Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги) - Бессонов Алексей Игоревич (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗

появляется из тьмы верхом на ревущем звере, чтобы спасти даму от смерти.

 - Я рад, что завоевал ваше доверие, миледи. Что с вашей ногой?

 - По-моему, вывих. Я упала на крутом склоне, довольно далеко отсюда.

 - Ладно... нам пора ехать, сейчас начнутся чудеса природы.

 - А вы уверены, что мы не заблудимся?

 - Думаю, что нет, - я осторожно взял ее на руки и перенес к

снегоходу. - Надеюсь, вы не боитесь быстрой езды?

 - Что-то говорит мне, что рядом с вами не стоит ничего бояться, -

мягко ответила Натали.

 Я усадил ее на заднее сиденье и запустил двигатель.

 - Главное - держитесь за меня как можно крепче, нас будет здорово

трясти.

 Я гнал снегоход через усиливающуюся снежную круговерть, в которой

почти тонул холодный ксеноновый свет моих фар, и едва успевал

перекладывать руль, чтобы не врезаться в деревья. Снегоход страшно болтало

из стороны в сторону, но руки Натали, сомкнутые на моей груди, странным

образом придавали мне сил, и я совершенно четко соображал, куда надо

ехать. Она сидела за моей спиной, отогревшись на горячем сиденье, обхватив

меня руками и положив голову мне на плечо. В этом было нечто

романтическое: ревущий снегоход, летящий сквозь бурю, и на спине у него -

мужчина в черном комбинезоне и доверчиво прижавшаяся к нему женщина. Мне,

впрочем, в тот момент было не до романтики: я стремился как можно скорее

попасть в "Грот".

 Что и удалось мне через полчаса. Сдав Натали подбежавшим людям и не

отвечая на встревоженные вопросы, я пробрался в номер и залез в горячую

ванну. Выбравшись оттуда, я заказал бутыль виски и обильный ужин.

 Идти вниз я не собирался - попрощаться я смогу и завтра, перед

отлетом, а воспевать свою мужественность мне было неинтересно. Я ел

отличный ростбиф с острым салатом и обильно орошал это дело "Старым

Биндером". Виски - это именно то, о чем просит сердце одинокого

флаг-майора после этаких приключений.

 После ужина я забрался в огромное уютное кресло, не забыв, конечно,

"Биндера" и вазочку орехов. Следовало поразмыслить о делах грядущих. В

понедельник, с утреца пораньше, нужно навестить полковника Эдриана Ремера

и потолковать с ним по поводу той дурацкой истории с контрабандой на

Покусе. Дело попахивает дерьмецом, и как бы его не взяло на контроль

Центральное таможенное управление. Надо побеседовать с Ремером на предмет

того, чтобы он навел справки через героическую нашу "двойку" - Второе

управление СБ - таки взяли или таки нет? Потому как на Покус, вероятно,

полечу именно я, и то-то смеху будет столкнуться там нос к носу с

инспекторами ЦТУ: это будет стоить, прямо скажем, слишком много денег.

Ларс Фишер из "двойки" легко выдаст со своего терминала запрос в ЦТУ; а

лучше всего пускай сам поставит вопрос о ведении дела. Наводить тень на

плетень не мне его учить, склеит там парочку агентурных слухов... Да,

нужно этим заняться прямо с понедельника - если, конечно, люди Месропа

Саакяна не решили все сами. За неделю многое могло случиться, но, раз меня

никто не тревожил, значит, ситуация стоит на месте. Саакян не лодырь, но

он человек осторожный - у него братец баллотируется на Покусе в

Исполнительный совет. Не станет же он портить ему карьеру этим идиотским

инцидентом с контрабандой алкоголя!

 Но и таможня ж на Покусе - орлы, нечего сказать; раздуть скандал

из-за неуплаты акциза и транспортных сборов. Неподкупные они там, что ли?

 Я зевнул и потянулся. Разберемся мы с этим Покусом, и не такие пожары

тушили... ого, уже почти полночь! Ох, и упился ж я в горьком своем

одиночестве! Вроде как и не пьян, но в то же время явно нетрезв.

 Я сбросил халат и голышом забрался под теплое пуховое одеяло. Завтра

меня ждет сухое горячее лето. В столице сейчас непереносимая жара. Даже

как-то странно: сегодня сражался с метелью, а завтра буду глушить ледяное

пиво, спасаясь от жары.

 В дверь номера кто-то тихонько поскребся. "Крысы у них тут, что ли? -

сквозь дрему лениво подумал я. - Что? Крысы?! Какие, к дьяволу, крысы?" Я

подскочил на кровати. Точно, в дверь моих апартаментов кто-то еле слышно

постучал. Я прислушался. Пансионат уже спал... стук повторился.

 "Открою - ствол в рыло, - пьяно размышлял я, - и ищи потом... или

тряпку с паралитиком". Любопытство, однако, пересилило осторожность. Я

вытащил из-под подушки любимый табельный "тайлер", снял его с

предохранителя и бесшумно двинулся к дверям. Осторожно отомкнул замок и

мягким кошачьим прыжком переместился назад, держа оружие на уровне глаз.

Теперь входящий не имел и тени шанса. Дверь медленно отворилась...

 - О Боже, - выдохнула Натали, - ты всегда так встречаешь гостей?

 На ней был розовый полупрозрачный пеньюар, не скрывавший почти

ничего, но в то же время делавший ее нестерпимо желанной. В руке она

держала бутылку дорогого шампанского.

 Я почувствовал предательское шевеление в известной части туловища, и,

покраснев как рак, использовал офицерский бластер в роли фигового листка.

 - О-о-о, - одобрительно прошептала Натали, запирая дверь на замок, -

это мне начинает нравиться...

 - Заходи, - выдавил я и метнулся в спальню, где поспешно натянул

халат и кое-как привел в порядок свои локоны.

 - Откровенно говоря, миледи, я вовсе не нуждаюсь в такого рода

благодарности, - с умным видом заметил я, возвращаясь в гостиную.

 - Ничего себе, - перебила меня она, поднимая с пола почти пустую

емкость из-под "Старого Биндера", - ты один это уделал? Все ясно. Сейчас

ты вывалишь нечто вроде "Так поступил бы любой офицер, миледи". Тогда я

предпочту общаться напрямую с твоим младшим братишкой - он, похоже,

соображает лучше.

 - С чего ты взяла, что я офицер?

 - Не смеши меня, дорогой. И, чтобы развеять твои сомнения, скажу, что

я пришла к тебе не только из благодарности. Поэтому брось притворяться и

стань наконец самим собой, таким, каким ты был в лесу, то есть крепким,

уверенным в себе воякой.

 Я сел в кресло и потер лоб.

 - Но в самом деле?..

 Она достала из бара бокалы и воркующе рассмеялась:

 - Бизнесмены Метрополии ругаются совсем не так, как военные. И, как

правило, не имеют таких уверенных рук. Да и вообще, ношение оружия

поражающей способностью свыше сорока условных единиц есть тяжкое

преступление, а? Кроме как для тех, конечно, кому это оружие носить

положено.

 - Ладно, - я примирительно махнул рукой, - наливай. Мне уже, в

сущности, плевать - я завтра уматываю.

 - Ты серьезно?

 - Вполне. Тебя это огорчает?

 - Вот черт... А может, останешься?

 - У меня срочные дела... Натали, девочка, да что с тобой?

 Она присела на подлокотник моего кресла и заглянула в мои глаза.

 - Я не знаю, что со мной, не спрашивай... но в тебе есть что-то, что

я искала в сотнях мужчин... я понимаю, что это глупо, но что я могу с

собой сделать, если это так?

 Я вылез из кресла и подошел к окну. Метель уже улеглась, в бездне

ночного неба висел привычный звездный узор.

 - Натали, - не оборачиваясь, произнес я, - ты непохожа на

романтическую девочку.

 Она едва слышно рассмеялась.

 - Непохожа... Ты веришь в судьбу, Алекс?

 - И да и нет.

 - Ну а если да?

 - Если да - то она очень меня баловала. И очень больно казнила. Если

да, то я стал ее бояться.

 - Бояться судьбы?

 - Бояться боли. Не физической, разумеется.

 - Тогда ты живешь в аду.

 - У каждого свой ад, Натали. Я свой ад ношу в себе.

 - Почему ты не можешь его забыть?