Оружейница (СИ) - Шило Александр (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Сначала все было очень красиво. Красивая девушка из "семьи с положением", а отец Натальи был немалой шишкой в Минэкономразвитии, и красивый (тут я себе не льщу) парень. Всяческие "ля-ля тополя", и после летней сессии я перебрался жить в ее "трешку", купленную ей отцом еще в начале первого курса.
Все шло как бы и ничего, но постепенно в наших отношениях начал проскальзывать негативчик. Не сразу (влюбленный воистину слеп!), но я стал догадываться, что ее родители относятся ко мне, как к игрушке дочери, мол, "мы люди современные и понимаем, что девочке надо порезвиться перед серьезными отношениями".
Окончательно все обломилось в самом начале третьего курса, когда Наталья притащила меня на вечеринку в дом родителей на Рублевке, а ее отец, уже изрядно подпив, начал учить меня, "как устроена жизнь". Всю его длинную и не всегда связную тираду, впрочем, проникнутую осознанием собственной значимости, можно было свести в пару посылов: "Парень, всегда лучше живет не тот, кто пашет, а тот, кто делит" и "чтобы остаться с Наташкой, тебе надо завязывать со своей ерундой и переводиться на менеджмент, ибо только так у тебя возникнут перспективы стать "тем, кто делит", а у Наташки вкусы дорогие".
На следующий день Наталья устроила мне сцену примерно на эту же тему. И вдобавок нарушила "золотое правило" женщины, приведшей в свой дом мужчину — стала "варить воду" на тему "кто в доме хозяин?"
Я честно ответил, что — мыши, собрал вещи и уехал к родителям.
Следующие почти два с половиной года прошли, в общем, блекло. Я с головой зарылся в учебу, ибо второй курс закончил хотя и хорошо, но не так, как мог бы. Личная жизнь состояла из редких "галантных приключений без взаимных обязательств" и какого-либо продолжения.
Все изменилось с того субботнего вечера в начале апреля. Саша и раньше бывала на вечерах, но обычно сидела где-нибудь в сторонке, иногда пела под гитару, а у нее был пусть и не сильный, но чистый и красивый голос, и она знала уйму бардовских песен. Но в тот раз…
Все началось в пятницу, после занятий, когда я увидел ее стоящей на крыльце и пытающееся руками разогнуть протез. Я подскочил и помог Саше допрыгать до машины, а потом подъехал с ней до общежития и принес из комнаты ее костыли и запасной протез, который Саша назвала "козьей ножкой". Вернув меня к моему "огнетушителю", она укатила в "протезку".
На следующий день, на занятиях, я видел ее мельком, а на вечере…
В зале играла музыка, народ подтягивался, и уже начинал потихоньку тусить. Я, стоя спиной ко входу, рассказывал компании свеженький анекдот, когда Пашка вдруг издал "вау", глядя округлившимися глазами, мне за спину.
Я обернулся под раздающиеся из разных мест зала удивленно-одобрительные возгласы и почувствовал, что мои глаза тоже "имеют тенденцию к выпадению"!
По залу, слегка прихрамывая на "козьей ножке", шла Саша! За прошедшие годы все привыкли, что она одевается аккуратно, но скромно и неброско, и обычно носит свободные брюки или юбки "миди". А сейчас…
На Саше была мини-юбка из темной ткани с блестками, "ножка" была уже не того тошнотно-трупного цвета, который на медицинских прибамбасах почему-то зовется "телесным", а была покрашена в автомобильный "мокрый асфальт". На правой ноге у нее была низкая босоножка в греческом стиле со стразами на ремешках. Сверху на Саше был ярко-красный топик без бюстгальтера с декольте, в котором поместились бы выпавшие глазки половины уставившихся на нее парней, черные волосы спадали волнами на спину, и завершал ансамбль яркий, но без вульгарности макияж.
Саша обвела взглядом зал, наши глаза встретились… И тут мой внутренний голос рявкнул: "Вперед, осел! Если не желаешь стать бараном! Круторогим!" Я шагнул к ней, краем уха слыша, как за спиной кто-то хихикнул. Анекдот так и остался недорассказанным…
Я плохо помню, что говорил ей. Мы танцевали не только "медляки", когда я прижимал ее к себе, а внутри начинал разгораться огонь, но, к моему удивлению, и быстрые, причем Саша ловко крутилась на тросточке протеза.
Ближе к концу вечера Сашу попросили спеть. Она поднялась на небольшой подиум в углу, на котором находилась наша самодеятельность, пошепталась с сидевшим за "Ямахой" рыжим второкурсником и запела… Запела "Бесаме мучо"!
Она пела, глядя на меня, а у меня… все кипело внутри! Едва дождавшись конца песни, я снял Сашу с подиума и повел к выходу из зала под аплодисменты и одобрительные возгласы факультетских.
Отойдя несколько шагов от входа в зал, я прижал Сашу к себе и стал горячо целовать, а она стала не менее яростно отвечать на мои поцелуи… Оторвавшись от меня, после того как нам обоим стало не хватать воздуха, Саша посмотрела мне в глаза и сказала: "Аня уехала к родителям". Сообразив через секунду, что она говорит о своей соседке по комнате, я обнял Сашу, и мы, продолжая целоваться на ходу, рванули к ней…
В понедельник мы пришли на занятия, держась за руки, с утомленным видом, опухшими от поцелуев губами и шалым блеском в глазах.
Москва
15 августа 2004 года, 10 часов 15 минут. Квартира Николая Павловича Смирницкого
Сергей Смирницкий
Я, в конце концов, уснул и проснулся около девяти. Дяди уже не было, на столе лежала записка: "Скоро буду, завтракай, дождись".
Умывшись, я по-быстрому сварганил гречневую кашу и сел завтракать, походу удивляясь причудам дядиного холостяцкого быта. У него спокойно соседствовали дорогущий хамон в холодильнике и стопка "бичпакетов" в кухонном шкафу. Хотя вообще в еде он был непривередлив, ссылаясь на закалку советским общепитом.
Сколько я его помнил, дядя всегда жил один, о том, что он когда-то был женат, родители никогда не говорили. Сам я об это узнал совсем недавно, после разрыва с Натальей. Тогда в разговоре со мной дядя провел параллели между Натальей и своей бывшей, причем цензурными в его короткой тираде были только знаки препинания.
Поев, я стал мыть посуду и в этот момент услышал звук открывающейся двери. Через минуту в кухню вошел дядя.
— Привет! Уже поел? Мне найдется?
Дядя положил на стол барсетку, быстро накидал себе в тарелку каши, щедро сдобрив ее майонезом, настругал себе хамона и сел кушать.
— Отлично! А то заспал слегонца после нашей беседы и с утра не успел ухватить. Значит, так! — дядя кивнул на свою барсетку:
— Там кое-что для Саши.
Я взял барсетку в руки, она оказалась неожиданно тяжелой, и внутри было что-то твердое. Открыв ее, я с изумлением обнаружил пять стограммовых, один двухсотпятидясятиграммовый и один пятидесятиграммовый банковские золотые слитки в пластиковых чехлах.
— Дядя…
— Цыц! — дядя хлопнул рукой по столу. — Деньги существуют для того, чтобы их тратить на важное. Все равно там, — дядя ткнул пальцем вниз, — мне это будет уже не нужно. Поедешь к Сашиным, отдашь. Пусть запакуют, ну хотя бы с ноутом, чтобы сразу нашла, а в телефонном разговоре пусть молчок. Там это самый надежный запас. И гораздо выгоднее, чем тащить пипифакс федрезерва. И про тебя чтоб этой манде-адвокатше — ни-ни. И пусть спокойно собираются. Когда будут продавать квартиру, пусть скажут — кому. Я пробью, на всякий случай. И вообще, скажи — на хороший совет, а на крайняк, и помощь они могут рассчитывать. Но только через тебя. Все, езжай, если что — звони.
Я быстро оделся, сложил золото и, выйдя из квартиры, поехал на лифте вниз.
Москва
15 августа 2004 года, 11часов 55 минут. Квартира Смирницких
Сергей Смирницкий
Я не поехал сразу с утра в Михнево, а позвонил Владимиру Олеговичу, предупредил его о нежелательности моей "засветки" перед адвокатшей и заодно попросил уточнить у нее точное время пересылки Сашиной библиотеки и поехал домой.
