Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) - Богдашов Сергей Александрович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— Так у нас всего два входа на ревере, — пожал плечами Николай.
— Подожди. То есть ты сначала включаешь микрофон в ревер, а потом ревер в усилитель? — удивился я, — А подмешивающий не судьба сделать?
— Кто бы ещё сделал…
— Да там два провода распаять на свободный вход и всё, — возмутился я, — Получится одна регулировка на Ноте, а вторая на входе. Вам же не надо регулировать её на каждом микрофоне? — закончил фразу я менее уверенно. Слишком удивлённые глаза были у парней.
— Ты можешь сделать его подмешивающим? — удивлённо переспросил клавишник, — Неужели этот шипящий чайник перестанет выносить мне мозг? Он точно перестанет шипеть?
— Ну, совсем не перестанет, но раза в два точно тише будет.
— О, великий, соверши чудо, избавь наши уши от змеиного шипения, — скалясь, запричитал Юра, молитвенно сложив руки.
— Инструменты есть? — невольно заулыбался я, — Давай сначала МОНО сделаю, а потом Гармонию. Хотя если корпус поможете снять, то могу оба сразу чикнуть.
— Чикни, святоликий, чикни. Мы всем ансамблем гайки крутить будем, — убегая за инструментами, придуривается Юрий.
Экранированным проводом снял сигнал с предусилителя и накинул на клемму входа на ревербератор. Выход с него распаял на линейный вход усилителя. Пока ребята закручивали всё обратно, спаял соединительный провод. Вот делов-то.
— Чистяк по шумам и кайф по частотам, — явно с запасом похвалил Юра итоги реконструкции. С моей точки зрения шумы всё равно слышны, хотя их стало намного меньше. С обещанием про два раза я заметно поскромничал. Решил добить цветущего Юрия.
— Юр, я в кондейке вроде орган Перле-2 видел, а усилок от него где?
— Эта жуткая ионика в лакированном корпусе не имеет право называться оргáном, только óрганом, — схохмил клавишник, — Там же где-то валяется лакированная тумбочка, по недоразумению считающаяся усилителем.
— Как сказано в Евангелие — не судите опрометчиво. Двенадцативаттный ламповый усилитель и вполне терпимые динамики. Алексей, как думаешь, можно его переделать так же, как Регент?
— Не, у Юры руки не оттуда растут. Он не сможет. Да и двенадцать ватт маловато.
— Как сказать…, а если провод от него бросить в голосовой усилок? Простое параллельное подключение. Для халтур его и так хватит, а для танцев звук в голосовую добавим. Красиво, компактно и сидеть на нём можно.
— Я уже хочу, — первым сообразил все выгоды Юра.
— Тогда с тебя тряпка, винилискожа, уголки и рейки, а также три часа работы. Я потом тебе объясню подробней, где что купить.
— Перле ДКашный, надо сначала с директрисой переговорить. Может спишет, — поддержал мысль Алексей.
Ребята играли психоделическую «Shine On You Crazy Diamond» группы Пинк Флойд. Вещь у них была разучена, поэтому я не лез. Просто в нужный момент, сообразив, какую партию сейчас будет играть гитара, снял микрофон со стойки и поднёс его к гитарной колонке… Ревербератор добавил гитарному соло объём и полёт. Лёха прислушался и благодарно кивнул.
Домой меня отвёз Николай. Гитару пришлось держать в руках. Заднее сиденье заняли уютно там устроившиеся усилители Тесла.
По дороге пришлось рассказать, каким должен быть басовый комплект. Лучше бы я этого не делал! Мы чуть не врезались в троллейбус. Если бы Николаю не надо было догонять ребят, уехавших с аппаратурой на автобусе, то он бы из меня всю кровь выпил, заставив нарисовать его Прелесть со всех сторон. Надеюсь, он нормально доберётся, не замечтается по дороге. Спать сегодня он точно не будет. Басовый Маршалл на две колонки…, есть от чего потерять сон. Почему на две? Маловато в одной объёма для двух пятнадцатидюймовых динамиков 2А-12. Низы душатся. Нижняя, прямая колонка будет с фазоинвертором, а верхняя, которая со скосом, пополнится кинаповской пищалкой, правда, со снятым раструбом. На халтуры будет с ней одной ездить. Усилитель переселится из железного корпуса в фанерный, обклеенный кожей. Догадались, какая там эмблема будет?
Перемотать выходной трансформатор не сложно. Берём справочник 1966 года, проводим расчёт, прикидываем по диаметру провода вторичной обмотки, что он войдёт в оставшееся на катушке место (первичная обмотка остаётся родная), готовим полоски стеклоткани и пропарафиненной бумаги нужной ширины, толстую нитку. Выпиливаем деревянную бобышку, на которую оденется катушка, и по её центру сверлим отверстие под ось. После этого, усердно сопя, виточек к виточку начинаем мотать, изолируя бумагой каждый новый слой. Жалкие полтора часа, и первый трансформатор готов. А у меня спина потная и деревянная. На перемотку второго транса уходит всего час, устал меньше. Великая штука — опыт. Отец пару раз заходил, но услышав, как я вполголоса считаю витки, мешать не стал.
— Мам, не подскажешь, где можно синтетическую ткань в чёрный цвет покрасить? — я решил добавить аутентичности будущим колонкам.
— В доме быта у Центрального рынка, — ни на секунду не задумалась мать.
— Вот спасибо, помогла. Пап, ты что заходил?
— Хотел узнать, чем занимаешься, — отец отложил газету и посмотрел на меня поверх очков.
— Денег решил заработать. Много, — я улыбнулся, глядя на реакцию мамы. Сейчас будет лекция. Скорее всего, про строительство коммунизма, — Не всё же мне у вас на шее сидеть. Пора и в дом начать что-то приносить, — подавил я воспитательный порыв в зародыше откровенно провокационным посылом.
— Кхм…, — батя поглядел на мать, зная её привычку влезать в разговор первой, но та с преувеличенным старанием тёрла полотенцем стаканы. Только напряжённая, неестественно прямая спина говорила, с каким трудом ей даётся это молчание.
— И каковы ожидаемые доходы? — съехидничал отец, видимо ожидая услышать рублей про двадцать-тридцать.
— Надеюсь рублей на четыреста-пятьсот, — пожал я плечами, и сперев печеньку из вазы, закинул её в рот.
— Не хватай, сейчас ужинать будем, — не утерпела мама, в которой педагог никогда не засыпал.
— Это как же такие деньжищи нынче молодёжь зашибает? — газета была забыта, да и очки он снял.
— Я переделываю два усилителя. Один остаётся мне, как плата за работу. Его тоже буду модернизировать. Потом планирую продать.
— Ты думаешь, у тебя получиться? — улыбнулся папа.
— Точно, вы же ещё ничего не видели. Не заходите, пока не позову, — я вернулся в комнату, снял чехлы с гитары и усилителя, включил, — Заходите оба, — крикнул я в дверь.
Помните, в «Лестнице в небо», перед гитарным соло есть несколько красивых тактов со звонкими гитарными аккордами. Именно этот кусочек я и сыграл, когда родители входили ко мне. Очень уж они торжественно звучат.
— Что это? — ткнул отец пальцем в комбик.
— Тот ящик, который я разбирал. Вот таким он стал. А эта белая гитара ещё вчера была красной и с разбитым пластиком. Сегодня всё работает. А как тебе вид?
— Да он же был весь облезлый и грязный. А теперь, как новенький, — поразилась мать, вытирая руки полотенцем.
— И датчики от сигнализации, как родные встали, — узрел отец знакомые детали. Я уж не знаю, кто их форму придумывал, но спасибо ему большое. Корпуса, копия фирменных фендеровских по виду. И магниты там — огонь!
— Датчики сам сделал. Очень удачные получились, — скромно признался я.
— Этот усилитель собираешься продать? — отец, прищурившись, смотрел на переделываемые шасси, с пустыми дырами от снятых трансформаторов.
— Да, один из них. Только вид у него совсем другой будет, и колонка добавится.
— А колонку где возьмёшь?
— Пап, ты чего? Ящик из фанеры любой мужик может сделать, — может мне показалась, но похоже, что выходящая из комнаты мама слегка пискнула, подавив вырвавшийся смешок, — Ты мне вот что лучше скажи. Я знаю, что в стране уже выпускаются микросхемы 528БР1, вот только в продаже их ни разу не видел.
Отец наморщил лоб и начал машинально пощелкивать пальцами, вспоминая.
— А, ну да, есть такие. Аналоговые линии задержки. Вот только мне интересно, откуда ты про них знаешь. Видишь ли, они редко где применяются.
