Последствия старых ошибок. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан (книги бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
Мгновения тянулись. Вот Колин разжал руки, скользнул взглядом по лицу Агжея, повернулся.
Иннеркрайт сделал шаг вперёд…
— Тебе нельзя обратно на «Леденящий», мальчик, — едва заметно покачал головой лендслер.
В его устах «мальчик» не прозвучало оскорблением. Генерал хорошо знал экзотианский протокол и употребил слово не в форме обращения, а в форме констатации статуса. Он давал понять Энрихе, что считает его в каком-то смысле членом своей семьи и ему не безразлично, что будет с ним дальше.
— Тебя требуют выдать не как заложника, — продолжал он. — Я ответил, что мы тебя ПОКА не нашли.
Лендслер говорил, как и положено в таких случаях, полунамёками и без лишних интонаций.
По его лицу человек несведущий вообще ничего не смог бы сейчас понять. Черты застыли, зрачки смещались настолько неуловимо, что требовался значительный опыт, чтобы прочитать что-то по их движению.
— Как чувствует себя эрцог дома Сиби? — куртуазно осведомился Энрихе.
— Твой отец в полном здравии, но ещё не принял командование. Он не возражает, если мы переправим тебя на Тайэ. Мне от тебя нужны биопробы. Делать придется дорого и красиво.
Хаго непонимающе уставился на лендслера, но иннеркрайт давно уже не был таким «мальчиком», как капитан «Каменного ворона».
Лендсгенерал имел в виду, что возвращать на «Леденящий» планируют контейнер с рубленой человечиной. А чтобы обмануть генетиков, у Энрихе возьмут пробы крови и тканей и вырастят немного биомассы.
Дорогой, но верный способ. Отец не против… Его тоже ждут обвинения в «сыновних подвигах».
Слава Беспамятным — Энрихе не родной, а признанный сын. Как признали, так и отыграют обратно.
Вот будет рад Пфайфер… Если, конечно, поймёт, что именно произошло.
Эх, сколько крови они попортили ему вместе с регентом, прошучивая тугодуму-барону его окаменевшее эго… Они с Бгоро Тауэнгибером вполне симпатизировали тогда друг другу…
Энрихе понимал, что регент поступил правильно, инициируя запрос к Совету домов. Ему нужно было отвести удар от дома Аметиста. Он не Локьё и не обладает таким весом в Совете, чтобы просто вычеркнуть из своей биографии неудавшееся знакомство.
Агжей, наверное, обиделся бы, обойдись с ним так его близкие и знакомые. А иннеркрайт даже не удивился.
Отец… Сердце Энрихе сжалось: отец отправлял его в укрытие, а весь огонь принимал на себя. Ведь именно он вызвал сына, он передал командование дураку-регенту…
Иннеркрайт коротко кивнул и развернулся, чтобы собрать немногочисленные вещи и закончить дела со «своими» алайцами.
Однако уйти так, как положено по протоколу, не получилось. Агжей догнал его и некуртуазно загородил дорогу. Да ещё и в плечо вцепился.
Энрихе с ним силой мериться не собирался, хотя мальчишеское желание возникло. Остановился.
Да, помериться силой с капитаном было бы забавно: физически он явно сильнее, а психически не умеет почти ничего, хотя тяжёл очень… Страшно тяжёл.
Уровняла бы его неумелость их шансы?
Жаль, что вышло так, что проверить это не удастся, скорее всего, никогда. Сейчас лишних сил нет. И вряд ли они ещё встретятся.
Иннеркрайт только хотел открыть рот…
Но капитан на него и не смотрел. Он смотрел на лендслера.
— Колин, так нельзя! Ему надо дать хотя бы отлежаться дня два! На Тайэ я был, там совсем не курорт! Может, вообще…
Энрихе усмехнулся: ну и буря эмоций по пустякам.
— Только на Грану или на Тайэ, — перебил капитана лендслер. Брови его сдвинулись, хоть голоса он и не повысил. — В любом другом месте его найдут через неделю. — Макловски чуть заметно покачал головой, не желая обсуждать то, что, по его мнению, обсуждению не подлежало, но продолжил. — Его обвинили в том, Анджей, что в сумме натворили вы оба. И искать будут соответственно. Я не уверен, согласится ли его принять на Гране Великий мастер. На переговоры времени нет. А на Тайэ у меня родня.
Ответ был резким, но хаго не обиделся. И плеча Энрихе не выпустил.
— Может, пусть слетает к своим? Попрощаться?
— Чем быстрее Энрека не будет в секторе, тем будет лучше и его «своим». Иннеркрайта, Анджей, будут искать не совсем привычными тебе способами. Я бы оставил его при себе, но риск слишком велик. А мастера зверей способны дать ту защиту, которая ему нужна.
Капитан снизошёл, наконец, до работы мозгами.
— Колин, мы кого-то ждём?
— Правительственную комиссию.
— Но ведь?..
— В течение суток пройдёт откат. Часть теперешней изменённой реальности будет замещена наиболее весомыми кусками старой. Я думаю, комиссия всё-таки будет. И нам следует в темпе уничтожить генераторы, над которыми поработали наши неведомые… союзники, и отправить Содружеству посылку с «телом Энрека». Эрцог будет «безмерно огорчён потерей сына». После чего в секторе начнётся такой огненный ад, что никакая комиссия на Плайту высадиться не сможет в принципе. Мы позволим Локьё выдавить наши силы из приграничья. Это и будет минимальная плата за всю эту историю. Империя потеряет часть спорной территории, эрцог потеряет сына.
— Это не свинство называется с нашей стороны, нет?
Лендслер вздохнул. Ему не хотелось отвечать, но он ответил.
— Это называется грата. Подчинение материи свободной воле.
Иннеркрайт видел, что капитан ничего не понял. А вот командующий, оказывается, знает и о работе с паутиной. И вполне осознает, что именно произошло.
Энрихе очень внимательно читал его биографию — там не было ни слова про обучение в каком-либо из высших домов Содружества, значит, мастерáм Зверя доступно больше, чем предполагают. Забавно.
— Тогда я его хотя бы провожу, — сказал капитан и потащил Энрихе по коридору.
— Не надо меня провожать! — иннеркрайт повысил голос и высвободил руку, когда командующий уже не должен был их слышать. И добавил уже мягче. — Иди, лучше генераторами займись?
— Почему — не надо? — капитан был прямой и острый, как лазерный бур.
Энрихе остановился, заставил себя посмотреть хаго в глаза и сказать простое, то, что тот поймёт:
— Я хочу побыть один.
Капитан кивнул. Этого ему тоже хотелось.
— Но только попробуй смыться не попрощавшись! — предупредил он.
— Хорошо, — выдавил улыбку иннеркрайт.
Энрихе знал, что это будет трудно, но он попрощается с хаго. Попрощается после всего, что сейчас сделает. И, может быть, даже скажет ему, что именно сделал. Чтобы разочарование наступило сразу, а не позднее.
Чтобы он смог увидеть это разочарование. Увидеть, как умрёт так и не родившаяся дружба. Редкое впечатление…
Хаго — они такие. Они не прощают поступков, продиктованных законом неволи.
Хаго…
В далёких горах Истока, там, где вечный холод и никогда не приходит лето, так называют охотников на гакхи, свирепых хищников с ценной шкурой и двумя рядами острых зубов.
Только хаго может один на один со снегом годами обходить ловушки, смотреть в глаза белой бездне и смеяться чему-то, понятному только ему.
В мире людей хаго иногда беспомощны и задают смешные вопросы, но даже чёрная бездна боится охотников на гакхи. Ведь бездна наивных глаз — самая глубокая.
Энрихе свернул в сторону карцера, спросил у проходившего мимо дежурного про алайцев.
Тот вызвался проводить. Видимо, все необходимые распоряжения капитан Келли отдал, и дежурные были в курсе.
В карцер его пропустили без проволочек. Это был даже не карцер, а наскоро приспособленная под незваных гостей каюта.
Иннеркрайт вошёл в довольно просторное и хорошо обставленное помещение. Двое алайцев встали ему навстречу.
— Счастлив освободить вас обоих, — с улыбкой сообщил иннеркрайт.
Алайцы верят, что смерть — это и есть настоящая жизнь. Хорошая вера для тех, кто воюет. Война день за днём приближает таких «верующих» к мечте.
Энрихе очень устал, но только его воля могла «раскрыть» бойцов, дать силу словам, поглотить сознание.
Он положил алайцам руки на плечи и со словами: «Дети мои, вы — свободны» — вынул их жизни из паутины.
