Полукровка - Туров Тимур (читать книги TXT) 📗
Звук плыл, словно на жеваной магнитофонной пленке. Володя почувствовал, что весь мир ограничился точкой, в которой замерли друг против друга две ладони. Уже в следующий миг понял, что не видит и этой точки. Вообще ничего не видит. В глазах потемнело... Но чувства, доселе незнакомые, каким-то невероятным образом заполняли сознание, подсовывая невидимую глазу картинку и разгоняя страх.
– Откройся, – голос Ника гудел в голове так, словно попадал туда помимо ушей. – В тебе есть сила, чтобы не подчиняться власти Пелены. Ты родился с ней. Вспомни ее и дай ей выход.
Ник словно перебирал ассоциации, нащупывал нужные слова, как домушник, подбирающий отмычку. Будто не понимал еще толком, что говорить, но знал направление и тыкался методично, перебором.
– Ты можешь. Это живет в тебе. Жило всегда. Родилось вместе с тобой.
В голове продолжало гудеть. Володя ничего не видел и не слышал. Не было привычных пяти чувств, но появилось новое, шестое. И именно через него открывался заново мир.
К горлу подкатила тошнота. В голове что-то закружилось, словно сместили центр тяжести. Он вздрогнул, кажется, закричал, но крика не услышал. А потом понемногу стали возвращаться ощущения.
Что-то шлепнулось, закапало. Володя услышал, потом почувствовал, как обжигает колено. А через мгновение темнота начала отступать.
Он сидел все так же за столиком на диванчике. Только рука оказалась отдернута к груди. А стаканчик с недопитым кофе лежал теперь на боку, и горячая жидкость растекалась по столешнице, капала на колено.
Володя дернулся, поднял упавший стакан, убрал ногу из-под струйки. Кофейный аромат, витающий в воздухе, подействовал отрезвляюще. Последним вернулось ощущение времени.
Он поглядел на намокшие джинсы, на разлитый кофе, прикинул и понял, что времени прошло всего ничего. К столику подбежал официант с тряпкой, принялся поспешно убирать лужу.
Володя откинулся на спинку дивана и вздрогнул. Официант не был человеком. Походил на человека, но... кудлатая голова, борода кучерявыми клочьями и глаза без белков – первое, что привлекло внимание. Радужка, яркая, насыщенная, заполняла весь глаз от века до века. Как у лошади. Возможно, где-то там, за этими веками, белки и наличествовали, но видно их не было.
Официант лихо промокнул лужу и пошел обратно к барной стойке, звонко цокая. Володя глянул вниз и... заморгал, пытаясь понять, не пригрезилось ли, но картинка не изменилась. Удивительно широкоплечий и лохматый для такой профессии официант шел, клацая копытами по кафельному полу. И коленки у него смотрели назад, как задние ноги у козла или той же лошади.
– Что это? – едва-едва прошептал Володя и посмотрел на Ника.
Тот сидел напротив как ни в чем не бывало. На губах играла самодовольная ухмылка.
– Это сатра, мой мальчик.
– Сатир? – шепотом уточнил Володя.
Ник напрягся и поспешно полоснул взглядом по спине официанта. Но тот отошел достаточно далеко, чтобы не слышать их разговора.
– Никогда не называй их так. Смертельная обида для сатра. Если б он тебя услышал, была бы драка. Сатра – представители одного из народов, что много тысячелетий живет рядом с нами, с людьми.
– Он тоже маг? – спросил Володя.
– Не все нелюди, кого ты увидишь, маги. Хотя среди представителей гостевых сфер колдунов куда больше.
– Гостевых сфер? Это еще что? Расскажешь про них?
– Не сегодня, – покачал головой Николай. – Сегодня с тебя достаточно. Тебе еще предстоит увидеть Москву, твой родной город, без Пелены. А это серьезное потрясение. Идем.
Ник поднялся, так и не сделав и глотка из картонного стакана.
Изменения Володя заметил не сразу. Боясь обещанного потрясения, остановился у двери и посмотрел на мир через тонированное стекло. Возможно, тонировка, размывающая очертания, и само расположение кофейни в месте, где не было никаких панорам, сглаживали обещанные трансформации, но ничего необычного Володя не обнаружил.
Он толкнул дверь, шагнул на улицу и... замешкался на пороге в дверях. Принялся озираться, словно видел уходящую в стороны улицу впервые в жизни. Хотя, по сути, так все и обстояло.
Обещанного шока не случилось, но знакомый, как казалось, центр города удивил. Большинство домов остались прежними. Некоторые превратились в совершенно иные постройки, сохранив разве что габариты и этажность. Третьи... Голова снова закружилась, но не так, как в кафе.
– Пошли, – толкнул в плечо идущий сзади отец. – Чего встал? Насмотришься еще.
Он буквально выпихнул Володю на улицу. Повернулся лицом к Кремлю и зашагал, как ни в чем не бывало. Володя поплелся следом, озираясь, словно всю жизнь прожил в глухой деревне и вдруг оказался в большом городе.
– Как себя чувствуешь? – без толики волнения поинтересовался Ник.
Отец спрашивал так, словно речь шла не о сыне, а о каком-то экспериментальном техническом образце, за который отвечал Николай. Образец должен быть смазан, заправлен, налажен и готов к работе.
Но настройщику на саму технику, в общем-то, плевать. Работа такая.
Володя, однако, был настолько увлечен, что не обратил на это внимания.
– Нормально, – отозвался он, прислушиваясь к ощущениям. – Тошнит немного. Это у всех так? Что это было? Заклинание?
– Слишком много вопросов, – покачал головой Ник. – Нет, это не у всех так. Снятие Пелены вообще у каждого проходит индивидуально. Нет, это не заклинание. Скорее уничтожение заклинания.
– То есть? – не понял Володя.
– Представителям гостевых сфер, а их насчитывается одиннадцать, небезопасно афишировать свое существование, они чужие, – со значением заговорил Ник. – Потому однажды, много тысячелетий назад, сильнейшие маги Земли решили создать Пелену. Мощное заклинание, которое закроет чужаков от глаз простых людей, не то чтобы сделает невидимками, а исказит, превратит в таких же людей. С тех пор обычные человеки живут, закутанные в мощную, практически неуничтожимую иллюзию.
– А я?
– Что ты?
– Почему я видел все как... – Володя запнулся, формулировка словно царапала горло, но произнес: – Как простой человек? Если я маг?
– Тебя воспитывали простые люди. Чародеи коричневой сферы, то есть люди с магическими способностями, рождаются под воздействием Пелены. Когда маг осознает свои возможности, и если он их осознает, Пелена слетает с его глаз. До сегодняшнего дня ты не догадывался о своих способностях, потому и жил, как простой смертный. На общих основаниях. Теперь я помог тебе осознать себя. Мог, конечно, и раньше, но это было для меня неудобно.
Володя насупился. Выходит, отец ломает его жизнь еще и с позиций собственного удобства? На языке возникло крепкое словцо в адрес «родного» папаши, но сдержался. А в следующую минуту из головы вылетели все слова.
Ему казалось, что он готов уже к чему угодно, но перед Большим Москворецким мостом Володя застыл, как соляной столб.
Это был не тот мост, на котором он говорил с Ником несколько дней назад. Вместо серого гранита он отливал черным мрамором. А сама конструкция стала ажурнее, утонченнее. По мраморным парапетам тянулась незнакомая вязь, словно какой-то заклинатель исписал черные бока моста магическими формулами.
Рука рефлекторно дернулась за фотоаппаратом. Он защелкал быстро, словно боясь, что перед ним мираж, который растает без следа в любую секунду.
Николай обернулся и, увидев, чем занят сын, усмехнулся с каким-то тоскливым превосходством.
А Володя менял ракурс и фотографировал, фотографировал до самозабвения. А потом вышел на мост, окинул взглядом набережную и задохнулся от восторга.
Здесь тоже кое-что изменилось. Стены и башни Кремля остались прежними, а вот некоторые здания преобразились заметно. Сердце Москвы помрачнело, приобретая какие-то готические очертания. За Кремлевской стеной мерцало свечение, словно какие-то постройки внутри Кремля подсвечивались небольшими прожекторами, бьющими белым светом на десяток метров вверх.
