Будем жить! (СИ) - Сердюк Алексей (читаем книги бесплатно txt) 📗
- Теперь становится понятно, почему мы сюда на бочке с динамитом плыли, и чем это так выгодно контрабасам… Уверен, Орден поставки вооружения и вообще технологических изделий здорово поприжал – так что да, сговор с косоглазыми налицо… но непонятно – почему фрицы щё не вломили узкоплёночным от всей широты немецкого орднунга?! В Пятидневной они себя показали серьёзными бойцами, за спины не прятались и вообще удачно сработали… А тут, как я понимаю, вялое позиционное противостояние с непонятным итогом?
День, передыхнув, кивнул:
- Сначала так и было. Многие вообще расчитывали, что тем и обойдётся! Постреляют мало-мало, прикинут результат и сядут договариваться… с какими-то уступками, ясное дело, но в меру. Вот только косоглазые нацелились на всё, полностью! Сами, или Орден их подталкивает – но никакие переговоры их даже не интересуют, только капитуляция. А с «вломили» возникла серьёзная проблема – весь немецкий анклав, к слову не такой уж густонаселённый, как я понял, вытянулся вдоль этой то ли Неурейновой, то ли Да-Х…ёвой реки, причём неравномерно, а как бы такими… посёлками, что-ли. Сам Нойехафен – это в основном порт, торговля, да и вообще предпочтительное место проживания большей части резидентов. Выше по течению, в полуста километрах примерно – верфи, туда ездят вахтовым методом, или на контракт – место уж больно сырое, в жару как в джунглях… Но глубины там приличные, берега обрывистые, можно корабли спускать на воду прямо с кромки, леса много строевого в округе – короче, удачное расположение кораблестроительного производства. Здесь, в Нойехафене, пришлось дноуглубительные работы проводить, чтобы полноценный порт построить – а там всё уже готовое! Климат ещё был бы поприятнее – так наоборот, сюда вахтовики бы катались… Ладно, это не столь важно. А ещё чуть выше по течению, примерно под сотню километров по прямой – этакие… ну, не знаю, дачи, что-ли? Короче, там упорные фрицы пытаются что-то типа агроферм организовать – но там что-то не то с землёй, плохо овощи и зерновые приживаются, да и со скотоводством так себе… зато места живописные, этакие низинные Альпы. Притом зверья хищного не так уж много, им там жрать нечего, вероятно… короче, там несколько детских летних кампусов, типа пионерских наших, ну и просто типа домов отдыха всяких. И вот их, как мне объяснил этот Свен, китаёзы как бы в заложники взяли – точнее, полностью отрезали от основного анклава! Не атакуют – но и вывезти людей не дают, любые транспортные стредства уничтожают как на реке, так и на берегах. К тому же там и нет нормальных дорог – рекой все обходятся… обходились. Примерно месяц эта фигня тянется, даже чуть больше, связь узкоплёночные тоже глушат, но не полностью, время от времени получается обменяться новостями. Короче – хреново там, несколько отдалённых хуторов косорезы захватили, кое-кто сумел сбежать… жуткие вещи рассказывают, Освенцимы отдыхают! – День снова приложился к водичке, Весло, откинувшись на борт нашей машинки, задумчиво поглаживал торчащую из кобуры рукоять («длинные» стволы мы, как со вчерашнего дня гражданские лица, законопослушно опечатали в сумки, специально для этого с утра съездив на КПП), посматривая то на меня, то на Дениса.
- Это что – я один вчера спал? А тебе всё это – один этот… как там его… Свен выложил? Ты что – всю ночь с ним квасил? – я даже немного застеснялся. Один куролесит всю ночь – а ночи здесь дли-и-инные! Второй – шпиёном подвизался, и успешно, что особо доставляет! Один я – тюфяк тюфяком, дрых как сурок… День пожал плечами:
- Не только он, там ещё подошли… разные. Город бурлит, на взводе всё население – но у многих там, вверх по течению, дети или родня, всего тысячи четыре или больше… или меньше – никто не знает толком, сколько там осталось живых. Большинство – это точно; а попавшихся косорезам в удалённых посёлках уже и не числят выжившими. Продукты у них на исходе, на носу голод… – и заглянул мне прямо в глаза.
Не хотелось мне соваться в эту войну, честно говоря. Ничем особым помочь мы не могли – ну, ещё двое-трое стрелков, таких у немцев и без нас, думаю, достаточно. К тому же, наёмники (или такие вот добровольцы вроде нас, идейные борцуны за всё хорошее) – всегда для резидентов расходный материал, предназначенный для наиболее опасных участков как атаки, так и обороны, да и просто те, кого не жалко! Да, День явно загорелся мыслью восстановления справедливости, да и Весло чем-то таким озадачился – но парни молодые, крутостью своей нездорово возбуждённые, им простительно. А я – понимаю, что даже «спасибо» врядли кто скажет на их могилах, если они и вовсе будут, эти могилы… А у ребят прям «пепел клааса» в грудь тарабанит, зовёт причинять добро и наносить справедливость в промышленных масштабах, наказывать плохих и спасать хороших… И не понимают (а если и понимают – умом – то тем самым сердцем всё равно не принимают!) по возрасту пока, что плохих, для наказывания, хватает везде и всегда – а вот с хорошими частенько патологическая напряжёнка как у тех, так и у «других». И лезть в чужую свару – практически стопроцентно огрести с обеих сторон, иногда одновременно…
Ничего больше обсудить мы не успели – вернулась из банка старлейтша-кадровичка, и мы, как крысы за дудочкой, потянулись вслед за офицером(-шей?) в представительство. Она тоже доброжелательно заулыбалась при нашем появлении, документы выправила быстро – кажется, бланки заготовила ещё вчера, поскольку вписывала туда только наши личные данные – и вручила с торжественными (насколько это было возможно в рабочем кабинете) напутствиями и пожеланиями успехов «в мирной жизни». Мы так же велеречиво поблагодарили, дежурно попрощались и потопали к выходу из здания – заодно отшлёпали печати у той же секретут-сержантши, что и вчера; и почти добрались до входных дверей… Именно этот момент выбрал давешний старлей, Мейеркин, для того, чтобы явиться на рабочее место – правда, он мог быть занят с утра ещё где-то, но как-то не слишком верится!
- О, ждёте – прекрасно, начинаете своё место понимать? А почему форма не по уставу?! – ну кто бы ту форму, которая у нас и так нештатная, вообще привдил к уставному виду, мы со вчерашнего дня гражданские люди – Ну ничего, я вас научу родину любить! Готовьтесь, салабоны, с сегодняшнего дня у вас начинатеся настоящая армия! Вы у меня узнаете, что такое служба… вот сейчас и начнём! – а сам аж светится в предвкушении! На что угодно спорю – приготовил этот половой гигант нам очистку мусорника, уборку нужников или нечто того же порядка, и сейчас аж трепещет в мечтах о нашем унижении… дебил. Надо признать, среди офицеров РА он такой на моём пути как бы не первый – но реально дебил! С напрочь атрофированным чувством самосохранения, к тому же.
Весло поворачивается к Денису и громко спрашивает:
- День, ты понимаешь, что от нас хочет этот неадекватный? Какого он вообще к нам до…бался, и на каком основании собрался чему-то учить?
День, будучи в курсе всех наших вчерашних приключений, картинно пожимает плечами:
- Да откуда мне-то знать? Ты, Весло, не у того спрашиваешь – вон командир стоит, к нему и обращайся с такими вопросами! Моё дело маленькое – баранку крутить; а всякие головой ушибленные и неприятностей ищущие – это по части начальства; у Следопыта и спрашивай…
Точно знаю, вся беседа секретантшей регистрируется как магнитофонная запись, и будет распространена среди метных военнослужащих уже через десяток минут – или я секретуток не знаю? Парни старательно «опускают» этого опогоненного козла – и мне кажется… я буду участвовать! Вот, просто до колик – хочется! Надоело сдерживаться!!!
- Да я понятия не имею, чего этому дауну от нас надо! – придав голосу побольше возмущения, вношу свою лепту в этот обмен мнениями. – Я ещё вчера подумал, что имбецил этот – неадекватный, он себя так странно вёл… Интересно, куда штатная медслужба смотрит – его же из мягкой палаты выпускать опасно, или убъётся, или покалечится; а уж в действующей армии держать – такое…
День строит удивлённые глаза:
- А что так? Буйный, слюной капает и на людей кидается?!
