Хозяин Янтаря - Шакилов Александр (читать хорошую книгу .txt) 📗
Не теряя времени, я вскочил с кровати. Интересовал меня шкаф в углу.
Дело в том, что номер таким неприглядным сделан специально. По задумке бывшего хозяина клуба — меня то есть — клиенты не должны жаловать эту комнатушку. В заведении всего пять мест, оборудованных «пожарными» выходами. В моей темнице такой выход есть. В свое время я выписал из Китая бригаду строителей, не знавших ни слова ни на мове, ни на русском. Вот они-то и занимались перепланировкой здания.
Я заглянул в пустующий шкаф — «плечики» не в счет — и сдвинул заднюю стенку по направляющим. Тут у нас небольшой тамбур, который, случайно обнаружив, можно принять за кладовку. Вернув заднюю стенку в исходное положение, я погрузился во мрак и трижды с не большими паузами подпрыгнул на месте.
Ничего не произошло. Система дала сбой?
Потолок вдруг засветился — порядок, все работает, как часы «Командирские». Теперь надо осмотреться и найти тот самый бугорок, нажав на который я отворю эвакуационную шахту.
Это оказалось не таким уж простым делом: ведь в тамбуре было очень тесно. На поиски нужной точки ушло минут пять — я забыл, где она должна располагаться. Еще ни разу мне не доводилось пользоваться «пожарным» выходом — повода не было.
А ведь Бекас в любой момент мог заглянуть в мою келью. Подними он сейчас тревогу, я оказался бы в крайне глупом положении.
Но ничего такого не случилось. Спустившись по ржавой лестнице, я оказался в прямом как кишка тоннеле, ведущем в подвал жилого дома в ста метрах от клуба. Двигаться пришлось в кромешной тьме, держась одной рукой за стену.
Уткнувшись в тупик, я нащупал засов. Дверь, безбожно скрипя, отворилась — я шагнул в плохо освещенное помещение.
И тут же меня ударили чем-то тяжелым по голове.
Ноги мои обмякли, колени подогнулись — я упал и откатился в сторону. Мусор болезненно впился в ребра. Ну и грязища на полу! Нормальному человеку и поваляться негде без риска загнать в бок ржавый гвоздь!..
Прикинувшись мертвецом, я затаил дыхание. Несколько секунд ничего не происходило, а потом послышался хриплый голос, хозяин которого злоупотреблял алкоголем и страдал от жестокого бронхита:
— Живой али нет?
— А пусть и да, так будет нет, — заявил второй голос.
— Цыган, что ли? Откуда у нас цыгане? Я с цыганами ссориться не хочу… — Обладатель третьего голоса шамкал.
Старик? Или давненько не навещал стоматолога?
Надо мной склонились три фигуры в лохмотьях, которые благоухали так, что любой сталкер после двух недель в Зоне показался бы образцом чистоплотности. Вот ведь хохма — Макса Края уделали чернобыльские бомжи. Кому рассказать — не поверят. Да я и сам не верю. Может, меня так сильно ударили по голове, что мерещится всякое?
— Вы чего, совсем нюх потеряли?! — Мне надоело валяться.
Бомжи отпрянули. Один из них, повыше ростом и худой, как узник концлагеря, замахнулся на меня деревянным брусом. Я едва успел увернуться. Доходяга поразительно легко орудовал тяжестью, которую я бы едва поднял. Повезло еще, что дубина не проломила мне череп… Ударом ноги в грудь я опрокинул оборванца на спину.
Сиплому хватило лишь замаха — он скукожился и завизжал, как недорезанная свинья. Шамкающему я двинул в челюсть — все равно ему терять уже нечего: кариес уничтожил зубы давным-давно.
В общем, я быстро и жестоко подавил сопротивление троицы. Стравив пар, я вдруг сообразил, как могу использовать бомжей. Хм, а что? Это мысль… Но сначала я подробно раскинул им, что кое-кто конкретно попал. За наезд они должны мне по гроб жизни.
— Кстати, а кладбище в нашем городе есть? Где находится, в курсе? — Я ни разу не посещал последний приют. Как-то недосуг было. Да и суеверный я: зачем намекать судьбе, что мне пора на покой?..
Пинками я выгнал троицу на свежий воздух. А что, нормальное прикрытие. Грязный после отдыха на полу, дышащий перегаром, я вполне мог бы сойти за бездомного. Мало ли сталкеров, заложив квартиры за оружие и снарягу, пустыми возвращались из Зоны и оказывались на улице?
Вчетвером, не заинтересовав милицейские патрули, мы притопали к городскому кладбищу.
— Свободны, — обронил я, и бомжей как торнадо сдуло.
Отряхнув одежду, я двинул к небольшому одноэтажному домику, в окне которого едва мерцал свет. Сторож, несмотря на малый рост, оказался крутым парнем: на стук в дверь отозвался басовитым матерком и вышел ко мне с берданкой наперевес. Воевать таким оружием — чистое самоубийство, а испугать обкуренную молодежь можно.
— Чё надо? — Сторож принял меня как человека, с которым можно перекинуться парой слов, а уже потом всадить заряд в живот.
— Могилку ищу. Цветочки возложить надо. Дань уважения хорошему человеку. Мне бы с руководством пообщаться. Или кто тут соображает.
Сторож хмыкнул, оценив чувство юмора: ночь, кладбище и уж чего-чего, а букета при мне не было точно.
— Имя, фамилия, дата смерти? — деловито спросил он. — Я тут и директор, и землекоп, и садовый инвентарь. Слушаю вас, чем могу?
— Максим Краевой. Примерно месяц уже как клиент ваш. В смысле похоронен.
Опустив ствол, сторож прищурился. Пару минут он внимательно разглядывал мое лицо. Прямо-таки неприлично пялился. Не знаю, что он высмотрел в жидком свете, падающем из-за шторок, но берданку повесил на плечо и сказал:
— Покажу, конечно, чего ж не показать? Только фонарь взять надо, а лучше два. У нас тут черт ногу сломит, а уж хороший человек и подавно…
Это он точно подметил. Да и с фонарем между могилами плутать — развлечение еще то. Уверен, и при свете дня в кладбищенских дебрях надо прорубаться с мачете. Плюнуть бы на дурацкую затею, но уж больно хотелось почтить память усопшего.
Вскоре мы выбрались на расчищенный участок — какая-то добрая душа проредила здесь кустарник и уничтожила плантации репейника. Идти стало в разы легче. Над гранитными памятниками рассекали воздух летучие мыши. В свет моего фонаря попал спешащий по своим делам еж; то тут, то там валялись пустые бутылки из под пива и водки. Одно без другого — не поминки, а деньги на ветер.
— Вот могилка Краевого. — Сторож остановился и подсветил массивное надгробие.
Шагнув ближе, я снял шляпу. Принято так — шляпы снимать. Да и надоела, если честно.
А братва таки расщедрилась напоследок. И фотку нормальную повесили…
Я стоял и смотрел на собственную могилу. На мрамор и эмаль, с которой я улыбался так, словно умею спокойно дрыхнуть по ночам и никогда не разбирал с закрытыми глазами «калаш». Миленько, хрена тут скажешь. Аж слезы навернулись, блин. Спасибо, хлопцы, уважили.
«А ведь я теперь мертвец», — вдруг подумалось.
— Я — мертвец! — крикнул я, испугав задремавших кладбищенских ворон.
Мелковатые они какие-то. Не как в Зоне.
И тут громыхнул выстрел — дробь свистнула у виска. Присев, я кувыркнулся назад и ударил сторожа локтем в пах. Коротышка рухнул и скрючился, но берданку из рук не выпустил. Я пару раз врезал несостоявшемуся киллеру по почкам, а потом еще дважды приласкал полегче, по зубам — для поддержания тонуса.
— Вот ур-род. Ты ж всех ментов созовешь, весь город на уши поставишь… — зашипел я, возвышаясь над мужичком. — Давай сюда свою пукалку!
Он послушно протянул мне оружие и съежился, ожидая побоев. Это он правильно ситуацию понял: я был зол на него, сдерживался с трудом. Забить бы ногами до смерти!..
— Вставай, гнида! Он встал:
— Не убивай меня, Край. Жизнь тут не сахар. У меня братишка в Зоне сгинул, а у него оглоедов трое, и у меня доця, всех кормить надо. Я б и сам в Зону подался, как ты, да не могу — кормить кто будет, если сгину?! Не убивай!
Для острастки я замахнулся на него берданкой — сторож упал на колени и жалобно заскулил. Вот гад! Убил бы и возрадовался. А чуть не так получилось, сразу — дети, сопли, помоги Христа ради. Типа бродягу и в спину застрелить можно, раз наследников нет?!
— Дурак ты. Я ж и так мертвец. За мою голову тебе, чушкарю, и пятака не забашляют. Зато проблем бы ты нажил изрядных. Серьезным людям на твою семью с прибором… понял, да?! Короче повезло тебе: настроение у меня радостное. Постараешься — не убью. Копать будешь вот здесь и очень быстро. Время пошло!
