Похитители бессмертия - Симонова Мария (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Да, шум поднялся серьезный. Еще бы! Налет на вотчину фактически теперь второго человека в государстве. А эта жирная свинья ясно дает понять неприступным видом, что свою задницу подставлять он не намерен. А может, жаба уже присягнула на верность Левински? Что ж, Гору было не привыкать действовать на свой страх и риск. Париям вообще свойственно личное бесстрашие, а уж прошедших ту школу, что пришлось пройти Гору, вообще ничем не испугаешь.
— Господин советник, — столь же ледяным тоном произнес Гор. — Я обладаю неопровержимыми данными о причастности Левински к смерти принцессы Анжелы… — Гору пришлось блефовать, чтобы выиграть время для себя и своих людей. Он даже позволил себе тонко улыбнуться. — Вы же понимаете, что в свете всех событий иметь против Левински некие улики весьма и весьма… Выгодно.
На жирном лице советника отразилась напряженная работа мысли. Гор имел возможность воочию наблюдать, как проворачиваются ржавые шестеренки его мозга, рождая нужное решение. И чтобы закрепить воздействие, он мягким, почти бархатным тоном добавил:
— Мне требуется всего несколько часов, чтобы мои аналитики закончили обработку полученной информации. Пока же очевидно одно — Силаев был ликвидирован по прямому указанию Гарри. Обнародовать эти сведения мы, очевидно, не сможем, но намекнуть будущему наследнику о том, что они у нас есть, — это в свое время может сыграть свою роль. Понимаете?
Да, теперь советник это понял. Он важно выпрямился в кресле, сигналя всем своим видом, что сейчас он наконец принял жизненно важное государственное решение. «Ну давай же ты, свинья, рожай!!!»
— Хорошо, инспектор. Я вами доволен. Пока. — Это что, тонкий намек на толстые обстоятельства? — Идите работать. Я жду доклада к завтрашнему утру, и данные должны быть полные. Вы слышите меня — полные! А пока мне придется доложить наверх общие рассуждения. — Он многозначительно осклабился, показывая, какой он есть хитрожопый политик. — Ну, это мои проблемы. Все. Идите. Идите, Гор, и помните, что ваше положение шатко. Можно сказать, что вся ваша карьера, а может, и жизнь зависит от успешности ваших дальнейших действий.
Лишь в коридоре Гор дал волю своей, увы, пока еще бессильной злобе: «Карьерой мне грозить? Да в гробу я тебя видел, сволочь!!!» Но черт возьми, что же это за темный аппарат, вокруг которого завертелась такая карусель? Ведь очевидно же, что убийство Силаева просто совпало по времени с визитом группы инспектора в институт. Правда, если бы Гор не пошел к Левин-ски в логово, может, никто бы этого так и не узнал. Теперь же Гор дал себе слова вцепиться в это дело мертвой бульдожьей хваткой. Здесь была задета его честь наймита. Да, это был Грабер собственной персоной. Оно и понятно — никто больше не заинтересован увидеть живого ронина. Никто, кроме уголовного розыска, который тоже не особо в этом заинтересован.
Коминс, настроенный на обнаружение работающих пеленгаторов, пока помалкивал. Грабер переминался с ноги на ногу в четырех с половиной метрах впереди. Неуютно ему, но смотрит уверенно и холодно, словно на монитор в личном кабинете. Ничего, держит себя в руках. А ведь сегодня в «Новостях» передали, что останки его шефа — Силаева — пригодны к скринированию. И Грабер не может этого не знать.
Ронин шагнул навстречу, фиксируя малейшее движение противника, — пусть он и не пария, но и не совсем мягкотелый. И взгляд, взгляд такой нехороший, под стать рукам — белым и вялым, словно мучные черви.
Неужели он один пришел? Неужели нет у бывшего шефа безопасности под рукой еще пары-тройки костоломов взамен «скакнувшим» Алексу и Шпаку? Нет, скорее всего нет. А если и есть, то Грабер — первый кандидат на «скок».
Расстояние между ними сократилось до метра с небольшим. Можно и поговорить. Вообще-то ронин намеревался решить все вопросы быстро, но интуиция ему подсказывала, что отстричь голову бывшему начальнику еще успеется.
— Ну здравствуй, Бессон,
Ронин промолчал, похлопывая карандашом по ладони. «Здоровались уже, хватит. Да и какой смысл желать здоровья без пяти минут покойному? Никакого. Мертвые не болеют».
— Не чаял тебя опять увидеть. Очень рад, Бессон. Или как там тебя?..
— Проще все-таки Бессон, — сказал ронин, — Чем обязан? Прошу прощения — у меня времени в обрез.
— Хорошо. — Грабер кинул беглый взгляд на «Феррари» — Рунге с тобой?
«Торопится, бродяга. Несладко, поди, в бегах-то…»
— Рунге в надежном месте.
— А его кейс! Ты ведь его вскрыл, а, Бессон? «И дался им этот кейс. Неужто и впрямь настолько важен? Так не о чем беспокоиться — он в наших надежных руках».
— Допустим.
— А признайся-ка мне, Бессон, старика, часом, не хватил удар, когда он увидел, что в кейсе? Вернее — чего там нет?
Ронин не стал признаваться, что «удар» Рунге хватил чуть раньше — незадолго перед открытием кейса. Он понял, к чему клонит Грабер: то ценное, что должно было лежать в кейсе, на самом деле находится в другом месте — у него, у Грабера. Должно быть, та самая «недостающая деталь». Но Грабер может и блефовать — если догадался, почему при их отбытии со склада профессор оказался на тележке. И он ждет ответа.
Стоит, пожалуй, форсировать ситуацию. Сыграть крутого парня.
Ронин слегка повел карандашом, и тонкий, ослепительно красный луч прочертил на белом насте дымящуюся полосу. Перед самыми востроносыми ковбойскими полусапогами Грабера.
— Как ты думаешь, что мне сейчас мешает отрезать тебе голову, просканировать мозги и узнать все, что меня интересует?
Грабер поднял глаза от дымного росчерка у своих ног и, ухмыляясь левой стороной рта, постучал себя пальцем по виску. Жест выглядел оскорбительным намеком, но Грабер имел в виду другое:
— Блокада, Бессон. Кодированная психоблокада. Мой мозг ничего тебе не выдаст. Занимательно не это. Почему я не убрал тебя? Еще в институте, когда получил сведения о том, что ты за птица? Почему вместо того, чтобы еще тогда отрезать тебе голову и узнать все, что меня интересует, я сейчас веду с тобой переговоры? Ты еще не задал себе этот вопрос? А, Бессон?
— По той же причине, — обронил ронин, коснувшись своего виска. Он мог говорить правду. А мог и блефовать. Так что с Грабером они сейчас были на равных: каждый владел информацией, необходимой и недоступной другому.
— У нас действительно мало времени. — При этих словах Грабер посмотрел не на часы, а, как ни странно, с на ползущее к закату солнце. — Перейдем к делу. Ты мне нужен. Зачем именно — тебя пока не касается. — Ронин усмехнулся: он подозревал, зачем именно он с сейчас, может быть нужен — и не только Граберу. Сам он не был уверен в том, что ему нужен Грабер. Это еще требовало доказательств. Грабер тем временем продолен жал: — Рунге и аппаратуру можешь пока оставить при
себе. Тебя же, насколько я понимаю, должен интересовать «сердечник». О местонахождении которого известно только мне…
Уверенно излагает. Вот именно — «грузить» имеет смысл только уверенно. Может, и нет никакого «сердечника», просто матерый лис пытается кружным путем подобраться к аппаратуре. А может, есть. И подвел же ты меня, яйцеголовый, со своим ранением! Ладно, так и быть. Сколько там хрычу еще требуется на восстановление организма — 25-30 часов? Но очухается-то он наверняка пораньше. Ладно, старый лис, еще часов двадцать жизни ты себе выиграл".
Ронин вопросительно приподнял бровь.
— И что из этого следует?
— Что с этой минуты ты поступаешь в мое распоряжение.
Ронин не сдержал саркастической ухмылки. Опять в его распоряжение! Эк он ловко все повернул! А ведь только что был кандидатом на «скок»!
Еще мальчишкой на старой Земле Дик усвоил железный закон выбора вожака в маленькой стае: ты можешь сколько угодно шантажировать, ставить условия, угрожать, заноситься, гнуть пальцы, но командовать в группе все равно будет тот, кто сильнее. Сильнее не столько физически: в борьбе за власть физическая сила давала, разумеется, ряд дополнительных преимуществ, но не более того. Этими дополнительными преимуществами Грабер явно не обладал. И с законами маленькой стаи, противостоящей всему, что не она, в данном случае — всему миру, до сих пор не сталкивался. Зато явно считал себя прирожденным руководителем.
