Как приручить Обскура (СИ) - Фальк Макс (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Чтобы не сидеть на одном месте, изводя себя дурными предчувствиями, Криденс исследовал замок. Тот был очень старым и мрачным. Его камни почернели от времени, через высокие узкие окна внутрь едва попадал свет. Многочисленные лестницы с деревянными перилами, вжатыми в стену, тонули в темноте. Криденс заглядывал в пустые классы, рассматривал запертые за стеклянными дверцами волшебные вещи, забирался на самый верх башен. Он бродил по мокрому саду, по мокрому берегу озера, слушал туман. Вне замка, у озера, была звенящая тишина. Только чайки перекрикивались вполголоса.
Тишина пробралась и в школу: младшие классы разъехались по домам, старшие были полностью поглощены подготовкой к экзаменам. А когда замок заволакивало туманом, все цвета и звуки тонули в нём, как в молоке. Ничего не было слышно, кроме тихих шагов, шелеста и шепота, когда студенты спешили по своим делам через холодные каменные коридоры. Однажды Криденс даже завтракал в полном одиночестве в тёмном и гулком зале с чёрными колоннами.
Студенты косились на него настороженно, но задирать не пытались. Амулет Гриндевальда, который Криденс носил на виду, был надёжной защитой. Гриндевальда здесь если не боялись, то уважали. Криденс смотрел и гадал, кто из них — враг. Не могли же они все быть сообщниками Гриндевальда?.. Он видел разные лица, и грубые, и красивые, одинаково грозные из-за коротко остриженых голов. И все смотрели враждебно.
Они одевались в тёмное, заправляли в высокие сапоги широкие штаны из грубой ткани и подпоясывали длинные форменные куртки ремнями. Девушки были бы неотличимы одна от другой, но каждая старалась по-своему уложить косы — то корзинкой, то баранкой, то завитушками. Криденс думал — Модести бы понравилось. Она бы захотела устроить на голове что-то похожее.
Лишь раз Криденс увидел группу выпускников в парадной форме, ярким алым пятном мелькнувших в группе других студентов. Здесь вообще никто не ходил поодиночке: все держались стайками по трое, четверо. Криденс, который бродил один, невольно привлекал взгляды уже тем, что ему не к кому было прибиться.
Однажды блуждание по замку привело его в библиотеку. Это была целая галерея многоэтажных залов, спирально опоясанных внутренними лестницами. Шкафы вздымались на огромную высоту, книги стояли плотными сомкнутыми рядами, коричневые, серые, жёлтые, как стариковские зубы. Несколько учеников бродили по лестницам со стопками книг в руках, то ли отыскивая нужное, то ли расставляя тома в определённом порядке: вытаскивали один с полки, ставили взамен другой. Помня рассказы Грейвза о том, что волшебные книги могут быть очень коварны, Криденс осторожно прошёлся по залам, нашёл безопасный отдел с историей магии и начал медленно подниматься, разглядывая корешки книг. Некоторые были ужасно скучными даже на вид, вроде «Учение и хитрость ратного строения гномьей пехоты», «Столетие Военного министерства», «Историческое описание одежды и вооружения подводных жителей на рубеже X века». Здесь были справочники и энциклопедии, списки, изданные дневники, сборники, жизнеописания, мемуары и сотни других книг, которые, казалось, представляли историю магии самым скучным и самым неинтересным предметом.
Криденс поднимался всё выше и выше, держась за резные перила, пока на самом верху, на круглой площадке под острым потолком, где сходились рёбра всех арок, не обнаружил Талиесина. Тот сидел на пёстрых подушечках в нише у маленького окна, распахнутого в вечный тусклый туман, и курил.
Первым порывом Криденса было уйти, но ему, по правде говоря, некуда было идти и нечем было заняться. Он негромко поздоровался. Талиесин повернул голову, бегло улыбнулся. Здесь не было никого, кто мог бы за ними шпионить, так что они могли и не делать вид, что совсем незнакомы.
— Вы что-то читаете? — спросил Криденс, заметив огромную толстую книгу на коленях Талиесина. Тот скривился и передёрнулся, будто ему в глаз попал дым.
— Тебе лучше не знать, — с сочувствием сказал он и тут же продолжил: — «Формирование библиотечного фонда», превосходный, детальный труд, аккуратно описывающий, например, — он глянул в книгу, нашёл пальцем нужную строчку и зачитал: — «Поступило документов за отчетный год, всего: 154, из них печатных изданий — 72, рукописей — 38, пергаментных свитков — 16, папирусов — 5, глиняных табличек — 7, ночных сорочек — 1, медных кастрюль — 1, нематериальных документов — 14».
Криденс непроизвольно улыбнулся. Даже про свою бюрократическую инспекторскую работу Талиесин рассказывал так, что немедленно хотелось подойти и сунуть нос в книгу, будто там было что-то увлекательное.
Талиесин взял одну подушку за уголок и швырнул в грудь Криденсу:
— Присаживайся.
Тот покрутил головой: сесть было негде, разве что на пол или в нишу напротив Эйвери. Поколебавшись, Криденс прижал подушку к груди и приблизился. С любопытством выглянул наружу из распахнутого окошка, отмахнул ладонью дым, струящийся от сигареты. Отсюда, с высоты, открывался великолепный вид на острые каменистые холмы, подёрнутые туманом. Они казались величественными, как спинной гребень исполинского дракона, свернувшегося вокруг озера.
Налюбовавшись, Криденс исподлобья глянул на Эйвери.
Какой же красивый. Светловолосый, высокий, чарующий, как картина Альфонса Мухи — особенно когда сидел вот так, в изящной позе, повернув голову в профиль. У него как-то само получалось так складывать руки, ноги, держать спину и голову, что он казался воплощением грации. Но не женственной грации, а мужественной. В нём не было ничего женственного, хотя порой он вёл себя, как настоящая уличная девица. Мэри Лу, увидев его, наверное, решила бы, что он дьявол.
Криденс улыбнулся, представив, как бы она выпучила глаза, если бы увидела такого красивого Талиесина с волшебной палочкой в руках, особенно если бы он наколдовал ей что-нибудь. Жабу за шиворот, например. Криденс хмыкнул, сдержав смешок, и Талиесин тут же повернул голову в его сторону.
— Вспомнил что-нибудь весёлое?.. — беззаботно спросил он.
Рядом с ним хотелось улыбаться. Рядом с ним не хотелось думать ни о чём плохом. Хотелось просто смотреть, как на живой витраж, на эти волосы, на этот профиль. С ним было легко. Криденс очень хотел сохранить в своём сердце ненависть, но ненавидеть Талиесина не получалось. Против воли он даже начал понимать… почему. Почему — он. Почему Персиваль выбрал именно такого.
К глазам подступали невольные слёзы, когда он даже вскользь касался тех воспоминаний, но он понимал… И прощал. И завидовал. Он вряд ли станет таким же изысканным. Он угловатый… не знающий всех манер. Не очень-то красивый. Не очень-то образованный. Криденс впервые начал задаваться вопросом, что Персиваль нашёл в нём. Раньше он был так оглушен пристальным, горячим вниманием, что ему и в голову не приходило задуматься. Что он такого делал, что Персиваль улыбался ему, обнимал, целовал жарко и страстно?.. Если бы знать!.. Криденс жалел, что не спросил раньше. Персиваль говорил, конечно, он никогда не скрывал — он говорил, что Криденс нравится ему, ещё тогда, давно. Но что значит — нравится?.. Чем?.. Вот бы спросить…
Криденс почувствовал, что слегка краснеет. Талиесин заметил, подмигнул ему и вновь отвернулся к окну, выдохнул дым в открытую створку. Вот почему он такой… обаятельный? … Криденс помрачнел. Ему не нравилось, что Талиесин начинал ему нравиться. А ещё ужасно хотелось курить. С сигаретой в руках было спокойнее. Но своих у него не было, а попросить у Талиесина… Попросить почти у врага!..
Криденс чувствовал горькую обиду сам на себя. И сам не понимал, что его так обижает. Отчего он чувствует себя таким… бесполезным. Шатается по замку, ждёт — и ничего больше не сделать. Только молча грызть себя. А вот Талиесин не грызёт — он спокоен и занят своими инспекторскими делами, он ни о чём не волнуется.
Цокая когтями по ступеням, на площадку взбежал Тесей. Мотнул хвостом, заметив Криденса, подбежал, ткнулся носом в протянутую ладонь и лёг неподалёку от окна. Пользуясь той же свободой, что и Криденс, он беспрепятственно обследовал замок, но результат был не лучше. Криденс бросил подушку на пол и сел рядом с Тесеем, погладил его по спине. С ним было проще. Это был старый друг Персиваля. Фронтовой друг.
