В плену реальности (СИ) - Кочеровский Артем (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
Потратив почти все силы на то, чтобы выбраться из запутавшегося одеяла, Горький поднялся с кровати. Опираясь руками о стены, поплёлся на кухню, сбил несколько стоящих под ногами бутылок и, будто выдохшийся марафонец, рухнул на стул.
За окном стояла привычная серость — слегка светлее, чем ночью. День либо заканчивался, либо просыпался следующий. Двадцатичетырёхчасовые отрезки, именуемые сутками, перестали существовать. Горький не знал, сколько прошло дней с того звонка. Время превратилось в нескончаемую цепочку пьянства и сна, пьянства и сна…
На столе валялся разломанный в щепки телефон, на полу — осколки бутылок и посуды, зудели покрывшиеся кровавыми корочками раны на пальцах и костяшках. Всё, что в недавнем времени произошло на кухне, исчезло из памяти, также как в бутылках исчез алкоголь. Неизвестное количество часов или дней были вычеркнуты из жизни. Но не тот звонок. Будто кто-то отформатировал участок жёсткого диска, но не смог удалить повреждённый файл.
Горький проклинал отца Ксении за то, что тот позвонил. Хантер не должен был знать, что случилось с клиентом в реальной жизни. Хантера это не касается. Он не несёт ответственности за ту смерть.
Мысли охотника крутились по заученному годами маршруту. По негласным правилам хед хантеров — Горький был полностью чист. Но в голову, словно паразиты в корневую систему, лезли слова Тощего: «Ты хантер, потому что сам обожаешь эту игру!», «Чтобы сделал ты, если бы тебя попросили выйти навсегда?».
После нескольких ударов по клавиатуре, ноутбук вышел из спящего режима. На экране появилось письмо от Сухова. Горький вспомнил про клятву. Как ни странно, но он был даже рад её видеть. Сейчас клятва казалось хантеру спасательным кругом. Она стала поводом, чтобы снова использовать браслет.
Редкой струйкой люди стекались в затемнённый зал и прижимались к стенам. Многие несли с собой цветы. Электрические подсвечники, довольно правдоподобно имитирующие колыхание огня, играли бликами на мраморном полу. Цокот каблуков был единственным шумом, который осмеливались создавать присутствующие. Он поднимался над головами, отражался от скатов острой крыши и растворялся над антикварной люстрой.
Люди по очереди подходили к гробу, трогали девушку за руку или целовали в лоб. Они приносили в дом скорби слёзы, а забирали с собой — церковный запах.
Отец Ксении сидел у изголовья и рассматривал пришедших. Знакомые лица он воспринимал почти как подарки, но таких было слишком мало. Чем больше приходило незнакомых, тем больше он убеждался, что не знал свою дочь.
Друзья Ксении вели себя отрешённо. Они не общались с родственниками и избегали встреч с родительским взглядом. Отец был бы не прочь поговорить с кем-нибудь из них, но они предпочитали попрощаться и затеряться в темноте дома скорби.
Тень двухметровой фигуры нависла над гробом. Отец Ксении поднял голову и увидел парня. Худой в свисающем на плечах плаще он походил на карикатурного персонажа. На его бледном лице не было ни одной морщины, но выглядел он постаревшим. Парня старили его глаза — чёрные и глубокие. Глаза человека, который знает гораздо больше, чем обычные люди в его возрасте.
Присутствующие замерли. По толпе прокатились перешёптывания, кто-то показал в него пальцем.
Тощий погладил Ксению по волосам, провёл подушечками пальцев по щеке и коснулся её губ. Он простоял над ней минут пять, пока остальные терпеливо ждали. Наконец, насмотревшись на любимую, Тощий пошёл к выходу.
Отец Ксении и все присутствующие почувствовали непонятное облегчение, словно над нами висела ещё более ужасная новость, но им только что сообщили, что всё позади.
Тощий остановился в трёх метрах от гроба и развернулся. На этот раз бездонные дыры его глаз смотрел на отца. То ли от неожиданности, то ли от тяжести этого взгляда отец вздрогнул. Ему показалось, что на него смотрит не одна пара глаз, а — сотни. И все они будто ждут ответа на какой-то вопрос.
— Что? — выдавил из себя отец Ксении.
— Где он живёт? — спросил Тощий.
Лязгнула дверь подъезда, и Горький оказался на улице. Холодный ветер проник за воротник, а капли дождя осели на лице. После недели, прожитой в четырёх стенах, он почувствовал свежесть и прилив сил, словно усыхающий росток, который вновь тянулся к небу после полива.
Горький прошёл два квартала, прежде чем нашёл такси. Машина стояла недалеко от дома реабилитации, который так яростно защищала та женщина. Дом больше не выглядел обитаемым, его окна и двери были заколочены досками, а путь к крыльцу перекрывала красная оградительная лента.
— Куда едем? — спросил разбуженный хлопком двери водитель.
— В офис корпорации на Ленинградской.
По пути шофёр спросил у Горького про цель поездки и про отношение к игре. Хантер отвечал на вопросы неохотно: «по делам», «не очень», «нет» и «не знаю».
Машина остановилась у сорокаэтажного здания, двери которого почти безостановочно разъезжались в стороны — входили и выходили люди.
— Спасибо, можно без сдачи, — Горький передал купюру и потянулся к ручке двери.
— Секунду, — водитель развернулся и посмотрел мимо Горького в заднее стекло. — Если тот серый седан — не ваша личная охрана, то могу точно сказать, что за вами следят.
Хант машинально дёрнулся, чтобы посмотреть назад, но водитель его остановил:
— Не стоит! Они тянутся за нами прямо с места подбора. Если не хотите, чтобы они знали, что вы знаете о них, то просто выходите из машины и идите по своим делам. Хорошо дня!
Горький хлопнул дверью такси, поднялся по широкой лестнице и, смешавшись с ордой клерков, вошёл в офис. Холл корпорации был тесным и узким и скорее напоминал подъезд многоэтажного дома, чем ресепшен богатейшей в мире компании. Вошедших встречала стена с десятками дверей-тоннелей. Рядом с каждой располагалась информационная стойка.
— Я хочу попасть на консультацию к Сергею Романову, — обратился Горький к девушке за стойкой с надписью «отдел по работе с клиентами».
— Секундочку, — девушка посмотрела в экран. — Вы знаете, к Сергею по записи только что пришли люди. К сожалению, вам придётся подождать, либо мы может предложить вам другого менеджера.
— Я подожду.
— Двадцать второй этаж, — девушка передала Горькому талончик электронной очереди.
Отдел по работе с клиентами был сделан в виде оупен-стейс офиса — гипсокартонные перегородки между закутками, которые менеджеры называли кабинетами. Даже со своим средним ростом Горький видел курсирующие по этажу головы. Некоторые из них входили в кабинеты и исчезали, словно подводные лодки, что опускаются ниже ватерлинии, а некоторые наоборот — всплывали на поверхность в самых неожиданных местах. Уже спустя минуту нахождения на этаже Горькому заболела голова. В отделе продаж стояло непрекращающееся жужжание человеческих ртов, словно в пчелином улье.
Парень в форме проверил у Горького талончик и сказал, что подождать можно на диванчике в углу. Горький поблагодарил охранника и, скрывшись из виду, скользнул в лабиринт гипсокартонных стен.
Романов принимал клиентов в своём закутке уже четвёртый год. Горькому не составило труда найти его по памяти. Прихватив стоящий в проходе стул, он сел так, чтобы остаться незамеченным для менеджера, но видеть спины клиентов и слышать, о чём они говорят.
На консультацию пришла молодая пара — оба не старше двадцати пяти. Их усадили в роскошные кожаные кресла. Молодые люди чувствовали себя неловко. Перекладывали руки с коленей на стол и обратно.
— …мы очень ценим своих клиентов и стараемся найти индивидуальный подход к каждому. Я направил запрос в расчётную службу, обычно ответ по нему приходит в течение пяти минут. Наши специалисты соберут информацию по движению средств на ваших счетах, времени посещения, наличия непогашенных кредитов и займов, после чего, исходя из отмеченных транзакциями активностей, сделают выводы о вашей благонадёжности.
