Осколок империи - Поляков Владимир "Цепеш" (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Звук открывающейся двери... Халилов приперся. И как всегда что-то жрет. Не ест, а именно жрет: с причавкиванием, непременной последующей отрыжкой и облизыванием пальцев. Животное, чтоб его! И ведь куда только в него такая прорва еды умещается? Сам довольно худощавый, невысокий, а все как в бездонную бочку проваливается
- Опять жрешь, Магомед? - фыркнул Петров, даже не глядя на коллегу. - Может тебе к доктору, чтоб он тебя на глистов проверил?.
- Сам ты это... глыст! Я этых докторов, еще тогда лэчил... Все они врэдители.
Выдав этот шедевр мудрости, уже неведомо какой на моей памяти, претендент на звание самого тупого чекиста года важно прошествовал к своему столу, где и затих.. Все правильно, пожрал, потом поспал, потом опять пожрал... и так далее. Обычный круговорот событий у низших жизненных форм. На Халилове можно не одну научную работу написать, вот только желающих почему-то нет. Больно нелицеприятное создание.
- Вань, а Руслан Борисович сегодня еще вернется или уже все?
-- Я то почем знаю, - пожал плечами Петров. - Он мне не докладывает. Да и тебе тоже. Ушел по делам. Вернется, когда закончит. А что, сильно нужен?
- Да не то чтобы прямо сейчас. Просто кое-что интересное проступает насчет некоторых людей. Не хочу через его голову докладывать.
- Тогда да, тогда конечно. Товарищ Сомченко такое не любит.
- Такое никто не любит, - позволил я себе легкую усмешку. - Поэтому я и не собираюсь делать ничего такого. Все по закону, писаному и неписаному.
Петров понимающе закивал, после чего, увидев, что я вновь закопался в бумаги, отчалил к собственному столу. Не то чтобы работать, скорее просто подремать с открытыми глазами до окончания рабочего дня. Нутром чуял, что я его ни за новыми документами, ни в архив уже не погоню. Правильно чуял, сейчас мне только и оставалось, что подчистить кое-какие шероховатости. Да оформить докладную записку в максимально выгодном ключе. А потом сделать еще кое-что...
Вот и получилось, что спустя полтора часа после окончания работы я сидел в одной из пока еще многочисленных московских чайных, наслаждался здешним ассортиментом и... ждал человека, о встрече с которым договорился еще два дня назад. А сегодня лишь подтвердил, что никаких форс-мажорных обстоятельств не возникло. Имя же его... Ну да. тот самый Руцис Аркадий Янович, тесные отношения с которым были важным элементом разработанного плана.
Звонил я ему довольно часто. Встречи были более редкими и непериодическими, лишь по действительно важным, по его мнению, вопросам. Мне лишь оставалось подыгрывать в этом опытному чекисту. Ведя себя так. Как должна была вести моя маска. И вроде как получалось. Откуда уверенность? Да просто в противном случае у меня быстро бы нарисовались проблемы. Сначала в виде слежки, а потом... Мда, потом пришлось бы быстро исчезать, опережая приказ об аресте. Но пока что бог миловал. Надеюсь на то.
- Что-нибудь еще подать? - нарисовался рядом официант, стремящийся услужить человеку в форме ОГПУ.
- Пока нет. Позже - непременно. Жду человека. Как появится, тогда подойдете.
- Будет сделано-с...
Ага, понятно. Еще с тех времен персонал. Уж больно привычки и речевые обороты соответствуют. Хотя удивляться особо нечему. Обслуга, она такая, любые встряски без особых потерь способна пережить. Не вся, конечно, но тем не менее. Ведь новые 'хозяева жизни' любят кушать, как и прежние. А еще предпочитают, чтобы их обслуживали соответствующим образом, пусть он и далек от 'пролетарской солидарности'. Мда, забавно все же смотреть на происходящее несколько со стороны. Думаю, что схожим манером взирают на происходящее немногочисленные сейчас в стране советов иностранцы. Но есть и одно отличие. Им просто чудно и забавно видеть все это. У меня же улыбка - средство защиты от горечи при виде того, что стало с некогда прекрасной и процветающей Россией. Печаль и безнадежность - вот наилучшие эпитеты, приходящие на ум при взгляде на окружающую действительность.
Прибыл... Это я про появившегося Руциса. На сей раз не в штатском, а в форме, видимо, не из дома, а с работы. Мало того, наверняка еще с какого-то доклада или какого-то собрания, где необходимо быть при полном при параде. Обычно он форму не носит, потому как не любит. Считает, что незаметность лучше, чем вот такое вот внимание. Тут я не совсем согласен. Ведь все зависит от ситуации. Иногда лучше подавлять человека причастностью к столь серьезной организации с мрачноватой славой. Порой же лучше всего прикинуться безобидной кучкой ветоши. Подстраиваться требуется к ситуации, подстраиваться. Это все работающие в тайно й полиции знать должны. Впрочем, не суть...
- Аркадий Янович, - порывисто вскакиваю со стула, изображая на лице крайнее почтение и попытку вытянуться в струнку. Знаю, что это чекисту как бальзам на душу. - Разрешите...
- Не на службе, садись обратно, Лешенька, - а глаза довольные такие. Сколько уж лет прошло со времени гибели империи, а этот... чекист до сих пор наслаждается своим новым статусом. - Чайку бы сейчас, да со всем, что к нему прилагается.
- Будет!
Взгляд в сторону того самого, недавно подходившего официанта... Бежит, чуть пол не дрожит. Да и сам подрагивает заметно. Был в заведении один чекист, а сейчас уже два, к тому же второй в более высоком чине и важный до невозможности. Принял заказ, преданно смотря в глаза. Был бы хвост, наверняка бы вилял им из стороны в сторону. Лишь бы клиент был доволен. И, что характерно, все заказанное появилось на столе буквально через пару минут. Вот она. Любовь простого советского народа к чекистам, во всей красе. Только страхом попахивает и желанием оказаться как можно дальше от этих олицетворений карающего меча партии.
- Люблю здесь бывать, - прищурился от удовольствия Руцис, продегустрировав крепко заваренный чай какого-то незнакомого мне сорта. - Одна из немногих чайных, где умеют правильно обращаться с божественным напитком. Ты еще молодой... Вот лет через двадцать поймешь, как нужно ценит подобное. Еще спасибо скажешь.
- Мне и сейчас есть за что вас благодарить. Помощь с самом начале. Потом ценные советы...
- К которым ты прислушиваешься. И правильно делаешь, - короткий взгляд-укол, и тут же вновь на лицо чекиста возвращается привычная маска благодушного дядюшки, пусть и при мундире самого страшного в СССР ведомства. - Я интересовался твоими успехами. Тобой довольны. Грамотно работаешь с документами, улучшается владение французским, докладные записки составлены и правильно, и не без пользы.
- Вот если бы еще...
- Молодость. Азарт, рвение, горячность в поступках? И хочешь снова узнать, как бы тебе заниматься не только бумагами, используя голову и не применяя силу? Успеешь еще. Сначала ты должен научиться многим вещам, чтобы не быть застреленным первым же шпионом. Они любят и умеют это делать, особенно при задержании. А у тебя...
- Учителя по стрельбе меня хвалят. Говорят, что делаю успехи. И физическая подготовка тоже хорошая. Проверьте, Аркадий Янович!
- Вот возьму и проверю, - рука Руциса потянулась к эклеру, но потом остановилась. Чекист явно призадумался над тем, что именно ему хочется. Ага, потянулся за булочкой с кунжутом. - Ты лучше вот что скажи. Лешенька, что ты сегодня хотел мне рассказать или показать? Если только свое желание пострелять по врагам советской власти, то я... Не обижусь, но немножко разочаруюсь.
Хочешь интересненького? Что ж, это есть у меня. Причем такое, чего ты, чекист драный, вряд ли готов ожидать от своего как бы протеже, только-только осваивающегося в ОГПУ. Пришла пора удивляться, морда чековская. Пока что в хорошем для тебя смысле, но только пока.
Достаю из кармана блокнот, хорошо заточенный карандаш. Теперь остается лишь открыть за заранее заложенной странице и показать Руцису тщательно выстроенную схему. Ту самую, которую удалось создать на основании внимательно изучаемых документов из Франции, да и из местных тоже. Ведь даже из открытых источников можно при должном умении вытащить массу всего полезного. Не зря же жандармский корпус столь серьезное внимание уделял анализу всей выходящей прессы, держа на этом направлении немалое число аналитиков. Тех самых, умеющих видеть скрытое меж строк и просто случайно там оказавшееся. Они не пропускали ни единого случайного намека, умея из одной случайной обмолвки выстроить целую теорию. И большая часть этих теорий в дальнейшем подтверждалась реальными фактами.
