Нижние уровни (СИ) - Лобанов Александр (электронная книга .txt, .fb2) 📗
Мат группы Оркестра не прекратился, но стал более целенаправленный. Не прошло минуты, как даже без музыки никто больше не пытался уснуть и рухнуть в лес. А в эфир пошли цензурные приказы:
— Нейтрон, набирай высоту, следишь за картиной боя, бьёшь только по команде. Мимик, направляйся в лес, найди источник атаки. Лотерейщик, мы с тобой в охранении.
— Оркестр, чем я могу помочь? — влез я в общий эфир.
— Не лезь! — рык был яростный и доходчивый.
— Но я…
— Спасибо, что помог, но ещё слово — и я тебе подорву! — расставил все точки над «ё» собеседник.
А в следующую секунду ему стало не до меня, ибо из леса взлетел огромный, не побоюсь этого слова, «исполинский» дракон о трёх головах. Система существо никак не опознавала, но для себя я его нарёк Змеем Горынычем. Головы попытались изрыгнуть пламя и подпалить спустившихся слишком низко Критиков, но те рассыпались в стороны.
Через окуляры дронов я сумел рассмотреть, что на спине Горыныча восседают три всадника — по одному на шею. По центу огромный кот, превосходящий размерами среднего человека. Он вовсю разевал гигантскую пасть, словно пел — похоже, это был Кот Баюн. Рядом маленькое, заросшее с ног до головы волосами существо, у которого виднелся только один глаз. Этим самым глазом оно упорно зыркало по сторонам — если продолжать аналогии, то похоже на Лихо Одноглазое. Замыкало троицу… нечто необъяснимо жуткое, аморфное и уродливое. Казалось существо готово принять вид твоего самого страшного кошмара, стоит задержать на нём взгляд — неужели Бабайка?
Добивая мою психику, сквозь кроны прорвались ещё несколько фигур, быстро набирая высоту над лесом. Система не могла считать данные из-за бесформенных балахонов, но вот скакуны впечатляли: каменные сфинксы из глубин одержимого Питера. Возглавляла группу фигура на медном грифоне в черных доспехах с двуручным мечом-фламбергом в руках. Для лидера Система расщедрилась на описание:
'Кощей Бессмертный — одержимый.
Личные данные отсутствуют.
Вера: засекречено'.
Что за бред происходит? Почему воплощения: Баюн, Лихо и Бабайка — работают вместе с одержимыми людьми? Я, конечно, слышал, что при сотрудничестве творцов из одного направления или стиля их силы возрастают, но тут явно перебор!
Кроме того, зачем наш груз одержимому Кощею и его последователям? Более того, если я правильно помню, то прозвища давали лишь самым сильным одержимым — тем, кого не сумели поймать. А отсутствие личных данных намекает, что у одержимого нет наруча и, вероятнее всего, он времён Черного месяца. Как он так долго продержался в одержимых? Где нашёл последователей? И что вообще значит «засекреченный» показатель Веры?
— Наёмники! — раздалось в общем канале от Оркестра. — Вызывайте лешего и водяного. Они должны дежурить в области. Подтягивайте всех наших нештатных поблизости.
— Маразм крепчал, а крыша протекала. Идя в Критики, я подписывался рисковать жизнью и здоровьем, психикой и душой, но не участвовать в сказочных разборках! Требую оплаты за вредность! — решил я для себя, и отключился от дрона, и общего канала. — Я не хочу этого видеть, у меня и своих проблем по горло.
Не скажу, что отключался с лёгким сердцем, но с пониманием: Оркестр знает, что делает, и своей «инициативой» я могу ему помешать — стоит хотя бы иногда доверять напарникам. Я на месте согласно приказу и сделаю всё, что нужно… А всматриваться в картину боя — лишний раз переживать, Феникс если что меня предупредит. Всё равно сбежать через картину не получится: мешают искажения Веры от объекта охранения.
Так на чём я остановился? Пришла пора перейти к моей главной рабочей способности: «Иммунитет». Здесь всё прекрасно и лаконично:
'Защита от искажений физического воздействия 10 ИВ.
Защита от искажений ментального воздействия 8 ИВ.
Защита от искажений духовного воздействия 5 ИВ'.
Если влить всю мою Рабочую Веру в один из навыков, то защиты хватит от очень многого… но не от всего. Потому я никогда не пользовался этой возможностью — этого ожидают знающие меня враги. Лучше я Рабочую Веру потрачу более нестандартно.
С учётом того, что затраченная на этот параметр Вера не сгорала, то по совету коллег я не жалел личную Веру — своеобразный банковский вклад. Вот и сейчас я уже хотел вложить нераспределённую Бытовую Веру в один из параметров, как поймал себя на мысли: «Веры осталось буквально на одно воплощение, а завтра поездка, от которой неизвестно, чего ожидать…»
Мысль заставила остановиться. Пользоваться Верой при встрече с родителями я не собирался, но то, что обстоятельства могут случиться любые — знал. А вот расход казённой Рабочей Веры на личные нужды мне точно никто не одобрит. Потому я решил придержать остатки Бытовой Веры.
Вместо этого пробежался ещё раз по настройкам параметра:
«Радиус воздействия» — 5 метров, максимальный для меня.
«Сила воздействия на площадь» — 100% от личной защиты.
Чуть ниже отдельно табличка, где галочками отмечалось то, что мой иммунитет: не должен пропускать все виды атак; обязан уточнять у меня возможность использования воплощения — вроде путешествий через картины или запросов ментальной связи; и, конечно, не должен реагировать на полезные воздействия: было бы обидно погибнуть, потеряв сознание и не сумев принять лечение.
Наконец, отдельным пунктом шла запись, особо гревшая мне душу: «Невидимость для предсказаний — активирована». Я был уверен, что моя способность имеет множество таких приятных функций, вот только они скрытые. Узнать о них и внести в систему я смогу только на практике.
Контейнер вновь дёрнулся, на сей раз не сильно, но вполне ощутимо. Струйка холодного пота пробежала между лопаток. Признаюсь честно, пусть я и не хотел лезть в бой, но то, что он идёт буквально в паре десятков метро от меня — нервировало. И в случае неудачи контейнер не постесняются взорвать.
Взгляд Феникса, парившего сейчас над дирижаблем рядом с Нейтрон, открыл вид на происходящее:
Первое и самое эпичное, что бросалось в глаза — так это медленно, но верно переходящий из парения в падение Змей Горыныч. Не удивительно, если учесть, что две головы отсечены, а у третьей закатились глаза. Манёвренности ему не добавляло и отсутствие задней правой лапы вместе с хвостом. Конечность была выдрана с мясом, так что торчали неаппетитные обрубки. В паре километров позади виднелась новообразованная полянка с обломками вековых сосен, сваленных, словно сухие веточки. Исходя из этого, я мог предположить, что всё это — последствия атаки Нейтрон.
Но мало Горынычу старых повреждений, так на его спине в данный момент происходил бой. Хотя «бой» — громко сказано, так как борьбу между Бабайкой и Мимиком невозможно было различить. Собственно, я даже сражающихся разглядеть не мог: две бесформенные тени с огромной скоростью метались по спине дракона, пытаясь поразить или захомутать друг друга искорёженными отростками, которые даже близко не походили на конечности. При этом спина Горыныча превращалась в кровавое месиво, а крылья — в лоскуты.
Отсутствие кота Баюна я воспринял, как потерю в страшной сече. А вот Лихо Одноглазое жило и здравствовало, более того, с поддержкой нескольких последователей Кощея теснило Лотерейщика и… Не веря глазам Феникса, я переключился на камеру одного из дронов, но вид не изменился: женщина, лишь едва за тридцать, с миловидным лицом, шикарными рыжими волосами и в домотканой рубахе с вышивкой, стоя по пояс в металлической ступе с кучей рычажков и датчиков, из дна которой било реактивное пламя, оказывала поддержку Лотерейщику.
'Баба Яга — одержимая (внештатный сотрудник Критиков).
Колесова Кира Генадьевна. Не замужем. Детей нет.
Работа: охрана леса в заповедной зоне.
Вера: ИВ 435. БВ 5465. МВ 65984.'
Одержимая на службе Критиков? Ладно… главное, что помогает. А она действительно помогала, отбивая большую часть атак помощников Кощея. И это всё во время многочисленных кульбитов, которые приходилось делать парочке, оказавшейся в меньшинстве. Прикрытие позволяло Лотерейщику контратаковать… вот только с учётом Лиха, который приносил неудачу, все заклинания Критика были максимально слабыми и неуклюжими. Попытка выстрелить из оружия ДИТРа так и вовсе заставила транспортного дрона заискрить и задымиться. А затем взгляд Лихо прошёлся и по Яге, так что и её ступа, забарахлив, стала рывками проседать.
