Звездные корсары - Мзареулов Константин (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
– Дружище, я слышал, что недавно маванская киностудия сняла фильм «Последний день» про обстоятельства гибели Аргала Четвертого, последнего нашего императора… – Желтые глаза долока внезапно налились кровью, словно Висад с трудом сдерживал гнев. – Я еще не смотрел, а сейчас обязательно закажу это кино. Раньше тоже были фильмы о тех событиях, но говорят, что маванцы сумели рассказать о перевороте честно и сильно.
– Хорошая идея, – согласился Шестоперов.
Попрощавшись с командиром, он запросил архив. Первый художественный фильм, посвященный отречению Аргала IV, был выпущен бустафонской студией буквально через четверть года после превращения Империи в Конфедерацию. Спустя три с лишним десятилетия, когда цензура стала помягче, отличный от официозного взгляд на трагические события предложили кинематографисты Крандуара. И вот наконец высказались маванцы.
Именно в таком порядке Кузьма Петрович и просмотрел видеоленты. Сначала слащаво-пропагандистский «Первый час свободы» – версию организаторов переворота и развала Империи. Потом – выдержанный в насмешливом ключе крандуарский «Крах сверхдержавы» и лишь в самом конце – яростный «Последний день».
Бустафонцы из фильма «Первый час свободы» были на порядок мудрее и порядочнее всех остальных персонажей. Генерал, адмирал и политик, чьих имен землянин не запомнил, много и красиво рассуждали о высоких материях, сетуя: дескать, империя изжила себя, маванорская аристократия выродилась, а потому следует ликвидировать унитарное государство, дать свободу и демократию всем планетам.
– Сейчас очень удобный момент, – заявил политик. – Императорская гвардия сосредоточена на Кранду и Начедреме, весь флот втянут в сражение, крон-принц погиб.
Генерал подхватил:
– Вокруг столицы на Маване стоят войсковые части, в которых служит много бустафонцев.
Все с восторгом подхватили идею трех заговорщиков, парламент Бустафонира провозгласил суверенитет, а столичный гарнизон на радостях взбунтовался. На Маван с Бустафона отправились надежные части, однако обошлось без стрельбы, потому что размещенные вокруг императорской резиденции войска в это время митинговали и не оказали сопротивления. Старенький Аргал IV безропотно подписал отречение, после чего дрожащими руками выпил кубок с ядом.
В последних кадрах бустафонский политик, ставший первым президентом Конфедерации долоков, заключил мирный договор с Тинбордом, а по улицам маршировали толпы ликующих динозавров, вопивших:
– Конец войне! Конец Империи!
В «Крахе сверхдержавы» те же события выглядели дешевым боевиком. Несколько бустафонских офицеров по пьяному делу сговорились: не хотим, мол, на фронт, лучше заключить мир с тинборами, отдав врагу все спорные звезды. Остальные войска тоже не желали сражаться, поэтому сделали вид, что не замечают наступающих на дворец мятежников.
Император был изображен дряхлым старикашкой, который плохо понимал, чего от него хотят. Вертлявая шлюшка – фельдфебель бустафонских десантников – раздевшись перед монархом, нежно пропела:
– Автограф, ваше величество…
Старик, не задумываясь, поставил подпись и поволок девку в постель, где вскоре и помер от истощения сил… А двинутая с Начедрема карательная экспедиция не поспела вовремя, потому что космолетчики и гвардейцы напились до бесчувствия и вместо Мавана прилетели на совсем другую планету.
«Последний день» был снят в стиле суровой исторической драмы. Старый император, тяжело переживавший неудачи маванорских войск и гибель старшего сына, подготовил рескрипт о своем отречении, но раздумывал, кому из возможных наследников передать корону. Был даже назначен день, когда к императору явятся для беседы три претендента – сын, племянник и внук.
За двое суток до этого события бустафонские заговорщики совместно с сепаратистами Чилдешира организовали массовые беспорядки. Толпы люмпенов выплеснулись на улицы мегаполисов, требуя сбросить власть Мавана. Мафиози раздавали погромщикам деньги и бесплатное вино, а тем временем подкупленные депутаты и журналисты вопили со всех экранов: дескать, станем самостоятельной автократией – и все проблемы сами собой решатся.
Бустафонец, будущий первый президент Конфедерации, который в «Первом часе свободы» выглядел мудрым прозорливым политиком, в «Последнем дне» предстал трусливым туповатым коррупционером и вдобавок – агентом тинборской разведки. Под стать ему были и соплеменные военачальники, которым грозил трибунал за казнокрадство и половые извращения.
Безвольные и продажные аристократы, командовавшие полицейскими частями, без труда могли бы подавить волнения, но в трудный час бросили своего монарха. Лишь батальон императорской гвардии защищал императора и был истреблен превосходящими силами мятежников.
В финале фильма Аргал IV отказался подписать отречение. Немощный старец прошептал еле слышно: «История вас осудит… Потомки покарают вас…» – и был удушен накинутым на горло шнурком. Стоя над остывающим трупом, бустафонский адмирал, посмеиваясь, сказал сообщникам:
– История – проститутка. Историки напишут то, что им будет приказано.
Просмотреть один за другим три полнометражных фильма – дело непростое и утомительное. Хотя Кузьма Петрович старался пропускать второстепенные эпизоды, сеанс затянулся до глубокой ночи. Глаза слипались, зевота одолевала, но старик досидел до последних титров, а потом долго ворочался в кровати, не мог уснуть. Драма чужой державы разбередила душу, больно ушибленную еще на родной планете.
Полусонный, он все старался разобраться, какому из фильмов верить. Последняя лента казалась более правдивой, но не исключено, что и тут авторы малость привирали, а кое-какие эпизоды вернее описаны в других картинах… Или вообще никому нельзя верить, потому что на самом деле все было совсем по-другому…
А наутро Шестоперов проснулся бодрым и свежим. Взглянув в зеркало, обнаружил, что морщины на лбу почти разгладились. Оранжевое солнышко приветливо светило в окно, и впереди был чудный день на планете, народ которой не позволит бездарным политикам измываться над честными гражданами.
Далекий мир, куда занесла его судьба, казался землянину суровым, но очень симпатичным.
Глава 5
Отменно вооружённый нейтралитет
– Старость твоя заметно отступает, – сказал Туб. – Скоро совсем молодой будешь.
Визброй добавил:
– Помолодеет, начнет за девочками бегать… Тебе хоть таренийки нравятся?
– Ничего. – Неожиданно для самого себя Кузьма Петрович обнаружил, что вопрос этот начал его интересовать. – Вроде есть хорошенькие.
– Наш мужик! – одобрительно заявил пилот и пообещал: – Мы тебя женим. На победительнице всепланетного конкурса красоты. И устроим свадьбу в самом шикарном ресторане Ратула.
– Лучше уж на Убнеру, – тоном знатока посоветовал Орта Хуру. – Там лучшие заведения Галактики – сам проверял.
Разгорелось бурное сопоставление достоинств ресторанов, дворцов торжеств и прочих учреждений подобного рода, которое переросло в сравнительный обзор фирменных блюд и напитков, коими славятся разные миры Нейтральной Зоны. Чувствовалось, что все члены команды «Лабиринта» изрядно преуспели по части кутежей на множестве планет.
Неожиданно общее возбуждение было охлаждено репликой рассудительного Орта Хуру, сказавшего:
– Шутки шутками, братцы, а насчет личной жизни у парня может и не сложиться… Кто-нибудь интересовался, какая у них на Земле периодичность и совпадает ли его асинтар с циклами тарениек?
Все разом притихли, с виноватым видом поглядывая на голограмму сидевшего в огневом отсеке Шестоперова.
– О чем это вы? – насторожился Кузьма Петрович.
– Да все о том же, – невразумительно ответил Визброй, затем добавил задушевным голосом: – А знаете, мужики, секс – это не главное. Любовь, чувства – гораздо важнее.
– От кого бы мы это слышали, рассказывай эти сказки своей благоверной! – В хохоте ремеда отчетливо звучала издевочка. – У тебя ж в каждом порту по три бабы. В какой кабак ни войдешь на стоянке – в уголке сидит наш пилот в обнимку с пышнотелой долокессой.
