Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) - Богдашов Сергей Александрович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— Сведите края раны и держите. Без моей команды не отпускать, — командую я хирургу, меняя расположение рук. Мощное заклинание с браслета фокусировать сложнее. Долго перемещаю ладони, а то и отдельные пальцы, подбирая их оптимальное положение. В конце концов справляюсь и с этим. Наше переплетение рук со стороны наверно выглядит полным абсурдом. Забираю энергию из накопителя, выталкиваю из браслета заклинание и чуть подождав, на подрагивающих ногах отхожу в самый тёмный угол операционной. Ухватив по дороге пару марлевых салфеток, снимаю маску, очки и протираю слезящиеся глаза и потный лоб. Не рассчитал я с мощными осветительными лампами над столом. Под конец почти вслепую пришлось работать. Ослепили они меня.
— Вы что себе позволяете в операционной, — шипит из-под маски эскулап, удерживающий края раны.
— Отпускайте, — командую я вместо ответа, блаженно закинув голову с закрытыми глазами, и глупо улыбаясь. Хоть сил потратил и больше, чем рассчитывал, но зато я точно знаю, что только что справился со сложнейшей операцией. Труднее всего оказалось постоянно удерживать диагностику, так и норовившую сорваться в момент каста заклинаний исцеления.
Из состояния эйфории меня вывел усиливающийся гомон у стола. Пришлось надевать очки и выбираться из тёмного уютного уголка. У стола толпились три врача и две медсестры. Ну, допустим, завотделением я видел. Он в операционную зашёл вместе со мной и остался стоять у дверей. Медсестру я тоже заметил. Она что-то перебирала на столике у стены, негромко погромыхивая эмалированными кюветами. А вот когда остальные зрители появились, непонятно.
— Но как? Как это возможно? Вы посмотрите, даже рубца не осталось, — сотрясал воздух хирург, помогавший мне при операции. Зря он так. Рубчик есть. Правда совсем незначительный, но всё равно заметно, что рана тут была.
В это время наш больной открыл глаза и попробовал пошевелиться. Быстро он в себя пришёл. Цвет лица ещё землистый, но дышит уже хорошо. Грудь ходуном ходит. Мощный парень.
— Лежите, лежите, — первым среагировал я, — С вами всё в порядке. Вы потеряли много крови, так что дня два надо будет отлежаться. Да и организм — штука инерционная. Он у вас ещё не перестроился обратно. Отоспитесь, кровушку восстановите и с чистой совестью на выписку.
Похоже, что я сказал что-то не то. Ишь, как врачи-то на меня уставились…
— Два дня… Вы с ума сошли… — прервал меня заведующий отделением.
— Ай, да хотите завтра выписывайте. Только тогда сегодня ему сок гранатовый найдите, а завтра грамм сто вина красного хотя бы дайте на завтрак, и мяса побольше, — с досадой выдал я этому скопидому. Я понимаю, что больница у них не резиновая, но могли бы и совесть иметь. Парень-то сколько крови потерял…
— Не-де-ля. Это минимум после реанимации и такой операции, — назидательно продекламировал хирург, выделяя каждый слог взмахом указательного пальца.
Упс-с… Промашечка вышла. Первый раз столкнувшись с целителями-магами, я тоже был поражён эффективностью их лечения. Вроде совсем недавно мимо тебя пронесли окровавленного и израненного воина, а к вечеру смотришь, он уже с друзьями в трактире отмечает своё выздоровление и избавление от ран. Пусть ещё немного бледный, но уже здоровый, пьяный и весёлый.
Мда, позабыл я на радостях об иных реалиях в этой жизни. Врачи тут лечат всерьёз и не торопясь, раз уж тебя угораздило попасть к ним в лапы.
— Да сбежит он от вас дня через три-четыре, — предрёк я наиболее вероятный исход событий, представив, насколько сильно надоест за это время здоровому мужику валяться без дела на больничной койке. Я сам год назад из больницы удрал, как только смог.
От дальнейших разговоров сбежал, напомнив присутствующим, что у нас есть ещё один пациент. Вяло сопротивляющегося хирурга я вытащил следом за собой, собираясь его подробно расспросить, что и как он делал с Андроповым. Кстати, а почему он обе операции проводил? Других не нашли? Выяснить эту пикантную подробность не успел. Виктор Николаевич, меривший коридор энергичными шагами, по военному чётко развернулся через плечо на звук открываемой двери и устремился к нам навстречу.
— Что с Игорем? — с неподдельной тревогой в голосе спросил он у меня.
— С ним всё хорошо. Скоро выпишут, — поторопился я его успокоить.
— Не может быть! Врачи сказали, что он не жилец…
— Я не врач, — сходу открестился я от вовлечения меня в подобный круг избранных, и тут же сообразил, что ответ неверный. Виктор Николаевич сердито вскинулся, а хирург, чуть слышно пискнув, попытался скрыться мне за спину. Пришлось на ходу выкручиваться из сложившейся ситуации, — Но хирургу нашему вы крепко задолжали. Рану он шикарно почистил и обработал. Всё зашил. Мне осталось только три царапины заживить. Делов-то на пять минут оказалось. Кстати, можете сходить, пообщаться. Парень в сознании и весьма в неплохом состоянии.
Издав негромкий рык, Виктор Николаевич тут же позабыл про нас и ринулся к дверям. Вряд ли его смогут удержать поредевшие ряды обитателей операционной. Шансов у них, как у стада овец против атакующего волкодава.
Я только сейчас сообразил, кого же мне напоминало лицо прооперированного больного. Самого же Виктора Николаевича, помолодевшего лет этак на тридцать-тридцать пять.
Полчаса в кабинете хирурга мы провели с пользой. Поговорили, выпили кофе, поели. Обед организовала медсестра, с доставкой в кабинет. Сложности нынче с передвижением по больнице. Не будь у нас сопровождающего, из подчинённых Виктора Николаевича, мы бы и до кабинета не добрались.
Картина с лечением Андропова выглядит не лучшим образом. Две пули. Одна прошла навылет, вторую достали. Даже если я полностью восстановлюсь, за один раз мне всё не осилить.
Используя хлебный мякиш и черкаясь на бумаге, попробовал объяснить Борису Львовичу, нашему хирургу, как я фокусирую зоны воздействия своего лечения. Да, с малыми заклинаниями я работать могу, и форму им меняю, а вот с тем, что у меня в браслете, всё сложнее. Если я его и могу сфокусировать, то только в шар, с небольшими изменениями в размере. Перекрывать общим, мощным заклинанием не долеченные точечно участки, дело опасное. Можно наделать кучу ненужных шрамов и спаек, или не полностью долечить какой-то участок.
Следующая проблемка в том, что повторно наркоз делать никто не разрешит, а Андропов хоть и в тяжёлом состоянии находится, но он в сознании. Понятное дело, что лечение у меня менее болезненное, чем хирургическая операция, но тоже ощущения такие бывают, что мало не покажется. На себе прочувствовал.
Понемногу начал складываться план. Лечить стоит в два-три этапа. Точнее будет ясно после диагностики. Диагностику буду делать когда появится Виктор Николаевич и обеспечит доступ к телу. Пока сидим, отдыхаем, разговариваем.
— Борис Львович, а как так получилось, что обе операции пришлось проводить вам? Неужели во всей больнице не нашёлся ещё один хирург? — пользуясь возникшей передышкой, задал я вопрос про заинтересовавший меня непонятный момент.
— Хех, — довольно отозвался хирург, поудобнее устраиваясь в кресле и со вкусом потягиваясь, до хруста суставов, — Расскажу вам одну притчу. Богатому бизнесмену как-то в руки попал большой алмаз. Только вот беда, он был с трещиной посередине. Если его удачно расколоть на две части, то после огранки могли бы получиться два дорогих бриллианта. Но ни один ювелир не брался за работу, опасаясь, что при раскалывании камень разлетится на много маленьких осколков. Согласился один лишь старый Цимерман. На глазах у клиента он позвал к себе ученика и велел расколоть камень. Взяв камень, паренек положил его на ладонь и один раз ударив по алмазу молоточком разбил его на две части. "Вы знаете шо это за камень и сколько он стоит, и я знаю, а Моня не знает. Поэтому рука его была тверда и он таки это сделал" — объяснил ювелир свой поступок потрясённому клиенту. Вот и у нас, в медицине, так же. За каждым маститым врачом стоят коллективы, кафедры, больницы, институты. Не хотят они рисковать. Такой специалист в консилиуме охотно поучаствует, а вот резать доверит мне.
