Одержимые бессмертием - Симонова Мария (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Уж не знаю, как это Вася ухитрялся так метко стрелять, имея в этом деле сравнительно небольшой опыт. Скорее всего его меткость была природной и брала начало в концентрации того уровня, когда не имеет принципиального значения, каким способом ты наносишь врагу удар; существует лишь задача — поразить цель или энное количество целей, и орудие — собственное тело либо лазерный разряд. Что же касается Васиного прозвища — его происхождение я понял в то короткое мгновение, когда перед броском к министру успел кинуть беглый взгляд в открывшийся лифт. Даже я с моим очень высоким порогом восприятия зрелищ разного рода смерти не взялся бы описать, что представляли собой пятеро вооруженных натренированных бойцов, тоже парий, кстати, и тоже здешних, оказавшихся в запертом пространстве с одним безоружным человеком. Не знаю, доехали ли они до нужного уровня, но из лифта там уже точно никто из них не вышел.
Теперь необходимо было действовать как можно быстрее, используя только что выигранное преимущество.
Я поднялся с совершенно обалдевшего министра, взял его за пиджак и рывком поставил на ноги. Сказал на всякий случай Хирургу:
— Этот нам нужен.
Он только кивнул. В это время из навала тел у стены донесся приглушенный голос:
— Вась! Не стреляй. Это я. — Из-под тел выбрался Еж и, неловко перекатившись, поднялся на ноги: руки у него были по-прежнему скованы.
Все это я фиксировал уже мимоходом, ставя Наплекова в наиболее удобное положение для обозрения камеры. Затем сказал, вставив ему для убедительности ствол в ухо:
— Надеюсь, вы уже успели оценить ситуацию. Советую не принимать поспешных решений. Мы сейчас направляемся в изолятор, как раньше планировалось. Предупреждаю, если на нашем пути возникнут препятствия, то первой жертвой будет вот он. — Я довольно сильно ткнул Наплекова стволом в подбородок — не со зла, а просто до конца отрабатывая наилучшую модель воздействия на психику охраны в ситуации «взятие заложника».
Затем я пальнул в камеру — больше для порядка, — она расплавилась, а я обратился к Наплекову:
— Показывай, где тут у вас лестница. Быстро! — Он растерянно глянул в сторону лифта, по-прежнему открытого; вряд ли ему доводилось до сих пор пользоваться в своем Управлении лестницами, но кровавый форшмак в лифте заставил его мозги шевелиться быстрее: министр двинулся направо, чуть пошатнулся, минуя лифт, но я его надежно схватил под локоть. И, кстати, оплавил разрядом кнопочный пульт внутри кабины — это на всякий случай, чтобы не очень-то тут разъезжали во время нашей акции. Скомандовал ребятам: — За мной!
В ответ сзади позвали жалобно:
— Дик!
Я обернулся: Еж просительно глядел на меня, остановившись над «Дезерт Иглом», не в силах его поднять из-за скованных назад рук. Я достал дестабилизатор из нагрудного кармашка, куда машинально его сунул, протянул руку в сторону Ежа и сдавил цилиндрик. Убедившись, что Еж свободен и поднимает оружие, я было двинулся дальше, как вдруг позади раздался еще один хрипловатый зов старческим фальцетом:
— Подождите! Не стреляйте! Это я!.. Я… Свой! — У левой стены происходило копошение: там из-под тел выбирался старый пират, про которого я не то чтобы забыл, а просто автоматически уже отнес его в список случайных жертв операции. Но старый перец оказался мало того что жив, да еще был свободен от оков — очевидно, он «расковался» уже при первом импульсе, однако не подал тогда виду. Хитер ветеран!
Хирург взглянул на меня вопросительно. Ветеран, в отличие от министра, нам на операции был абсолютно не нужен, но я отрицательно качнул головой — пускай, мол, живет. Не мочить же ни в чем не повинного старичка, к тому же и впрямь «своего» в какой-то мере. Примета плохая.
Итак, мы двинулись к лестнице, пират поспевал в арьергарде. Вышли и спустились вслед за министром на три пролета — до упора. Выскочили с оружием на изготовку в короткий пустой коридор, где напротив лифтовой двери обнаружилась бронированная преграда, снабженная системой спецдопуска, с анализатором отпечатков. И здесь, разумеется, стояла камера.
— Охрана? — ткнул я вопросительно Наплекова. — Сколько?
Однако Наплеков, уже слегка пришедший в себя после пробежки рысью по ступенькам, вдруг закобенился. Возможно, взыграла гордость, но, скорее, он просто пытался оттянуть время в надежде на какие-то оперативные действия своих людей. Он молчал, как легендарный земной партизан Иван Сусанин, заведший, по легенде, врагов в какой-то бетонированный тупик. Ладно, молчи. Сами разберемся.
— Открывайте! — сказал я в камеру, держа лучевик у виска министра. Тот осторожно покачал головой. Тогда я стукнул его рукоятью в скулу — до синяка, но чтобы не вырубить, — подсек ударом ногой под колено и велел Ежу держать его, чтобы министр забыл и думать подавать знаки в камеру.
— Вы меня… не так поняли, — просипел согбенный Наплеков. — Здесь необходимо вставить магнитную карту, иначе дверь не откроется. А я свою, к сожалению, сегодня не захватил. — При этом он косил глазом, явно прислушиваясь — не крадутся ли уже вслед за нами его отважные ниндзя? Но спасать его никто пока еще не крался: на этот случай у дверей, ведущих на лестницу, дежурил Хирург, он бы среагировал. Да и ветеран, хоть и был безоружен, усиленно бдел на пару с Хирургом — понимал, старый черт, что в случае чего его здесь тоже не пощадят.
Я быстренько обыскал Наплекова — личная карточка обнаружилась практически сразу, во внутреннем кармане пиджака: напрасно темнил олигарх, хотя какое-то время он на этом выиграл. Кроме карты я нашел у него ампулу с пилюлями — такие же пилюльки были у «Токарева», он выдавал их за аминоморфин, потом, правда, признался, что соврал. Но зачем они оба таскали с собой эти пилюли?.. Скорее всего, наркота какая-нибудь. Выяснять сейчас было некогда, и я просто забрал себе ампулу, а самого Наплекова вздернул на ноги, заломив ему указательный палец. Министр взвыл. Не обращая на это внимания, я втиснул его руку в углубление анализатора. Наплеков продолжал поскуливать — кажется, я сломал ему палец.
— В следующий раз отрежу, — пообещал я на полном серьезе, одновременно проводя его картой по считывающей щели. Затем, уперев ствол ему в башку, сказал в камеру: — Очень надеюсь на ваш теплый прием. Обещаю всем жизнь. Предупреждаю, что мы бессмертны, так что в случае чего первым погибнет Аркадий Степанович, затем вы.
Дверь загудела, разблокируясь.
Перед нами открылось небольшое светлое помещение, куда я вступил сразу вслед за министром, обхватив его при этом за шею. Здесь находился контрольный пункт, и нам навстречу из-за пульта поднялись два охранника. Ладони их уже непроизвольно легли на рукояти лучевиков, но парни все-таки не решались их выхватить. Дежурные здесь и впрямь сидели преданные, они действительно ценили жизнь начальства, что им, будем надеяться, в дальнейшем зачтется.
— Руки! — рявкнул я. Они вздрогнули, отдернув руки от оружия. Тогда я добавил для ясности: — Вверх! — Они медленно подняли руки, словно пребывали в ватном кошмаре, заставляющем их вопиюще нарушать все мыслимые правила сторожевого устава. Проще всего было бы просто их убить, но я все-таки по возможности предпочитал держать свое слово. — Разоружи их и обезвредь, — велел я Ежу, разглядывая тем временем очередное (надеюсь, последнее) препятствие на нашем пути — еще одну бронированную дверь со всеми контрольными прибамбасами. Между тем старый пират, даже у меня не спрашивая, реквизировал у одного из халдеев парализатор и тут же, опередив Ежа, злорадно парализовал обоих охранников. Старик явно не был парией — старых парий мне вообще доводилось видеть очень редко: такие уж нам достаются профессии, что трудно дожить до старости, даже если тебя минует лазерный разряд, то доконает стресс, нервное перенапряжение, сжигание жизненной энергии в «бросках»… Какие-то боевые навыки старый пират, наверное, в свое время имел, но старость все съела. Вообще-то и я до обретения бессмертия надеялся, как любой человек, дожить до преклонных лет, однако все это было как-то абстрактно. В эту минуту я почему-то с особенной остротой ощутил, что старость мне уже не грозит в любом случае, и очень в связи с этим за себя порадовался.
