, которое Хэн предложил в первый вечер и показывал потом каждый день. Он оказался вождем племени. Сейчас Лисстик сидел на хвосте, его верхние лапки были свободны, чтобы жестикулировать и переплетаться — как любили делать камарианцы. Фасеточные глаза не выказывали никаких эмоций, которые Хэн мог бы прочитать.
Лисстик носил при себе выжигающий контроль-дезинтегратор с необычным орнаментом, который Чубакка конфисковал и положил в сторонку. На камарианце были нацеплены живописные лохмотья, свой сверкающий сферический череп он повязал плетеной лентой. Лисстик мог сказать несколько фраз на общегалактическом — возможно, одна из причин, по которой он стал лидером. Камарианец в очередной раз задал Хэну вопрос, который стал уже чем-то вроде ритуальной формулы. Голосом, полным щелканья и заикания, он вопросил:
— Будем ли мы этим вечером с-с-смотреть мак-тк-клп твои голо? У нас к'маи.
— Конечно, почему бы и нет? — ответил Хэн. — Только оставь свой к'маи при входе и займи… — он чуть не сказал «кресло» (довольно сложное понятие для кама-рианца), — свое место. Шоу начнется, когда все будут там, внизу.
Лисстик сделал общий камарианский жест согласия, столкнув вместе центральные суставы своих верхних конечностей, звучащих, как маленькие цимбалы. Из-за пазухи он достал свернутый листок местного растения и положил его на брезент, расстеленный Хэном у основания трапа. Лисстик побежал вниз, в театр на открытом воздухе, быстрой, текучей походкой, характерной для его вида.
Начали подтягиваться остальные, оставляя или листик-сокровище, или миниатюры, сделанные вручную, или иные, не менее замечательные, произведения местного искусства. Каждый дурноземец будет предлагать что-то, что составит взнос за себя и нескольких своих товарищей. Хэн не возражал: бизнес был хорош, и не было повода отказываться от прибыли, которую он приносил. Он любил думать, что умеет обеспечивать достойный интерес к своему бизнесу. Те из дурноземцев, кто не входил в кланы, стремились найти места на склоне, в маленьких компаниях, держась как можно дальше от основных групп.
В числе предметов, предложенных для оплаты, были трубы для извлечения воды, флейты, филигранно гравированные игральные кости, странные ювелирные украшения, приспособленные для экзотической камарианской анатомии, амулеты, резной консервный нож, выточенный из стеклянного камня, острый, словно изготовленный из автоматного металла, и тонкое ожерелье. Еще раньше Хэн отговорил своих клиентов приносить ему мелькатель-гриль, жареных тоннельщиков, томленных на солнце зубастых червей и другие местные деликатесы.
Хэн поднял свернутый листок, оставленный Лисстиком, развернул его на ладони и показал Сонниоду. Два маленьких необработанных драгоценных камня молочно-белой воды с серебристым отблеском лежали на нем.
— Тебе не светит спокойная жизнь! — высказал свое мнение Сонниод.
Хэн пожав плечами, завернул камни.
— Все, что мне нужно, — это новая сделка. Только так я смогу прикупить груз и отремонтировать «Сокол».
Сонниод печально рассматривал корабль, который когда-то был грузовиком, а сейчас очень отдаленно напоминал таковой. То, что он был тяжело вооружен и удивительно маневренен, Хэн старался особо не афишировать. Так было проще избегать недоразумений с законом.
— Мне кажется, он вполне пригоден для выхода в космос, — сообщил Сонниод. — Старый добрый «Сокол»… дряхлые, ломаные сани, прикидывающиеся перехватчиком.
— Да, он взлетит. Тем более что Чуи только что приварил ему брюхо, — согласился Хэн. — Но часть электронных модулей, которые грохнули на Рампе, преставилась, как только мы сели. Еще до дурноземского курорта нам следовало бы махнуть пару конструктивов, но единственное, что можно найти здесь, на Камаре, — это жидкостные системы.
Сонниод скорчил кислую мину:
— Жидкостные? Соло, милый мой, лучше тогда толкать корабль тупым шестом. Ты что, не мог найти что-нибудь достойнее?
