Ответный удар - Тертлдав Гарри Норман (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Жуков промолчал.
— О каком оружии идет речь? — спросил Иван Конев. — Если у нас есть оружие, которое способно победить ящеров, я за то, чтобы его использовать — и к чертовой матери последствия!
После Жукова, Конев считался лучшим генералом Сталина. И если он не знал о проекте использования бомбы из взрывного металла, значит, уровень секретности был высочайшим.
— Можем ли мы свободно говорить о новом оружии? — спросил Молотов.
Трубка снова заплясала в воздухе.
— Пришло время, когда мы должны свободно говорить о новом оружии, — ответил Сталин и повернулся к Коневу. — Иван Степанович, у нас есть такая же бомба, как та, что ящеры сбросили на Берлин и Вашингтон. Если они прорвут фронт в районе Калуги и двинутся к Москве, я предлагаю ее использовать.
Конев, со своими кривыми передними зубами, был еще больше Жукова похож на крестьянина средних лет.
— Боже мой, — тихонько проговорил он. — Если у нас есть подобное оружие… Вы правы, товарищ Генеральный секретарь: если у нас есть такие бомбы, их следует использовать против врага.
— У нас есть одна такая бомба, — сказал Молотов, — а следующую мы создадим лишь через несколько лет. Никому неизвестно, сколько подобных бомб имеется у ящеров — но мы наверняка об этом узнаем.
— О, Боже мой! — прошептал Конев. Опасливо посмотрев на Сталина, он продолжал: — Мы должны очень серьезно отнестись к решению данного вопроса. Судя по донесениям, одна такая бомба может уничтожить целый город, как если бы его в течение нескольких недель забрасывали обычными бомбами.
Трубка сердито раскачивалась в зубах Сталина. Однако прежде чем он успел ответить Коневу, Молотов сказал:
— Донесения соответствуют действительности, товарищ генерал. Я видел фотографии Вашингтона и Берлина Расплавленное основание памятника Вашингтону… — Он замолчал, вспомнив ужасное впечатление, которое произвели на него фотографии, а также испугавшись гнева Сталиным.
Впрочем, он так панически боялся последствий взрыва чудовищной бомбы, что решился высказать свое мнение.
Сталин начал вышагивать по комнате. Он не отдал приказ немедленно расправиться с теми, кто осмелился ему возразить — очень необычное для него поведение.
«Может быть», — подумал Молотов, — «у него тоже есть сомнения».
Сталин кивнул Жукову.
— А что думаешь ты, Георгий Константинович?
Жуков и Сталин вместе решали все военные проблемы. Молотов и Сталин занимались политическими вопросами, впрочем, окончательное слово всегда оставалось за Сталиным — окружавшие его люди являлись лишь инструментами, помогавшими ему разобраться в той или иной конкретной задаче Жуков облизнул губы, очевидно, он также не имел однозначного мнения.
— Товарищ Генеральный секретарь, — наконец заговорил он, — я не вижу другого способа остановить наступление ящеров. Конечно, мы сможем продолжать партизанскую войну, но не более того. Мы попали в такое тяжелое положение, что нам больше нечего боятся.
— А вы видели фотографии Берлина? — резко спросил Молотов.
Теперь он не сомневался, что его слова вызовут гнев Сталина, но почему-то не испугался. Очень странно; позднее нужно будет попытаться понять, почему. Только не сейчас.
Жуков кивнул.
— Товарищ министр иностранных дел, я их видел — вы правы, они ужасны. А вы видели фотографии Киева после того, как через него прошли сначала фашисты, а потом ящеры? Они ничуть не лучше. Новая бомба просто более эффективное средство разрушения, однако разрушение неизбежно — применим мы новое оружие, или нет.
Как и всегда, Молотов позаботился о том, чтобы его лицо ничего не выражало. Однако под неподвижной маской таился ужас. Ему стало еще страшнее, когда генерал Конев спросил:
— А как сбросить бомбу? Можно ли использовать самолет? И если да, сумеем ли мы нанести удар в нужном месте до того, как ящеры его собьют?
— Прежде чем искать ответы на ваши вопросы, следует сначала решить, стоит ли, вообще, использовать столь страшное оружие, — невозмутимый голос Молотова скрывал растущее в его душе отчаяние.
Стадий сделал вид, что не слышит его слов, и ответил Коневу:
— Товарищ Конев, бомба слишком велика, ее не поднимет ни один из советских бомбардировщиков. Кроме того, как ты и сам заметил, ящеры в состоянии сбить любой наш самолет. Однако они нужны для бомбардировок противника, который находится далеко от нас. Если же враг наступает… — Он не закончил предложения.
Молотов почесал в затылке, не совсем понимая, к чему Сталин клонит. Впрочем, Жуков и Конев сразу сообразили, что имеют в виду Генеральный секретарь — оба усмехнулись. И Жуков закончил предложение:
— … мы оставим бомбу у него на пути и станем ждать.
— Именно так, — улыбнулся Сталин. — Более того, постараемся убедить противника сосредоточить большие силы в том секторе, где мы поместим бомбу, чтобы нанести ему наибольший урон. — Теперь и Молотов сообразил, о чем идет речь, но это нисколько его не утешило.
— Тут нам придется решить две проблемы, — задумчиво проговорил Конев.
— Во-первых, враг может обнаружить нашу бомбу А ничего, кроме маскировки, я предложить не могу. Во-вторых, что мы будем делать, если оставленная нами бомба не взорвется? Есть какие-нибудь гарантии того, что она сработает?
— У нас имеется множество устройств, которые обеспечат ее подрыв, — ответил Сталин. — Один способ — при помощи радиосигнала, второй — батарея, а третий — часовой механизм, их производят пленные немцы, которых мы привлекли к работам. — Сталин говорил без малейшей иронии; впрочем, Молотов не сомневался, что все они уже давно мертвы. — Конечно, они не знали, для какого устройства производят механизм. Однако его многократно проверяли: он действует весьма надежно.
— Очень хорошо, если учесть для чего он нам нужен, — кивнул Конев. — Вы правы, товарищ Генеральный секретарь: какими бы гнусными не были фашисты, они умеют делать надежные механизмы. Часы, или какой-то другой из названных вами способов, дадут нам возможность взорвать бомбу в нужное время.
— Инженеры и ученые заверили меня в том, что все пройдет гладко, — вкрадчивым голосом проговорил Сталин, так что ни у кого из присутствующих не осталось сомнений в том, какая участь ждет инженеров и ученых в случае неудачи.
