Очаги сопротивления - Сандерс Уильям (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
Он прошел примерно милю, с любопытством поглядывая по сторонам и вбирая в себя атмосферу городских трущоб. В целом эта часть Окленда, похоже, мало изменилась — чуть запущеннее, чем прежде, но и в прежние годы она красотой не отличалась. Гари и бензиновой вони, пожалуй, даже прибавилось, хоть так, может, и кажется от того, что сам он столько лет отдыхал на чистом воздухе в пустыне. Но все равно, в глотке сейчас першило, а глаза пощипывало.
Правильно сделал, что схоронил машину: здесь бы она явно была на виду. Автомобилей в целом поубавилось, в основном, видно, из-за высоких цен на бензин, который продавался только по талонам (от кого-то Ховик слышал, что талоны распределяются лишь среди работающих, безработным и надеяться не на что, хотя они в основном здесь и обитают). Машины в основном проезжали старые и потасканные. Мною непрочного вида мопедов и мотороллеров, с жужжанием сновавших по улице, а вот настоящих полногабаритных мотоциклов не попадалось, за исключением старого «Харлея», на котором промчался мимо полицейский. Те из городских, что победнее, ходили пешком или ездили на трамвае. Трамваи курсировали по всем пригородам и через сам Сан-Франциско — теперь их модель попроворнее, не та, что прежний «Барт» — и проезд стоил дешево.
Прохожие в большинстве своем были одеты по-рабочему; из тех, кто помоложе, многие попадались в армейских брюках или куртках — явно списанные ветераны, маются в поисках работы. Тут и там попадались группы подростков, разодетых в дешевые пестрые тряпки, — кучкуются в подворотнях, шаркают по улицам. Четверо худосочных ухарей-филиппинцев в черных майках собрались вроде как перегородить тротуар, но пригляделись к Ховику повнимательней и осмотрительно расступились, угрюмо бурча что-то себе под нос. Шлюха в красном платье завлекающе кивнула (без особой, правда, уверенности) из припаркованной у тротуара машины. Да, уклад все тот же, стойкий, проверенный, но это единственное место, где можно незаметно слиться с окружающим фоном.
Ховик остановился перед баром, где надпись на стекле возвещала: «МЫ БЕРЕМ НАЛИЧНЫЕ». Для тех, кто не умеет читать, изображен был еще и доллар. Ховик вошел.
Внутри было темновато и неухоженно; из туалета где-то на задах несло унитазом и хлоркой. У бильярдного стола сидели и насчет чего-то вздорили два старика, негромко и заунывно друг друга понося. Ховик примостился на стульчике у стойки бара и заказал пива. Взять чего-либо покрепче не рискнул: еще, чего доброго, ударит в голову и язык развяжется. Услышав цену, Ховик чуть не присел, но заплатил-таки, ничего не сказав.
Над стойкой вещал телевизор, старенький, без стереометрии, цвета помаргивали. На экране средних лет диктор с улыбочкой тыловой крысы выдавал дневную сводку новостей. Очередной воздушный рейд в районе Персидского залива; атака Ирака на американскую воздушную базу отбита, враг понес значительные потери в живой силе. («Ясно, все так и играют в свои игры, воюют в горах Никарагуа, а Папа Римский шлет бесконечные призывы к примирению»). Силы повстанцев в Парагвае обстреляли американских военных советников, прибывших по правительственной линии, вынудив их открыть ответный огонь в целях самообороны. Трое человек погибли при пожаре на авианосце «Оливер Норт», виновные не выявлены. Скончался от сердечного приступа знаменитый актер. Пенсионер-башмачник из Айовы заявляет, что является внебрачным внуком Элвиса Пресли…
Этого трепача в конце концов сменила видеозапись последнего выступления Президента. Ховик изучающе всматривался в обильно умащенное косметикой лицо, влажные глаза, густую шевелюру и добротную — зуб к зубу — улыбку; гладко поставленный голос тем временем вещал: «Мне иной раз доводится слышать фразу „полицейское государство“. Что ж, для меня слово „полиция“ неразрывно связано с такими понятиями, как отвага, честность, преданность. — Не считая газетных снимков и портрета в Блэктэйл Спрингс над столом у коменданта, президента Ховик видел впервые. Ничего, и еще век бы не видел. — Я без ложной скромности признаю, — завершил свою мысль Президент, — что Администрация делает ставку именно на такие качества».
Ховик потягивал пиво, прикидывая, что бы сейчас заметил на этот счет старик. Удивительно, насколько часто он припоминается. Интересно, подыскал он себе или нет еще одного такого, кто бы выслушивал его бредовые словеса. Хотя не такие, если вдуматься, и бредовые, просто излагает он как-то забавно, эдак заколупически.
От пива его слегка разморило, и Ховик начал размышлять, как быть дальше. Особых планов у него не было, что само по себе долго продолжаться не может. Если оставаться в городе, рано или поздно выловят. Слишком много зацепок: всякие там кредитные карточки, талоны, удостоверения — то, что положено иметь при себе, а у него нет и не предвидится, и даже как ими пользоваться, толком не ясно. Безусловно, есть людишки, способные снабдить чем угодно — всегда такие водились, во все времена — но у Ховика выхода на них нет, да и заплатить при случае нечем. А грабежом, если прав Грин, нынче не разживешься.
Ехать куда-то — нужен билет на автобус или поезд, а для этого пожалуйте удостоверение и укажите, куда следуете. Если машиной, нужен бензин. Можно, понятно, угнать еще одну тачку, но все равно, ехать-то куда?
Если податься на явку Сопротивления в Сан-Франциско, то может, помогут уйти за границу, но опять-таки, куда? Мексика — исключено. Правительство там плотно повязано с Вашингтоном, и неугодных выдает с превеликой радостью. Много политических бежит в Канаду, но Ховик там однажды попался на грабеже в Британской Колумбии, и неизвестно поэтому, как оно сложится с выездом в Канаду. Если туда вообще нынче пускают.
Да, куда ни кинь, хреновато все складывается, хотя если припомнить, удача никогда особо не светила. А, все равно, пусть только тронут — мало не покажется. Хватит! Все же не кастрат на скотобойне — стоять дожидаться, пока завалят. Залихватская эта мыслишка Ховика слегка приободрила.
По телевизору над стойкой пошел старый фильм. Бог ты мой, Иствуд! Значит, снято как минимум до Филиппинской войны. Ну, да ничего, Иствуда смотреть можно, хотя он иногда и играет фараонов. Все лучше, чем гладкорожих этих говнюков, заполонивших экран с той поры, как Управление повычистило из Голливуда всех, у кого на лице был намек на крамолу: стукачи здесь изрядно потрудились.
Голос слева, совсем близко:
— Фрэнк! Фрэнк Ховик!
Ховик, не дрогнув, застыл всем телом, правой рукой примеряясь нырнуть под куртку за пистолетом. Не повернув головы, покосился на мутноватое зеркало за стойкой, и различил в нем невысокого плюгавого мужичонку с обвислым носом, лет на пять помладше самого Ховика. Черная куртка с истертыми манжетами, прорванная на одном плече; в мочке уха золотая сережка. Морда в оспинах.
— Паучина, — определил Ховик.
Рой Уэбб по прозвищу «Паучина», в свое время сборщик дани для местных рэкетиров, неслышно опустился возле Ховика на табурет у стойки и осклабился мостами из нержавейки.
— Эге, брат, сколько уж лет не виделись — мать твою, а ведь и в самом деле, а? — Воровато зыркнув по сторонам, он сбавил тон. Паучина, насколько помнится, всегда был себе на уме. — Я слышал, тебя сцапали.
— Ага. — Ховик осушил стакан, без особой радости от неожиданной встречи. Гаденыш, видно, все тот же, что и прежде: как начнет свататься в друзья, так хоть кол на голове теши — не отвяжется. Из прошлого Ховик помнил, стоило местной мафии допустить Паучину до казны, как в той сразу наметились прорехи. Но, черт возьми, может, и Паучина на что-нибудь сгодится, хотя веры ему и нет. Шифроваться сейчас некогда.
— Залетел, — коротко пояснил Ховик. — С оружием.
— Да, уж это я знаю, был слушок. — Паучина легонько пихнул Ховика в плечо (эх, как бы двинул ему, чтобы кость пополам!). — Чтоб мне сгореть, парнище, все тогда знали, что ты не стал бы мараться со всей этой политической пидобратией.
На экране распинался очередной подергунчик, сватал подержанные автомобили. Дела, видать, совсем плохи, но все равно трепыхаются. То ли им просто больше делать нечего, как Паучине?
